Сегодня – день рождения Владимира Набокова

22 апреля осталось в памяти людей старшего поколения россиян, как день рождения Ленина. Традиционно страна отмечала его торжественными собраниями и приуроченными к годовщине вождя ленинскими субботниками. Сегодня об этом почти не вспоминают. Зато ценители литературы всего мира 22 апреля отмечают другую годовщину – день рождения Владимира Владимировича Набокова, оставившего после себя огромное литературное наследие.

Можно по-разному относиться к его творчеству, но даже противники признают – стиль писателя уникален и неповторим.  Так же как уникальна и неповторима его Россия. Она не похожа на Россию Бунина и Куприна, Шмелева и Зайцева. В ней нет места узнаваемому городу и узнаваемой деревне, нет персонажей, которых можно было бы назвать русскими типами, нет сколько-нибудь непосредственного отображения катаклизмов, потрясших национальную историю минувшего столетия. Россия Набокова или, точнее, Россия Сирина (одно из значений этого слова, по Далю — райская птица русского лубка) — это образ утраченного детства, то есть невинности и гармонии, «знак, зов, вопрос, брошенный в небо и получающий вдруг самоцветный, восхитительный ответ». Так сказано в «Машеньке» (1926) — романе, принесшем автору первую известность, и далее эта метафора, принимая разнообразные стилистические формы, пройдет через все творчество писателя, вплоть до последней его большой книги на русском языке — автобиографии «Другие берега».

Россия Владимира Набокова — это также безукоризненно-индивидуальный язык, который он считал главным своим достоянием. «Когда в 1940 году, — говорится в предисловии к «Другим берегам», — я решил перейти на английский, беда моя заключалась в том, что перед этим, в течение пятнадцати слишком лет, я писал по-русски, и за эти годы наложил собственный отпечаток на свое орудие, на своего посредника. Переходя на другой язык, я отказывался таким образом не от языка Аввакума, Пушкина, Толстого или Иванова, или русской публицистики, — словом, не от общего языка, а от индивидуального, кровного наречия». Россия Набокова — это классическая русская литература. Запад обязан ему переводами на английский (отчасти и на французский, которым автор тоже владел в совершенстве) Пушкина, Лермонтиова, Тютчева, «Слова о полку Игореве».

Род Набоковых был известен в России. Отец будущего писателя являлся видным политическим деятелем. Дед, Дмитрий Николаевич Набоков, занимал пост министра юстиции при Александре II. Мать, Елена Ивановна, происходила из известного рода золотопромышленника-миллионера Рукавишникова. Детство писателя прошло в Петербурге, а на лето семья выезжала в собственное небольшое поместье Батово близ Выры. Накануне Октябрьской революции он успел окончить Тенишевское училище, где отличался не только успехами в учебе, но и в спорте. В 1918 юный Вова Набоков вместе с семьей сначала бежал в Крым, а затем в 1919 эмигрировал из России. Семья Набоковых обосновалась в Берлине, а будущий писатель поступил в Кембриджский университет (знаменитый «Тринити-колледж»), который успешно закончил в 1922. После учебы в Кембридже осел в Берлине (1922-1937). Затем судьба привела его на два года во Францию, а буквально накануне вторжения дивизий гитлеровского вермахта в Париж в 1940 Владимир Набоков вместе с женой и маленьким сыном Дмитрием (впоследствии – певцом Миланской оперы и энергичным пропагандистом отцовского литературного наследия) пересек Атлантику. Почти 20 лет Набоков оставался в США, сочетая писательство с преподавательской деятельностью (сначала в одном из колледжей, затем в крупном университете США — Корнелльском, где читал курсы русской и мировой литературы). В 1945 В. Набоков получил американское гражданство. Здесь же он сделал себе достойное имя как энтомолог — интерес к бабочкам, пробудившийся еще в юные годы, развился не только в страсть любителя, но и в профессиональное занятие. В 1959 Владимир Владимирович возвратился в Европу и поселился в Швейцарии, где провел оставшиеся ему годы.

Фото с сайта Санкт-Петербургского государственного университета