Сергей КАРЯКИН:

Шахматисту Сергею Карякину всего 29 лет, а он уже настоящая живая легенда. Все дело в том, что в возрасте 12 лет он стал самым молодым гроссмейстером в истории и был внесен в Книгу рекордов Гиннесса. В настоящий момент Карякин вице-чемпион мира по шахматам, чемпион мира по быстрым шахматам и блицу, двукратный победитель командного чемпионата мира в составе сборной России. Мы обсудили с гроссмейстером инициативу о внедрении шахмат в школьную программу в качестве обязательного предмета, поговорили о том, можно ли выучиться на шахматиста в вузе, а еще о том, есть ли у человека шансы в схватке с искусственным интеллектом.

– Сергей Александрович, существует такая легенда, что вы заинтересовались шахматами благодаря одной-единственной фразе, услышанной в телевизионной рекламе: «Пешка становится ферзем». А как все было на самом деле?
– Действительно, моя любовь к шахматам – с первого взгляда. С первой фразы. Когда мне было пять, я случайно услышал эти самые слова по телевизору. И меня это озадачило, мне было непонятно, что такое пешка и ферзь. Я, конечно, побежал к папе, и он мне все объяснил, показал шахматы, научил играть – и понеслось. Мы стали регулярно играть, я очень увлекся и сам попросился в шахматный клуб. Так что все это правда. Мне повезло окунуться с головой в шахматы с раннего детства и до сих пор продолжать играть с огромным удовольствием. Частично, потому что мне это нравится, частично – потому что мне удается показывать неплохие результаты. Это не только моя профессия, но и мое любимое времяпровождение. Определенно, мне нравится то, чем я занимаюсь.
– Вы начинали свой путь в шахматной школе имени А.В.Момота в украинском Краматорске. Из нее вышло множество знаменитых шахматистов. Помните своих педагогов?
– Да, это была на тот момент ведущая шахматная школа страны. Мы с родителями специально переехали в Донецкую область и жили там примерно два с половиной года. Здесь со мной занимались лучшие тренеры Украины – международные мастера и гроссмейстеры. К сожалению, многих уже нет с нами. Например, Владимир Андреевич Савон – международный гроссмейстер, который был когда-то чемпионом СССР. Те знания, которые он и другие мастера передали мне, были бесценными. Потом эта школа, к сожалению, развалилась, и в 12 лет я вернулся в родной Симферополь, но уже в статусе самого молодого в мире гроссмейстера.
– В большом спорте такие результаты достигаются только сверх­усилиями, требующими полной отдачи. Насколько жесткой была дисциплина в вашем детстве, случались ли переутомления?
– С одной стороны, было иногда и тяжело, и жестко, с другой – я всегда сам к этому шел, никто меня не понуждал. Я не боялся трудностей, и поэтому изматывающие шахматные тренировки приносили мне удовольствие.
– Не было ли в вашей жизни таких переломных моментов, когда хотелось все бросить, а до вершины оставалось совсем чуть-чуть?
– Нет, я не помню такого. Понимаете, других возможностей, какие мне давали шахматы, чтобы как-то развиваться, у меня просто не было. Вообще, большая удача, что мне удалось так быстро достичь крупных результатов. Можно сказать, удалось воплотить мечту в жизнь.
– Как к этому относились ваши сверстники в школе? Завидовали, показывали пальцем или, наоборот, уважали?
– Поначалу удивлялись. Но когда я стал чемпионом мира и самым молодым гроссмейстером, все поняли, что моя жизнь складывается чуть более интересно, чем у них. Может, и завидовали, не знаю. Все-таки соревнования проходят по всему миру – это все время увлекательные путешествия по разным городам, странам. В общем, совершенно другие возможности…
– Как вам удавалось совмещать тренировки с учебой в школе?
– Я учился в обычной школе, но так как у меня не получалось регулярно посещать занятия, вместе с учителями была создана индивидуальная программа специально для меня. Я мог осваивать ее дома, потом сдавать определенные экзамены в школе. Конечно, мне пришлось прогулять немало занятий. Но на самом деле получилось так, что без ущерба обучению – как-то все успевал.
– Вы наверняка слышали, что с этого года по инициативе Министерства просвещения во многих школах в начальных классах шахматы стали обязательным предметом. Как вы считаете, насколько это целесообразно? Противники этого нововведения говорят о том, что шахматы – эмоционально тяжелый вид спорта и у детей могут возникать нежелательные психологические реакции.
– Дети, конечно же, расстраиваются из-за проигрыша. Но если подумать, в некотором смысле это школа жизни, в игровом варианте. Пусть они лучше научатся принимать поражение, преодолевать себя, самосовершенствоваться, играя в шахматы под руководством педагогов, чем те же самые неприятные «уроки» получат где-то в другом месте. Ведь это может быть не только не так продуктивно, но и, увы, даже опасно. Без поражений не бывает побед. А шахматы – это возможность для детей стать сильнее.
– Иными словами, вы поддерживаете эту инициативу?
– Да, потому что шахматы действительно для всех. Это здоровая конкуренция, это честный спорт. Перед началом игры все в равном положении.
– А может ли, на ваш взгляд, обязательное изучение чего-либо убить вдруг появившийся интерес?
– Слушайте, многие математику не любят, например. И в этом смысле, мне кажется, шахматы полюбить легче. Все-таки шахматы – это игра. А игры очень нравятся детям.
– Кто, по-вашему, должен учить шахматам? Ведь вряд ли наберется такое число профессиональных педагогов?
– Обучить шахматам могут и обычные учителя, прошедшие определенную подготовку. Ведь никто не ставит задачу сделать всех детей грос­смейстерами, так же как на уроках математики мы не ждем, что каждый станет великим ученым. Так что учить шахматам вполне могут и математики, и учителя физкультуры, и учителя начальных классов. Такой специальной подготовкой учителей занимается, например, мой соавтор по сборнику-задачнику «Медная книга» Екатерина Волкова (лицензированный тренер ФИДЕ, автор более 10 книг по шахматам, популяризатор шахмат. – Прим. «УГ»). К слову, у меня есть специальный курс в рамках Московской электронной школы (МЭШ), педагоги могут использовать его на уроках. Наш задачник тоже может стать полезным подспорьем на этом пути.
– А существуют ли вузы, где можно получить «корочку» шахматиста?
– Да, конечно, но, чтобы стать профессиональным шахматистом, надо заниматься с детства. Нельзя поступить в вуз и стать грос­смейстером. Есть, например, Российский государственный институт физкультуры, там готовят профессиональных шахматистов. Но и в некоторых других вузах, например в РГСУ, который окончил я, очень поддерживают шахматы. На юрфаке МГУ функционирует моя школа шахмат, она больше студенческая, но открыта для всех.
– Как вы считаете, может ли каждый стать гроссмейстером при определенной доле усердия или все-таки им нужно родиться?
– Гроссмейстерами как раз становятся. Просто необходимо понимать, что занятия отнимут очень много лет. Я начал играть в пять, грос­смейстером стал в двенадцать. И это не просто семь лет, это практически каждодневная очень серьезная подготовка. Многие становятся грос­смейстерами только к двадцати годам. Мне приходилось не только часто пропускать занятия в школе, но и упускать возможности досуга, общения с друзьями, максимально концентрироваться на шахматах. Это не каждому дано, но и не каждому нужно. Скорее мы говорим об общей популяризации шахмат. Шахматы полезны для интеллектуального развития детей, а стать гроссмейстером – это, как и во всех профессиональных видах спорта, тяжелый труд. Вообще говоря, профессиональный спорт вреден, и это ни для кого не секрет.
– Вы упомянули о своем пособии «Медная книга». Расскажите, пожалуйста, для кого вы написали эту книгу?
– Мы с Екатериной Волковой хотим создать серию книг-задачников по шахматам, чтобы можно было начать с малого, с любительских комбинаций, с «мата в один ход», и постепенно дойти до более серьезного уровня, до международного мастера. Чтобы дети и взрослые могли постепенно, год за годом, книга за книгой совершенствоваться. Дело в том, что за последние годы было создано не так много шахматных учебников. И потом, я думаю, эта книга поможет тем родителям, которые хотят на­учить своих детей играть в шахматы или которые сами вместе с ребенком хотят приобщиться к этой прекрасной игре.
– Как вы придумали такое не­обыч­ное название?
– Мы руководствовались соревновательными ассоциациями, которые задают такую градацию. Медная, серебряная, золотая. Может, еще средневековые мотивы, рыцарские. Как и названия фигур – слон, ферзь…
– В СССР шахматы были очень популярны среди самых широких масс. А сейчас?
– В последнее время можно сказать, что популярность шахмат растет. Все больше детей начинают записываться в секции. Во многом это результат работы Российской и Московской шахматных федераций. Это также и вклад ведущих наших шахматистов, когда они добиваются каких-то успехов, которые приковывают общественное внимание. Например, когда я играл матч за титул чемпиона мира, после этого, естественно, популярность шахмат в России значительно выросла.
– Сейчас порой и телевидение подключается к популяризации шахмат. Так, например, вы поучаствовали в одном из таких шоу на спортивном телеканале. Как вы оцениваете этот опыт?
– Мне понравился сам формат и особенно тот факт, что мне удалось там победить! Этот проект был организован при поддержке World Chess – партнера ФИДЕ, занимающегося популяризацией шахмат во всем мире. Кстати, возвращаясь к теме популярности шахмат. Вы посмотрите, сколько людей сейчас стали играть в шахматы через разнообразные приложения на своих гаджетах! Я знаю крупных бизнесменов, которые сильно мучают своих сотрудников таким увлечением. Идет какое-нибудь совещание, а они отвлекаются на шахматы, полностью погружаются в игру, и подчиненным приходится повторять доклад.
– А профессионалы играют в таких приложениях?
– Да, там участвуют все. Вплоть до чемпионов мира. Магнус Карлсен там играет, я тоже иногда захожу…
– А какие шахматы, на ваш взгляд, лучше – электронные или все-таки традиционные, что называется аналоговые?
– Должны быть и те и другие. Нельзя полностью отказаться от настоящих фигур и шахматной доски. Надо чувствовать фигуры на кинестетическом уровне. Это же особое удовольствие – держать их в руках, когда делаешь ход. И потом это разное восприятие позиции – на обычной доске и на электронной. Есть люди, которые на компьютере плохо понимают игру. Бывает, конечно, и наоборот. Одно же из явных преимуществ электронных шахмат – возможность найти соперника в течение минуты, если даже не меньше. Это здорово!
– А что касается игр с виртуальным соперником – уступает ли сегодня человек искусственному интеллекту?
– Двадцать пять лет назад, наверное, еще можно было обыграть компьютер. Сейчас соревноваться с ним бесполезно, можно иногда делать ничьи, но в целом компьютер будет выигрывать с большим преимуществом. Год назад даже среди игроков-программ случилась революция. Появилась программа, которая не пытается просчитать все возможные ходы алгоритмически, она самообучается у соперника.
– Поразительно… Кстати, у вас двое сыновей. Одному из них почти четыре. Уже научили их играть в шахматы?
– Пока еще не совсем. Но меня радует, что у старшего есть к этому интерес. Он знает, что папа играет в шахматы, иногда видит меня по телевизору и поэтому периодически сам просит: «Папа, давай сыграем». Пока, конечно, серьезной игры не получается: я делаю ход, он делает ход, а потом начинается какой-то бардак. Но заинтересованность у него есть, и я думаю, он еще научится играть.
– Сергей Александрович, а что вы посоветуете родителям, учителям и детям, которые еще не только не умеют играть в шахматы, но и, может быть, даже не планируют начинать?