Секс-символом меня назвали журналисты. Андрей СОКОЛОВ

В творческом багаже заслуженного артиста России Андрея Соколова больше сорока фильмов. Он проснулся знаменитым после выхода на экраны скандальной картины «Маленькая Вера». Работает в театре Ленком. У него четыре высших образования: МАТИ, Иняз, Щукинское театральное училище и Высшие режиссерские курсы. Он поэт, прозаик, написал роман и книжку стихов, режиссер, в Театре «Монолог XXI век» поставил пьесу Андрея Яхонтова «Койка», где сам же исполнил главную роль.

Играет Александра Македонского в постановке «Таис сияющая» в Театре Луны. В молодости увлекался автогонками, хоккеем, восточными единоборствами, любит охоту, рыбалку, прыгать с парашютом.

Андрей очень занятой человек, постоянно осуществляющий какие-то проекты, поэтому встречу с ним считаю большой удачей.

– Андрей, почему вы сразу не стали поступать в театральный институт? Что, не было тяги к театру?

– Если откровенно, не хватило смелости решиться на такой шаг. Когда учился в школе, то не мог спокойно проходить мимо театральных училищ: волновался, весь покрывался пятнами. Актеры мне казались какими-то небожителями. Я тогда не был уверен, что смогу стать артистом. А в МАТИ пошел потому, что в то время существовало мнение, что необходимо вначале получить в жизни твердую профессию, об этом мне постоянно говорили и родители. Вот я и стал инженером-механиком по производству летательных аппаратов из неметаллов, хотя где-то на втором или третьем курсе хотел из института уйти, так как чувствовал, что занимаюсь не своим делом. Сила духа, чтобы собрать волю в кулак и попробовать поступить в театральный вуз, у меня появилась только после окончания МАТИ.

– Именно в Щукинское училище?

– Именно сюда. Случилось так, что на втором курсе МАТИ я попал с приятелем на дипломный спектакль учеников Катина-Ярцева. Возможно, это впоследствии и повлияло на мой выбор. На актера я пошел учиться в 24 года, уже имея твердую профессию на радость родителям. Несмотря на огромнейший конкурс, поступил сразу. До сих пор не могу понять, как мне удалось это сделать, видимо, очень сильным было желание учиться.

– Для чего, получив актерское образование, вы ринулись штурмовать режиссерский Олимп?

– Как ни странно, профессия режиссера мне очень нравится. Она совершенно отличается от актерской, и мне хотелось овладеть ею профессионально.

– Ваш спектакль «Койка» идет на сцене уже не первый год, но зал всегда полон. Вы можете сказать, с чем это связано?

– Потому что спектакль этот живой. Каждый здесь видит то, что хочет видеть. Есть и фанаты спектакля, которые видели его по десять-пятнадцать раз.

– Он о любви?

– Скорее о жизни, где есть место всему. В этом мире – все о любви. Спектакль о том, как мы можем любить, и как не можем, кому это дано, а кому и нет. Вся наша жизнь – это авантюра, большое испытание, и не каждому дано его выдержать. Представьте жизнь мальчишки, отец которого то уходит от матери, то возвращается и вновь уходит. И сын, так же, как отец, встречается с девушками, женщинами, но связь с ними остается бесплодной. И своему собственному сыну он тоже через много лет оказывается ненужным. Но у него есть мать, и это единственная женщина, которая просто любит его и с которой он никогда не расстанется. В жизни единственная настоящая связь – это связь между родителями и детьми. Муж и жена, хотя и живут вместе, рожают детей, но при этом остаются разными людьми, с разными характерами, взглядами на жизнь. Пожалуй, наиболее трудное испытание – это испытание совместным проживанием.

– Вас не задевали некоторые публикации о вашем спектакле? В некоторых вас ругали.

– Конечно, было неприятно, но потом я сказал себе: «журналисты тоже люди, и им надо зарабатывать свой хлеб. Сколько людей, столько же и мнений». Так пусть каждый остается при своем собственном мнении.

– Какие требования вы предъявляете к актерам как режиссер?

– Четкое выполнение всех поставленных задач.

– Вы помните свой первый фильм?

– Он назывался «Она с метлой, он – в черной шляпе». Это такая легкая сказка, в которой было приятно сниматься. Я тогда учился на втором курсе Щукинского училища. Помню, когда картина вышла на экраны, я отпросился у своего преподавателя Катина-Ярцева и пошел в кинотеатр, где три раза подряд смотрел фильм. Никогда не забыть это удивительное ощущение, когда впервые увидел себя на экране. Казалось, время остановилось. Я вспоминал, как, где и когда снимался тот или иной эпизод, чувствовал даже запахи на съемочной площадке, лица присутствующих на съемках. Тогда я подумал, что, действительно, кино – это великое таинство.

– Когда называют ваше имя, то сразу вспоминают фильм «Маленькая Вера». Это вам не надоело?

– Нисколько. Я благодарен этой картине, ведь именно она дала мне, как говорится, путевку в кино. В свое время ее увидели 80 миллионов зрителей. Не так давно, будучи на гастролях, я еще раз с большим удовольствием посмотрел этот фильм и еще раз убедился, что это добротная картина. Конечно, в 1988 году, когда «Маленькая Вера» вышла на экраны, она оказалась настоящей бомбой…

– Как вы ощущали себя в роли первого секс-символа страны?

– У этой медали две стороны. С одной стороны, это мешало, но я к этому относился достаточно трезво, с долей иронии. Это же не более чем клеймо, так сказать, игрушки для взрослых.

– Проблем в вашей жизни после этого фильма не было?

– Нет, не было. Если вы имеете в виду ту эротическую сцену, то режиссер Василий Пичул так профессионально, я бы сказал, мудро подвел нас с Наташей Негодой к ней, что на съемках не было никаких проблем.

– Вашу маму эта сцена не шокировала?

– Естественно, она была шокирована. Она человек другого поколения, другого воспитания, поэтому ей на просмотре, я это видел, было неловко. После просмотра мама мне сказала, что картина отличная, правда, надо было бы вырезать эту самую сцену.

– У вас есть фильм, который вы можете назвать своей «визитной карточкой»?

– Это картина «Бездна. Круг седьмой». Она вышла в 1994 году, и до сих пор является моей самой любимой, самой дорогой. В театре своей «визитной карточкой» считаю роль Александра Македонского в спектакле «Таис сияющая». Кстати, эта личность мне очень близка по духу. Ну и, конечно, моя стопроцентная «визитная карточка» – спектакль «Койка», поскольку сам его и поставил.

– У вас нет ощущения суеты или постоянной спешки?

– Один мудрый человек сказал: «Служенье муз не терпит суеты». Можно спешить без суеты и многое успеть.

– Вам на съемках приходилось рисковать?

– Приходилось. На съемках картины «Несут меня кони» перепрыгнул через машину и растянул связку.

– Но ведь в подобных эпизодах снимаются каскадеры.

– А что тогда делать с азартом? Мне хотелось попробовать самому.

– Азарт вас заставил рисковать и на съемках фильма «Охота на сутенера», где вы сами спускались по веревке с четвертого этажа?

– Здесь получилось вот что. Перед началом съемок ко мне подошли каскадеры, которые должны были сниматься в этом эпизоде, и сказали: «Понимаешь, у нас халтура подвернулась, во Владивостоке американцы снимают картину и предлагают очень хорошие деньги. Может, попробуешь сам спуститься по веревке?» Я не мог отказать им и просто выручил. Вообще у меня на съемках происходило много мистического. На съемках фильма Владимира Басова-младшего «Бездна. Круг седьмой», например, случались необъяснимые с точки зрения логики вещи. У меня там роль художника-реставратора, который перед отъездом за границу отправился в прощальную экспедицию в северную глухомань. Здесь случайно ему попалась старинная икона. Из-за этой иконы мой герой идет на убийство, потом совершает еще одно. Словом, библейский накал страстей. После этой картины я очень долго приходил в себя, чувствовал, что характер изменился, стал сварливым, с окружающими людьми общался с трудом. Сейчас, если бы представилась такая возможность, я бы серьезно задумался о том, соглашаться ли на подобную роль. Опытные актеры видят в своей профессии некое таинство, с которым нельзя заигрывать. Это все не проходит даром. Сколько же было случаев. На съемках «Бездны» нас преследовала какая-то необъяснимая мистическая атмосфера. К примеру, надо было снять эпизод продажи картины. Из разных концов Москвы мы едем на съемку: я, режиссер, оператор и администратор. И у каждого в дороге что-то произошло. Совпадение? Нам постоянно приходилось преодолевать какие-то внутренние препятствия, возникали непредвиденные трудности. Хотя такую сложную в постановочном плане картину нам удалось снять достаточно быстро, всего за 45 дней. Что-то здесь все-таки было не то…

– В фильме «Палач» у вас ведь тоже была травма?

– Действительно, была. По сценарию моего героя «заказывают» и убивают ножом. На съемках на мне, по-видимому, был очень тонкий панцирь, и лезвие ножа меня немного задело.

– Какие бы вещи вы никогда не согласились сделать на съемках?

– Никогда бы не согласился лечь в гроб. Не на пустом же месте возникли суеверия. Это жизненный опыт поколений, к которому стоит прислушиваться. Сколько актеров пренебрегали им, и нередко это заканчивалось для них плохо.

– Какое у вас самое яркое воспоминание детства?

– Это был сон во сне. Мое детство прошло в Москве, в небольшом деревянном домике, и как-то мне приснилось, что пока я спал, к нам пришли инопланетяне и увели куда-то мою маму… Этот кошмарный сон я никогда не забуду.

– Насколько я знаю, у вас немыслимое количество увлечений.

– Это верно. Мне это интересно. В школе, с четвертого по восьмой класс, занимался бальными танцами, со Светой Пахомовой мы были даже призерами Москвы. Играл в хоккей в профессиональной команде «Крылья Советов», стал даже кандидатом в мастера спорта, плавал, стрелял, ездил на машинах. В детстве занимался во всевозможных спортивных секциях, еще ходил в музыкальную школу. Одно время у меня было сумасшедшее увлечение – прыжки с парашютом, но сейчас уже больше этим не занимаюсь: отпрыгался. В фильме «Три мушкетера» «засветился» на лошади. Я приехал на съемки, режиссер мне сказал: «Садись на лошадь». До этого я конным спортом не занимался, но я сел на лошадь и поехал. Я очень люблю жизнь, а она быстро проходит, вот и хочется успеть узнать, попробовать как можно больше.

– А что за история, связанная с встречей Нового года с подругой вашего лучшего друга?

– Мы собирались встретить Новый год в загородном доме. Мой друг отвез туда всю компанию, а меня попросил встретить в аэропорту его девушку, которая должна была прилететь из Швеции. При этом он объяснил мне, как добраться до этой дачи. Я встретил девушку, и мы поехали. На развилке дороги у нас возник спор: куда поворачивать. В конце концов поехали в ту сторону, куда указала моя спутница. Долго мы ехали, пока не забрались в какую-то глушь, и тут машина прочно застряла. Мы уж и толкали «Жигули», и бревна подсовывали под колеса – ничего не помогало. Так в машине и встретили Новый год, хорошо, что в загашнике были еда и шампанское. На дачу мы заявились лишь под утро. Друг на меня сначала обиделся, но потом, когда мы все вместе пришли за машиной, он увидел, сколько там перекопано, сколько кольев перетаскано, и я был реабилитирован.

– Вы человек ответственный?

– Во всяком случае я всегда отвечаю за свои слова и поступки.