Счастливая несчастливая Светка

“Знаешь, я в метро нашла мальчика”, – сообщает Светка на этот раз. “Просто лежал в метро, а ты подобрала?” – спрашиваю, представляя себе, как младенец лежит на лавке, тысячи людей проходят мимо, а он лежит и ждет, когда его подберет сердобольная Светка. “Что ты, – удивляется моей глупости подруга. – Он не лежал, он стоял у края платформы и мог упасть. Потом выяснилось, что он ушел из дома. Конечно, я привела его к себе. Девять лет всего, но такой самостоятельный. Сразу попросил у меня хозяйственное мыло и всю одежду сам себе выстирал. Сейчас с Игорьком чай пьет”. “А что по этому поводу думает Игорек?” – осторожно осведомляюсь я. В этот момент светкин муж вырывает у нее трубку: “Скажи этой ненормальной, чтоб вернула его туда, где взяла”.

Как же, послушает она меня. Помню историю с этим самым Игорьком. Тогда Светка позвонила глубокой ночью: “Выхожу замуж!” “Может, все-таки стоит подождать до утра?” – сонно предложила я. “Собственно, я уже вышла. Такой умный, ученый – географ, работает в НИИ, пишет диссертацию. Но жена его совсем не понимает”. “Жена? – удивляюсь я. – У вас что, небольшой гарем в рамках отдельно взятой квартиры?” “Какой гарем, – отмахивается Светка, – он обязательно разведется”.

Разводился Игорек года два, что не мешало ему жить в светкиной квартире, полученной ею за работу на какой-то стройке. Училась в МГУ и все пять лет подавала кирпичи, штукатурила, носила раствор в тяжелых ведрах. Помню, на новоселье она радостно восклицала: “Нет, какая я счастливая, другие бьются, в очередях стоят, а я раз – и получила”. И потом позже: “Как мне в жизни везет: то квартира замечательная, то Игорек”.

Насчет квартиры я не спорила – замечательная. Что до Игорька, то, на мой взгляд, он удачей явно не был – маленький, лысый человек, который больше всего на свете любил ходить в баню с приятелями – будущими докторами наук, пить “Жигулевское” и лежать на диване со свежей газетой. Не любил Игорек и не любит до сих пор только одного – работать.

У Светки на этот счет была своя версия – не ценят, дескать, у нас ученых, а потому и зарплата маленькая. При такой мизерной зарплате мужа и при непонятном статусе – и жена, и не жена – моя подруга устроилась по совместительству еще на одну работу – делала чертежи для какого-то НИИ. Игорь постоянно переживал, прикидывал, высчитывал, проводил переговоры с официальной женой, ругал ее на чем свет стоит, что не дает развод. Наконец исторический момент настал, бывшая жена дала согласие. Но с условием: мальчику нужен отец, а потому сын будет жить в новой семье Игоря. О чем Светка сообщила мне в очередном телефонном разговоре. “Я согласилась, разве можно разлучать ребенка с отцом, мальчик замечательный, живой, резвый. Только приходит поздно и пока совсем меня в расчет не берет: “Ты мне никто, я свою маму буду слушать”. Кстати, ты не знаешь, где можно дешево дверь обить – сын вчера прожег сигаретой кожу на соседской?”. “А что говорит по этому поводу Игорь?” – как всегда, осведомилась я, поскольку мне хорошо известен взрывной характер ее географа. “Игорь меня очень ругал. Говорит, раз решила жить с мальчиком вместе, то должна за ним следить, лучше воспитывать”. “Ах, это ты решила!” – удивляюсь я. “Ну согласилась. Пока у нас нет своих детей, пусть живет”.

Вопрос о собственных детях, кстати, очень скоро возник на повестке дня. На этот раз мне позвонил Игорь: “Скажи своей подруге, что, когда в семье не хватает денег на элементарное, детей заводить бессмысленно. Будто ей мало одного оболтуса. Я не обязан быть нищим из-за ее странного желания иметь мальчика, похожего на меня”. “Упаси Боже, – подумала я. – Родится такой же маленький, лысенький и будет лежать на диване в ожидании ужина. Есть от чего сойти с ума”. Андрюшка был похож, к счастью, на Светлану. Это означало, что Игоря еще ждут в будущем испытания, потому что моя подруга никогда от своей мечты так просто не отказывалась.

На какое-то время Светка со своим семейством опять исчезла с моего горизонта. Я иногда вспоминала о ней, думала, что надо позвонить самой, но собственные дела отвлекали. К тому же знала – не звонит, значит, все хорошо. От общих знакомых стало известно, что подруга нашла еще одну работу – печатает по ночам диссертации, которые Игорь приносит ей из своего института. Я, честно говоря, удивлялась, как она совмещает заботы о маленьком и старшем сыновьях, о муже и работу на износ. Впрочем, забота о муже скоро отпала.

“Посиди с Андрюшкой сегодня, – попросила Светка, – мне Игорю нужно собрать вещи”. У меня дрогнуло сердце: неужели она наконец поняла, что так жить нельзя? “Он у меня теперь в экспедиции ездит, это ему для диссертации нужно, и командировочные платят неплохие”. “Как же ты одна, Светка?” – спросила я. Оказалось, ее, как всегда, все устраивает, у нее, как всегда, все получается, ну просто замечательно все.

Игорь ездил в экспедиции несколько лет, Светка с ребятами летом жила у него в партии: не хватало поварих. “С ума сошла? – опять приставала я. – Жара, палатки, десяток мужиков нужно кормить три раза в день”. “Что ты, такие замечательные мужики, так мне благодарны, – не соглашалась подруга. – Правда, обещали котлы мыть, но все им некогда”. Работы у мужиков было действительно много: днем ловили рыбу, вечером расслаблялись под уху, сваренную все той же неутомимой Светкой.

Очередной сюрприз Светка подбросила мне после пары лет телефонного молчания. Под вечер завыла на столе знакомая “сирена”, и знакомый голос попросил: “Поздравь, у меня родился еще один сын, копия Игорек”. Игорь, как всегда, вырвал трубку: “Они все живут в свое удовольствие, а у меня жизни нет. Как нарочно, и экспедиции закончились. Твоя подруга все решает сама и все делает наперекор мне”. В ответ на мое робкое замечание, что в процессе рождения детей участвуют как минимум двое, Игорь сердито бросил трубку.

Малыш рос, старший сын закончил школу, Андрюша стал первоклассником, а НИИ, в котором работал Игорь, закрыли. “Игорь задумал нечто грандиозное, – сообщила мне в очередной раз Светка. – Он будет строить дачу”. “На какие шиши?” – грубо спросила я, уже знакомая с некоторыми замечательными проектами Игоря, которые, как правило, блестяще проваливались. “С этим нет проблем, – самоуверенно ответила подруга. – Игорь с младшеньким будет по ночам дома, а мне предложили ну просто замечательную работу в ночном магазине. У тебя, кстати, нет знакомых плотников?”

Светкиных ночных денег, как я и предполагала, на дачу не хватало. Поэтому она шныряла по округе, выискивая в домах, подлежащих сносу, какие-то кирпичи, рамы, доски. Потом ловила машину, грузила все сама, везла в немыслимую даль. “Знакомое пальтишко, – сказала я ей при очередной мимолетной встрече. – По-моему, лет десять назад ты его собиралась выбросить”. “Замечательное пальто, – не соглашалась Светка. – Ты подумай, какое качество, ношу, и сносу нет. Еще раз, пожалуй, перелицую, будет, как новенькое”.

Увидеть плоды рукоделия мне не удалось. Светка исчезла снова и появилась одновременно с появлением новой проблемы: старшенький отслужил в армии, женился, его жена ждала ребенка. “У него жена просто замечательная. Говорит, мы вам, наверное, сильно мешаем, может, квартиру разменять?” Помню, я тогда даже не взволновалась. Игорь костьми ляжет, а своего не отдаст. Даже сыну. “Дом построили?” – спросила я ради приличия. “Фундамент я уже сделала, теперь можно строить”. “Ты? – у меня не было слов. – Почему ты?” “Забыла? Ведь я умею строить. А у Игоря что-то со здоровьем, уставать стал, тяжелое поднимать совсем не может”.

Светка по-прежнему появлялась на моем горизонте и исчезала. То деньги были ей нужны взаймы, то бесплатный совет. Мои домашние выходили из себя: она тебя эксплуатирует. Но я не реагировала. У подруги никого из родственников не было в этом городе, никто не мог ей помочь. А кто-то – не хотел. По большому счету и я ничего не могла изменить в ее жизни. Впрочем, она своей жизнью была довольна, и это меня удивляло больше всего: неужели это и есть то семейное счастье, о котором она раньше мечтала?

…”Ты слышишь? – возвратил меня из воспоминаний Игорь. – Она нашла в метро ребенка: то есть не ребенка, а здоровенного парня. Говорит, что ему девять лет, а он выше меня. Я не понимаю, почему он должен жить в моей квартире. Может быть, он вор или бандит”.

“Светка, – говорю я, – ну что ты опять придумываешь? Кто оставляет чужих детей у себя? Его родители, наверное, давно сошли с ума от страха”. – “Он убежал и не хочет возвращаться. И они не хотят его видеть”. – “Откуда ты знаешь?” – “У него в карманчике телефон лежит, на всякий случай. Я звонила, и кто-то там мне сказал, что пусть себе гуляет и живет, где хочет”.

Мои уговоры ни к чему не привели. Пришлось встречаться, мальчик оказался симпатичным, опрятно одетым, в новенькой шапочке (“Купила, ему же холодно!”), крепко держал Светку за руку и к ней жался. “Я, пожалуй, у них поживу, кормят хорошо, ванна чистая”, – обьяснил он мне свое нежелание возвращаться домой. После долгих препирательств мы пошли в Министерство образования. “Гражданка, – строго призвали в приемной, – отдайте ребенка в семью. Что значит, семья не хочет? Захочет”. Сотрудница приемной быстро выяснила обстоятельства дела. Оказалось, мальчик в бегах, милиции хорошо известен, она его постоянно возвращает домой. А дома мама, у которой еще двое детей. Доход семьи – квартиранты и просто компании, которым в ресторан идти не с руки, а выпить хочется. Лишить мать родительских прав пока не получается, и это плохо. Еще хуже, что мальчик нуждается (срочно) в стационарном лечении.

В больницу они уже поехали без меня – Светка, сотрудница министерства и работница детской комнаты милиции. Потом туда приехала мать мальчика и без лишних слов увезла его с собой, пообещав всем кучу неприятностей. “Он у них главный добытчик денег, вы дома проверьте, не пропало ли чего”, – предупредил милиционер Светку. Потери и правда были в скором времени обнаружены. Игорь хлопнул дверью и уехал на участок, Светка занялась обычными делами. С чужим мальчиком она теперь разговаривает по телефону чаще, чем со мной: успела сунуть ему свой номер в карман курточки.

А жизнь продолжается. У Светки пошел в школу самый младший, учителя на него жалуются, ставят двойки, недавно она просила меня найти какого-нибудь учителя, чтоб подтянул парня по русскому.

Вообще она звонить стала реже, из чего заключаю, что или все хорошо у нее теперь, или, наоборот, все плохо, и она стесняется об этом говорить. А может быть, понимает, что главного совета ей никто не даст, что все в этой жизни она должна, как всегда, решать сама. Я хочу, чтобы ей однажды очень сильно повезло, но на самом деле не знаю, в чем же это везение должно для нее заключаться. Одни считают ее блаженной, другие – хитрой: дескать, все понимает, но притворяется, не хочет слыть несчастной.

Иногда я думаю, а вдруг она действительно счастлива? Может быть, это я и другие не понимаем, в чем оно, это странное светкино счастье. А она знает и потому живет так, а не иначе. И может быть, это нам надо просить у нее совета, и может быть, это наши телефонные звонки на ее столе должны звучать как “SOS”, как сирена, а совсем не как обычный телефонный звонок. Может быть, стоит ей позвонить и узнать, как в этом прагматичном и эгоистичном мире сохранить себя, несмотря ни на что. И жить для других. Хотя эти другие иногда такого подвига и не стоят.

Виктория МОЛОДЦОВА

Только утихла метель. Фото Ксении БОНДАРЕВОЙ