Скромное обаяние чисел. Математику придумали лентяи

Муж Александр называет ее ведьмой. Ведьмой – от древнего языческого «ведать». А ведать – это не просто знать – такое объяснение было бы слишком кургузо и однобоко, но чувствовать интуитивно, не головой понимать, а подсознанием, невидимой точкой на уровне солнечного сплетения. Сама Анна Мехед, столичный математик, завоевавший этой весной звание «Учителя года Москвы», никаких демонических талантов за собой не наблюдает. И учителем считает себя самым обыкновенным, традиционным, и человеком – не без слабостей и недостатков.

Все-таки математики – они немножко инопланетяне. Им открыта иная суть вещей, своим непобедимым оружием – цифрами и формулами – они могут наголову разбить противника-гуманитария, путем нехитрых вычислений доказывая даже существование Бога. Сидя с учителем года Москвы на скамейке неподалеку от Октябрьской площади, – Анна Григорьевна призналась, что за всей этой конкурсной суетой уже «тысячу лет на улице не была» – мы, конечно, не стали пускаться в столь далекий философский путь, но без небольшой «межконфессиональной» математическо-филологической дуэли все же не обошлось.

– Математика – это вся моя жизнь, – задумчиво глядя на волну автомобилей, проносящихся мимо нас в прохладных сгущающихся сумерках, сказала Анна Григорьевна. – А если точнее – способ жизни.

– А чем отличается математический способ от, положим, исторического или географического?

– Внешне, наверное, ничем. Только я вот, положим, очень наивна. А все почему? Потому что на мир смотрю с точки зрения математики: правильно – неправильно, хорошо – нехорошо, нравится – не нравится. В числах нет двусмысленности, нет двуличности. Они именно то, чем кажутся. Они никогда не солгут, не подведут, не предадут. Их нельзя толковать, как тебе вздумается.

– Какая тоска, – в этот момент мне самонадеянно показалось, что в этой еще только намечающейся легкой словесной пикировке я начинаю брать вверх. – Это что же, вокруг нас нет ничего кроме плюсов и минусов? Ни оттенков, ни полутонов?

– Отчего же, математика ведь не ограничивается лишь этими знаками. Есть еще больше, меньше, равно… Математика настолько рациональна и красива, что и мир вокруг хочется видеть исключительно через ее призму – рациональным и красивым. А дальше все просто: что красиво – то правильно, что некрасиво – то ложно.

– А отчего же тогда самые большие сложности у школьников связаны именно с этой красотой?

– Это миф! Детям в начальной школе математика, как правило, дается проще всего. А потом все зависит от тщательности и скрупулезности учителя – надо следить, чтобы пробелы не накапливались как снежный ком. Потому что, если, к примеру, понять дроби в пятом классе – проще простого, то постигнуть их в одиннадцатом уже куда сложнее. В математике всему свое время. И я снимаю шляпу перед коллегами, работающими в среднем звене. Если бы не их аккуратность, внимание и терпение, я бы не получала в своих любимых старших классах такой потрясающей отдачи и уже почти интуитивного понимания. Иногда, что уж там говорить, приходится исправлять чей-то недосмотр – но за все надо платить.

Анна Григорьевна вышла из той породы редких девочек, которые в детстве не мечтали ни о театральной сцене, ни о покорении космоса. Она очень любила… колбасу, и родители шутили, что отдадут ее работать на мясокомбинат. В один прекрасный день, глядя на роскошных невест, степенно прогуливающихся в своих невесомых белоснежных платьях у Вечного огня, Аня твердо решила работать невестой. Чуть позже, поняв, что карьера новобрачной достаточно сомнительна, девушка подумала стать психологом или экономистом. Повторить путь Адама Смита не получилось: от экономического факультета ее отделили полбалла на вступительных экзаменах. И тут раздался судьбоносный звонок бывшей одноклассницы: «Давай к нам, на математический факультет. Тут такая красота – пять лет сплошной математики!»

– Должна вам сказать, что математика – наука для ленивых. Они же ее и придумали: сначала научились складывать, когда надоело складывать, изобрели умножение, когда и это стало утомлять, додумались до степени. И все формулы и теоремы – они ведь тоже не показатель большой работоспособности. А так как я в глубине души страшная лентяйка, то ничего лучшего для себя и пожелать не могла…

Школу, как это поначалу бывает со многими, Анна Григорьевна восприняла лишь как временную остановку в пути. Будоражили воображение мысли об аспирантуре, о серьезной науке. Но шли годы, один класс сменял другой, принося с собой непередаваемое очарование первого знакомства, медленного открытия и понимания друг друга, несколько лет трепетной любви, а затем – горькие слезы прощания. Каждый класс – новый роман, со своими историями, подробностями, со своими воспоминаниями.

– Когда расставалась со своими первыми выпускниками, думала – все слезы выплачу до последней капли. Никак не могла успокоиться: столько в них вложила, столько отдала, а они уходят и уже навсегда. Смириться с этим сложно, умом вроде все понимаешь, а сердцем – нет. Первое время они еще, конечно, появляются, но потом – все реже и реже, с кем-то изредка встречаешься, других не увидишь уже никогда. Утешает лишь то, что по жизни, пусть и вдали от тебя, они пойдут с частицей того заряда, что подарил им именно ты.

По ее собственным словам, Анна Григорьевна – учитель более чем традиционный. Никакими новомодными приемами не увлекается, настоятельно рекомендует ученикам делать шпаргалки, но списывать с них категорически запрещает, с дисциплиной на уроках проблем нет: это только поначалу дети думают, что их новый учитель – существо «белое, пушистое» и всепрощающее, но потом очень быстро затихают… Сегодня «под крылом» у Анны Григорьевны четыре класса: два девятых и два десятых – ее любимый возраст, возраст парадоксов и колкостей, возраст, с которым надо все время быть начеку и держать себя в форме. Возраст, рядом с которым сама остаешься парадоксальной, колкой, а значит – навсегда молодой.

– Мне очень нравится наблюдать, как с годами у ребят меняется чувство юмора, как поднимается его планка и растет качество – верный показатель взросления, зрелости и, конечно же, безусловного ума. А еще это признак того, что ребенок растет в уважении, в собственном праве на свободу.

Уважение к детям, искренний, неподдельный к ним интерес – краеугольный камень ее педагогических, да и просто человеческих взглядов. Уважение настоящее, ежеминутное, на деле, а не то, о котором только в книжках пишут. Уважение и интерес к слабостям и к силе, к согласию и непокорности. Только уважая дух ребенка, учитель имеет право спрашивать и требовать.

– Мы сами не столь уж совершенны, чтобы иметь право хоть в чем-то упрекать других. Я, например, как и каждый, наверное, живой человек, очень боюсь ответственности. И когда мне предложили принять участие в конкурсе, конечно же, испугалась. Ведь я – это уже не просто я, но целая школа, мои коллеги, наши ребята. А вдруг не получится – их ведь подведу, не себя. Но потом проснулся азарт – посмотреть, на что способна, что за 20 лет в школе накопила, чего я вообще стою. Ехать осенью на российский финал – не буду скрывать – еще страшнее. Потому что за мной уже даже не просто школа, а многомиллионный город, ответственность, возведенная в гигантскую степень…

На конкурсе «Учитель года России» Анна Григорьевна станет «официальным и полномочным» послом одного из крупнейших столичных экспериментов последних лет – «школы будущего». Именно этот статус получит с нового учебного года ее школа №2030. Начиная с минувшей осени, все учителя прошли курсовую переподготовку, чтобы будущее по-настоящему отразилось не только в названии, но и в содержании работы.

– При всем своем «классическом» взгляде на мир я все же прекрасно понимаю, в какое время живу. На дворе ведь не 70-е, не 80-е и уже даже не 90-е годы, прошла та пора, когда мы скручивали из лампочек новогодние гирлянды, раскрашивали их гуашью и безмерно при этом гордились собой. Мир, технологии, само восприятие жизни нынче совсем иные. Я себе первый компьютер купила 10 лет назад, а моя дочь уже в два года рисовала на нем автофигуры. Нынешние дети не помнят мира без компьютеров, они для них так же естественны, как для нас когда-то – карандаши и линейки. Значит, и учить их надо в естественной, «природной» для них среде. Тем и хороша будет наша «школа будущего», что обеспечит максимум возможностей для получения информации. И это будут уже не просто некие абстрактные знания, которые непонятно, когда, где и зачем вообще нужны, а именно информация, необходимая здесь и сейчас. И для нас, учителей, это будет гигантский скачок. Вперед, вверх – не важно, главное – скачок, причем не только в профессии, но и в саморазвитии. Чего уж там далеко ходить: в новом здании обещают открыть две гончарные мастерские, и мы уже сегодня в очередь записываемся, кто будет горшки лепить и обжигать, а кто раскрашивать.

…Семилетняя Софья видит маму значительно реже, чем им обеим того бы хотелось. «Наша мама пришла!» – восторженно встречает у порога. И тут же добавляет нежно: «Ой, а можно я на тебя просто посмотрю?» Конечно, она скучает. Дети всегда скучают, даже когда проводят с мамой куда больше времени. Мама – она всегда подарок, желанный, как заветный сюрприз под рождественской елкой. Но тех крупиц времени, что остается, хватает для главных вопросов: о чем ты думаешь? О чем мечтаешь? Что тебя беспокоит?

– В последнее время от нас постепенно, как-то совсем незаметно уходит понятие порядочности. А ведь, на мой взгляд, это главное, что нужно объяснить ребенку. Если нам с мужем удастся воспитать в дочери внутреннюю порядочность, можно сказать, что свое дело мы сделали. А еще очень хочется вырастить ее самостоятельной. На мой взгляд, это ужасно, когда мама садится возле ребенка и строчка за строчкой, задачка за задачкой начинает делать с ним уроки. Ничем хорошим это никогда не кончится. В маленьком человеке это уже в зародыше убивает чувство элементарной ответственности.

Стараемся не отказывать ей в каких-то, пусть даже сиюминутных желаниях: хочет кататься на велосипеде – пожалуйста, хочет научиться танцевать – не проблема. В конце концов она должна попробовать все. В психологии это называется «избыточные связи», когда взрослый предлагает ребенку любые возможности, чтобы тому было из чего выбирать.

Со своим будущим мужем Анна Григорьевна познакомилась в школе: он, уйдя из академического института, преподавал там экономику и труд. Она покорила его с первого взгляда – тонкой иронией и какой-то абсолютно несовременной глубиной. На завоевание любимой женщины ушло немало времени: Анна Григорьевна оказалась не из тех барышень, кто с внутренним криком «была – не была» бросается в омут с головой. Она долго присматривалась и со свойственной математику тщательностью взвешивала все «за» и «против». Но в итоге главное уравнение своей жизни решила абсолютно верно: уже десять лет они с Александром вместе – растят дочь, обсуждают школьные проблемы, играют в преферанс. Именно на муже будущий учитель года Москвы репетировала отдельные фрагменты конкурсных уроков.

– Оказалось, что стоять на пьедестале, куда возвел тебя любимый человек, очень приятно, – говорит Анна Григорьевна на прощание. – Вряд ли без такого тыла за спиной у меня хоть что-нибудь да получилось. Так что будем считать, что эта моя победа – она и Сашина тоже.

Официально

Анна Григорьевна МЕХЕД – учитель года Москвы-2007.

Место работы – учитель математики школы №2030.

Квалификационная категория – высшая.

Образование – математический факультет Московского ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени государственного педагогического института имени В.И.Ленина.

Стаж работы – 21 год.

Недельная нагрузка – 21 час.

Неофициально

Три главные педагогические ценности – взаимное уважение, взаимопомощь, ответственность.

Увлечения – природа, работа, учеба и немного преферанса.