Шесть «парадов». Мальчику полагались ручник, две пары белья, казакин и пара сапог

В 1861 году в связи с расширением мужской странноприимной больницы в Донском келейном корпусе Первоначальное Троице-Сергиевой лавры народное училище перевели на территорию принадлежащего Троицкой обители женского дома призрения. Перевод училища практически совпал с приходом в дом призрения новой смотрительницы, Кротковой.

Константин ФИЛИМОНОВ,ведущий научный сотрудник Сергиево-Посадского историко-художественного музея;Вячеслав СУХОВ,директор физико-математического лицея, кандидат технических наук,заслуженный учитель РФСергиев Посад

В доме призрения мужское народное училище разместилось в каменном здании, построенном в 1858 году на 30 саженях вдоль Александровской улицы. Здание училища, хотя просторное и светлое, имело ряд существенных недостатков: классные комнаты в нем были проходными, столовая неудобная, не имелось удовлетворительной квартиры для инспектора (он же и священник при домовой церкви).

Сохранилась опись имущества училища за 1863 год. Из этого документа узнаем, что в здании были выделены два помещения для классов, помещение для спальни учеников и кладовая при ней, комната для смотрителя, две комнаты для учителей и, наконец, кухня. В переднем углу каждого помещения висела икона: в первом классе – икона Божией Матери Владимирской, во втором классе – икона Явления Божией Матери преподобному Сергию. В каждом классе стояли стол и табурет для учителя. На табурете же наказывали розгами особо провинившихся учеников. Для учеников в первом классе были поставлены столы со скамьями, во втором – парты со скамейками. И столов и парт было по десять. В первом из двух классов имелась «деревянная доска для арифметических задач», а на стене помещались «часы стенные с гирями в футляре». Во втором классе в двух шкафах хранилась библиотека училища.

К 1863 году библиотека выросла с 15 до 280 томов. Преобладали книги по российской и всеобщей истории, христианские чтения и беседы. В наибольшем количестве были представлены «краткие нравоучения на славянском языке митрополита Платона» (70 экземпляров). Зато число глобусов осталось прежним – 2 глобуса. Один из них был «попорчен»: то ли дети любили его крутить, то ли незадачливый ученик в сердцах проткнул его ногтем или указкой, не найдя какой-нибудь Англии с Австралией, а то и самой матушки Москвы.

Осмотрев классы и заглянув в книжные шкафы, зайдем в спальню; здесь ночевали мальчики, находившиеся на полном содержании лавры. В переднем углу спальной комнаты висела икона Явления Божией Матери преподобному Сергию. Еще одним украшением спальни была «койка железная с прибором». Эта единственная в спальне койка стояла у печки и предназначалась не для какого-то особенного ученика, даже не для круглого отличника. На железной с прибором койке ночевал «дядька», так назывался приставленный к мальчикам взрослый или пожилой мужчина. Днем и ночью присматривал дядька за учениками, звонил в колокольчик в начале и конце уроков. Он же топил в училище печи и в определенные часы грел для учеников самовар. «Самовар зеленой меди» был еще одним украшением спальни.

Мальчики спали не на кроватях, эта привилегия была лишь у дядьки, а на войлоках, к каждому из которых полагались одеяло, наволочка и перовая подушка. По утрам войлоки скатывали и засовывали в предназначенные для этого «мешки на войлока». Таким образом, при необходимости спальня могла быть превращена в третью классную комнату или даже в актовый зал.

В кладовой при спальне хранились казенное белье и одежда. Мальчику, находящемуся на полном иждивении лавры, полагались ручник, две пары белья, штаны, серая суконная чуйка (длинный кафтан халатного покроя), казакин (кафтан до колен с мелкими сборками у талии сзади) и пара кожаных сапог. Кроме того, за каждым числился «парад», то есть комплект праздничной верхней одежды из толстого черного сукна. Еще шесть особых «парадов» одевали назначенные «читать у Божией Матери».

Перевод в дом призрения не отразился ни на внутреннем устройстве лаврского народного училища, ни на учебной программе и расписании уроков. Дети по-прежнему изучали «Закон Божий, Священную историю, объяснение Божественной литургии, употребительнейшие молитвы с изъяснением их, Российскую историю и Российскую грамматику, первые арифметические действия с выкладкою на счетах, учились читать по книгам церковной и гражданской печати, писать и петь с голоса, а способные – петь по нотам». Смотрители и учителя все так же назначались из числа послушников и братии лавры. Отчеты о состоянии училища, об успеваемости и поведении учеников, как и до переезда из обители, посылались в Учрежденный собор, а не смотрительнице дома призрения. Таким образом, по крайней мере в 1860-х годах мужское народное училище, находясь в женском доме призрения, оставалось в непосредственном подчинении лавры. Единственное заметное отличие в положении училища до и после перевода его в дом призрения заключалось в том, что отныне в воскресные и табельные дни ученики под надзором учителя ходили на литургию в церковь дома призрения, а не в какой-либо из храмов Троицкой обители.

В 1862 году, на другой год после перевода в дом призрения, в народном училище обучались 298 учеников. В 1864-м учеников было 157 человек, в том числе: из семей личных дворян – 3, из духовенства – 4, из купцов – 7, солдатских детей – 20, крестьянских – 38 и мещанских – 85 человек. Как видим, лаврское народное училище оставалось народным в самом прямом смысле (оно было всесословным, но подавляющее большинство детей происходили из крестьянских и мещанских семей) и в целом отражало социальную структуру населения Сергиева Посада. На следующий год число учеников возросло до 288 человек.

Перевод лаврского народного училища в женский дом призрения совершился при смотрителе иеромонахе Савватии. Но уже в 1863 году смотрителем был поставлен монах Гавриил. Казалось, частая смена смотрителей, наблюдавшаяся в 1850-х годах, продолжится. Но этого не произошло, монах Гавриил остался смотрителем училища на целое десятилетие.