На чтение: ≈ 13 мин.Кому как, а девочке перестук вагонных колес был сладостной музыкой детства. Баюкала она и пробуждала. Урчала где-то под ногами, как ленивый домашний кот, и завывала глухо у изголовья. Она странным образом вплеталась в нервную поступь времени, внезапно обращаясь сердцебиением. Словом, девочка улавливала любые изменения в симфонии поезда. И не любила их. Потому что знала, когда состав трясет частая мелкая дрожь, а сквозь нее просачивается воющий звук, значит, это война глядит на нее. Ее папа – начальник восстановительного поезда. Четыре года она вместе с ним и мамой чинит разрушенные железнодорожные пути. Четыре года ездит по окровавленным брянским, воронежским дорогам.
В войну дети взрослеют рано, и девочке показалось, что в первый класс первого послевоенного года она пошла взрослым сложившимся человеком. И потому только понимающе кивала, когда надо было переезжать на новое место: папа работу железнодорожника не оставил. Дороги, похожие на бесконечные магнитные нити, все время тянули их за собой. Даже свой первый класс она училась у двух разных учителей…
– Вы знаете, – вздыхает Лидия Николаевна Толстова, директор лицея N 299, заслуженный учитель России, – я не могу похвастать, как другие, что с детства видела себя учителем, играла с журналом в руках. Педучилище было необходимостью, но о том, что эта необходимость поломала мне жизнь, не может быть и речи. Просто мы совпали во времени и пространстве.
Так, по совпадающей, они и пошли вдвоем. Лидия Николаевна и школа. Несмотря на многолетние отлучки первой (работа в горкоме комсомола, обкоме комсомола, учеба в Пензенском пединституте, профсоюзная деятельность), школа всегда была уверена: она обязательно вернется.
Вслед за мужем, аспирантом, южноуральская казачка приехала в сырой Ленинград, почти не заметив географической перемены (сказалась папина работа). Коммуналка на Васильевском острове. Сплошная “достоевщина”. Она, обожавшая литературу, встречала здесь многих его персонажей.
– Но что интересно, когда я стояла перед двумя дверями в пединституте, одна из которых вела на литературный факультет, другая – на истфак, то все-таки выбрала вторую, – весело замечает Лидия Николаевна и добавляет: – Видимо, сыграл свою роль склад ума, везде искавший причинно-следственные связи. Он давно согласился с мыслью: ничего без ничего не бывает, и понял, что литература, как безоглядный восторг и море фантазии – удел иного человека. В истории уже все есть, нужно только понять, почему именно это событие повлекло именно эти последствия.
Как это понять, она начала объяснять слушателям непосредственным и жадным – детям. К чему, собственно, и стремилась так долго. Но организаторские способности, как правило, в мешке не утаишь. Предложили директорство в 299-й школе. Согласилась. Причем к директорству в ней же Лидии Николаевне пришлось возвратиться и во второй раз, после шестилетнего перерыва (работала председателем райкома профсоюза). И если во временную реку дважды не войти, то школьная в пристрастиях себе не изменила. Приняла Лидию Николаевну как долгожданную хозяйку.
Заведовать 97-летним образовательным учреждением – дело хлопотное. Хотя бы потому, что первым делом приходится разъяснять, почему зданию постройки 60-х, расположенному в спальном районе, “грозит” столетний юбилей. А весь секрет в том, что однажды школе N 299 у Пяти углов (есть такая уличная геометрическая фигура в Петербурге), ведущей свое начало от “Коммерческой школы” 1906 года, пришла пора расширяться, и школа переехала в другое место. Сохранив архивы. Такое трепетное отношение к собственной истории и давало ей право гордиться этой самой историей. В числе выпускников школы: Георгий Гречко, Сергей Юрский, Бен Бенцианов, Виктор Резников. Три года назад школа получила статус лицея с естественно-научным направлением.
– Это направление не являлось нашим изначальным: сформировал коллектив, и чтобы увидеть, как все получилось, надо начать с нашего переезда. – Лидия Николаевна, как только речь заходит о глобальном – о школе, сразу оживляется. – После него мы оказались в “цветнике”. Вокруг – испанская, итальянская, английская, математическая школы. Покуда существовал микрорайон и дети были прикреплены к определенным учебным заведениям, мы напряженно функционировали. В течение 10 лет обучали по 2000 детей, хотя рассчитаны были на 960. Работали в 2,5 смены. Спрос на школу не падал, и это радовало. Но жизнь всегда вносит свои коррективы. Все изменилось в начале 90-х. Появилась конкуренция. Нужно было искать свой вариант развития. Признаться, мы об этом задумывались давно и часто, и результатом раздумий являлось в школе существование морских классов. Смеем утверждать, что мы первыми в Союзе их тогда воплотили в реальность. И все благодаря уникальному педагогу, заслуженному учителю РФ, капитану 1 ранга Борису Григорьевичу Харику. С Высшим военно-морским училищем им. Дзержинского разрабатывали специальный учебный план, наши дети раз в неделю занимались там. Ребятам давали повышенный английский, информатику, историю флота. По итогам экзаменов в школе они становились курсантами, сразу отправляясь на военные сборы. Таких выпусков было двенадцать. Но Борис Григорьевич, к великой скорби, через семь лет после нашего начинания ушел из жизни, а после него личностей, могущих подхватить это, не нашлось. Потом такие классы появились в других учебных заведениях. “Дзержинку” перевели в Пушкин, и наш общий знаменатель постепенно стал равен нулю. О чем бесконечно жалеем. Я любила ребят из морских классов, они вносили какую-то особую струю в жизнь школы. Как-то обнадеживали своей подтянутостью.
Параллельно с морской “веточкой” мы лелеяли мысль об интегрированном обучении. Здесь у истоков стоял Владимир Вадимович Куковеров. Причем любопытный факт: как-то подняли школьные архивы и обнаружили, что в 20-х годах прошлого века над этой проблемой уже задумывались. Школа тоже искала интегрированные курсы! Получалось, что через 60 лет наши интересы вновь пересеклись. Мир не состоит отдельно из математики, физики, литературы. Все в нем взаимосвязано. И мы создали курсы, проникающие друг в друга. Что нам это давало? Свободное время. Допустим, дети приходили ко мне, уже зная предмет разговора, и достаточно было отдавать этой теме час, а не три, чтобы закрепить обобщенный материал. Освободившиеся часы мы посвящали зарубежной литературе, философии. Наши дети читали Гомера.
Вскоре сложился еще один блок: физика, математика, информатика, а чуть позже: химия, биология, физика. Но горизонтальных курсов нам показалось недостаточно, и мы построили обучение по таким же вертикалям. С 5-го по 11-й класс. Другими словами, опередили профильное обучение.
– Но в 5-м классе ребенок вряд ли способен сделать правильный выбор…
– Совершенно верно. Он его и не делает. С 5-го по 7-й класс у нас идут пропедевтические курсы, затем ротация в 8-й класс и в 10-й. В обоих случаях человек волен перейти из одного класса в другой. Никаких рамок нет. На сегодняшний день у нас существуют химико-биологические, физико-математические и общеобразовательные классы. Но это еще не все… Однажды я познакомилась с директором районного Дома творчества юных Анной Кимовной Захаровой, и вскоре под крылышком лицея появились… дошколята.
Начинают они со “Школы творчества” (неофициальное название) в ДТЮ, а в 10-11-х классах оседают в лицее.
– А учителей моих вы видели? – пытает меня после беглой экскурсии Лидия Николаевна. – Фанаты! Люди, внутри которых вечный двигатель. Татьяна Георгиевна Яковлева, Татьяна Николаевна Орлова. Да все, все! Учителя вообще особая порода людей, только благодаря им еще не рухнула последняя цитадель нашего государства – образование. На что существуют? На гроши! Стыдно сказать, учитель начальных классов не получает и 2000 рублей. Недавно ушла от нас педагог. Ну не прокормить ей двоих детей! Сейчас хорошо зарабатывает, а ко мне заходит – плачет. Дети, как увидят ее, на шею бросаются: “Елена Григорьевна! Елена Григорьевна!” Горько все это. Покушаясь на учителя, государство не понимает, что покушается на будущее. Дети – наш смысл. Учителю нужна материальная свобода, иначе из творца он превращается в добытчика.
Лидия Николаевна сетует, а у меня все стоит картинка перед глазами, рассказанная ее же учителями. Праздник. Освещенные окна. Музыка. Смех. От здания лицея одна за другой отъезжают машины. Родителей с детьми. И то и дело уступает им дорогу незатейливо одетая фигура с увесистыми сумками в руках. В сумках – три стопки тетрадей. А фигура – учитель. И суть не в том, что ему хочется быть владельцем иномарки, а в том, что день ото дня занозой сидит мысль: как протянуть до следующей зарплаты?
И все-таки они чудные люди – учителя! Тут же хохочут, вспоминая анекдот, когда учительница на требование грабителя отдать часы отвечает: “Часы не отдам, а классное руководство забирайте!”. Хохочет и Лидия Николаевна.
– Я из того поколения, – замечает, – которому со школой уже не расстаться. И заболеваю, все равно прихожу. Если что, думаю, так уж в родных стенах.
Но это она зря. Энергии у нее на двоих. Да и новые росточки идей на лицейском дереве ждут своего часа. Кто-то же должен полить их заботливой рукой.
Наталья АЛЕКСЮТИНА
Санкт-Петербург
Выбор читателей
Комментарии