Сексуальное насилие: как жить дальше?

Недавно ВЦИОМ провел опрос, посвященный акции \”Я не боюсь сказать\”. Судя по опубликованным данным, 18% респондентов признались, что со случаями насилия сталкивались они или их близкие. Уверена, ситуация намного серьезнее. Да, я руководствуюсь собственным опытом и знаю, что иногда легче промолчать, чем рассказать.

У меня тоже есть несколько личных историй, которые могли бы стать дополнением этого флешмоба. Не чужих. Первая касается самых ранних переживаний. Тогда я гостила у бабушки в небольшом городке и играла в песочнице на территории детского сада. Подняла глаза и увидела перед собой обнаженного мужчину. Сначала не могла двинуться, а потом побежала на ватных ногах. По соседству с детсадом была милиция, баня и дом, в котором жили наши родственники. В милиции со мной поговорили и даже обошли территорию детсада. Тогда высокий мужчина в форме сказал мне, что не стоит играть одной даже в детском саду. Когда я подошла к подъезду дома, то бабушки на скамейке спросили, кого это мы с милиционером искали. Я сказала, что дяденьку, который стоял без штанов передо мной.

Пятью минутами позже я уже знала, что он непременно найдет меня и убьет, что теперь мне нельзя выходить из дома и… Не понимала я, что именно сделала не так. С тех пор я начала бояться и перестала гулять одна. Мне было восемь лет. Через шесть лет история не повторилась. Она исказилась совершенно иным образом. Я оказалась в запертом помещении с человеком, который тогда нес ответственность за мою жизнь. Не школьный учитель, но педагог дополнительного образования. Обнаженный мужчина, склонение к оральному сексу, просьба в прикосновениях до момента его семяизвержения. Что потом? Самое удивительное для меня сейчас заключается в том, что я помню, как вышла из того помещения, как ощущала себя испачканной и поруганной и больше ничего. В прямом смысле. Я забыла на много лет о произошедшем. Вспомнила об этом почти случайно. Нет, не благодаря флешмобу, а когда работала в психологической группе, призванной помочь травматикам. В тот момент я работала с другой проблемой. Подруга моего детства была изнасилована и убита летом 2003 года. В тот момент я уже училась в вузе, а она только перешла в 11-й класс. Боль той утраты была непереносима для меня. И вот я понимаю, что боль (не фантомная, а самая настоящая, которую снимали сильнейшими препаратами), преследовавшая меня долгое время, не только о ней, но и о себе. Мне удалось выжить, а она погибла. Страшно? Больно? Обидно? Это все просто слова, которые не отражают ужас случившегося. Они не подходят ни для чего, что было пережито мною тогда. Да, существуют невидимые последствия случившегося. Об этом я хотела бы рассказать подробнее. Например, я часами могу смотреть сериалы про расследования и то, как побеждает правда. Долгое время не понимала, почему. Ответ нашелся не так давно. Кажется, мне нравится думать, что в вымышленном мире может восторжествовать справедливость. Про мир реальный не знаю точно, не уверена. Иногда я думаю и задаюсь вопросами: может быть, если бы меня тогда не оказалось в живых, то случившееся расследовали? Или если бы были следы насилия на мне, может быть, завели дело или хотя бы человека, сделавшего подобное, если бы не осудили, то отстранили от общения с детьми. Я не знаю, что могло бы утешить меня больше, чем осознание того, что больше он не причинит вреда другим. В этом году я узнала, что этот мужчина по-прежнему имеет отношение к подросткам и детям, он по-прежнему что-то решает в жизни других. И это тоже меня заставило вспомнить то, что я пережила. Мне помогали – психологическая группа, мой терапевт и подруга. Они прошли часть пути со мной. Поскольку это был педагог, то он общался с моим учителем в школе, знал мою семью и при встречах пожимал руку моему отцу. Методично он вывел из моего окружения часть самых близких друзей. Затем он столкнул меня с моим педагогом в школе. Весь 11-й класс я подвергалась учительскому прессингу – моя учительница так боялась \”чего-то\”, что устранила меня от всех общешкольных и общеклассных дел, назвала больной звездной болезнью и оставила спокойно доучиваться… В десятом классе я почти перестала говорить, мысли были настолько поверхностны и рассыпались как бусины с порванной нити. Родители назвали все это переходным возрастом, друзья (их, как и сейчас впрочем, немного) по переписке и в реальной жизни ни о чем не спрашивали, а я своим взрослым умом понимаю, что чудом выжила. Итак. Все это написано не для того, чтобы кого-то обвинить или очернить. Нет. Я сама мама и понимаю, что родителям и педагогам необходимо понимать, как сделать так, чтобы подросток не попал в руки тех, кто может причинить ему зло. Как сделать так, чтобы он вовремя все рассказал, если события пошли не так, не по тому сценарию. И самое главное здесь – не побояться рассказать своим дочке или сыну о том, как бывает. Еще важнее – суметь услышать правду о том, что пришлось пережить другому. Без осуждений и обсуждений. Максимально тактично. Даже если все сказанное будет неожиданным и непереносимым. Выслушать, обнять, больше не делать вид, что вы этого не знаете, поддержать, не обвинять и найти тех, кто сможет помочь вашему ребенку и вам. Знаю, в семьях, где родители развелись, кто-то из взрослых злоупотребляет алкоголем, случаются перепады настроения или депрессии, страдают дети. Ситуаций множество, поэтому рецепта не будет. Но я попробую обратить внимание на то, что могло бы помочь не потерять контакт с ребенком для того, кому он дорог. Общение не может сводиться к банальным приветствиям и вопросу о делах. Ребенок, школьник, подросток должен говорить. Да, бывают моменты, когда ему может не хотеться говорить, но надо расспрашивать, интересоваться, обсуждать фильмы и книги, ходить в театр и делать хоть что-то, чтобы занимать в жизни своих детей определенное место. Обратите внимание на компанию ребенка. Говорите с ним о тех, кто его окружает. Не в контексте обсуждения или осуждения человека (этим только оттолкнете), а того, как выстраиваются отношения, как далеко они могут зайти, что допустимо в этих привязанностях, а с чем лучше повременить. Мои родители не предупредили меня, что я могу стать привлекательным объектом для взрослого мужчины, у которого дочь была чуть младше меня. Думаю, они до сих пор такой мысли не допускают. Но такие искажения случаются в людских головах, так что важно говорить об этом и со своими детьми. Предупреждать, объяснять, помогать. Часто взрослые не допускают, что ребенок может пострадать от значимого взрослого, которому все доверяют. Да. Педофилы втираются в доверие, дружат с родителями, с ними доверительно советуются папы и мамы. Например, по поводу поступления или выбора профессии. Имейте в виду, такие решения лучше принимать без участия дяди Миши или Игоря Петровича, которые возят в экспедиции, помогают готовят к конференциям и проч. Влиять на решения, принятые в сотрудничестве с ребенком, могут только самые близкие люди. Конечно, если отношения в семье именно такие, а подросток – не единственный человек, ответственный за свое будущее. Не молчать и слушать свое сердце. Наверное, это самое сложное. Помните, у своих детей есть только вы – родители, мамы и папы, которые способны задать вопрос, найти психолога, взять за руку и сказать, что вы рядом. И быть рядом даже если кажется, что пережить это невозможно. Самое страшное, когда человека уже нет в живых. Все остальное можно пережить. Думайте, прежде чем доверить судьбу ребенка другим людям. Самые интересные экспедиции, невероятные путешествия и открытия – это ничто, если речь идет о сохранении безопасности и неприкосновенности детской жизни. Будьте рядом, недалеко. Обсудите все возможные варианты общения в разлуке. Не думайте, что опасность может угрожать только девочкам. Мальчикам поддержка и разговор нужны ничуть не меньше. Будте готовы в любой момент забрать ребенка и будьте с ним в контакте. Пожалуйста, действуйте без истерик и криков. В подростковой среде случается все: обман, насилие, любовь, бойкот и игнорирование.

…После того, что случилось со мной, прошло 18 лет. Но недавно я решила рассказать о поступке этого конкретного человека правоохранительным органам, прежде всего потому, что он и сейчас может представлять опасность для детей. Конечно, мне помогли и даже пообещали, что примут к сведению. К сожалению, моего рассказа недостаточно, чтобы предпринять более серьезные действия. Первая из сложностей – истек срок давности. Второе – не было свидетелей произошедшего. Третье – в России нет законодательной возможности навсегда запретить работать с детьми. На какое-то время, если вынесен приговор, насильника могут оградить от работы с детьми, но потом он имеет право вернуться обратно, например, в сферу образования. Пока не создана открытая база данных, в которой были бы учтены люди, от которых пострадали несовершеннолетние. И нет базы тех, кого в этом подозревают. Я думаю, что все это рано или поздно появится и начнет работать. Но до тех пор пока этого нет, важно не молчать и, как ни банально это звучит, беречь своих детей и себя. Делать все возможное, чтобы непоправимое не случилось, а если случилось и человек выжил, искать все возможные способы помощи.

Фото Елены Зачесовой