С точностью до наоборот. К чему привели благие намерения модернизации

Нередко случается, что название того или иного мероприятия настраивает на ожидание чего-то одного, в то время как на самом деле разговор идет совсем о другом, хотя и связанном с обозначенной заранее темой. Так, на днях в Центре этнокультурной стратегии образования Федерального института развития образования (ФИРО) прошел семинар «Гражданское общество и личность: проблемы образования в этнически гетерогенном российском обществе». Можно было предположить, что разговор выстроится вокруг проблемы сохранения культуры живущих в России народов на фоне угрозы ассимиляции, вымирания, миграции и т. п. Однако выяснилось, что тема разговора гораздо шире.

По краю пропастиНачалось все с краткого экскурса в историю этнонациональной проблематики, который организовал член-корреспондент РАО, директор Центра национальных проблем образования ФИРО Минобрнауки России Михаил Кузьмин. Оказывается, существующая еще с советских времен схема понимания этносов и структуры многонационального государства была заимствована Иосифом Сталиным из программы Австрийской социал-демократической партии. Правда, Австро-Венгрия вскоре развалилась, но наши правители еще долгие годы с гордостью заявляли, что в СССР эта схема реализована даже лучше, чем на своей исторической родине. Ведь нам удалось выстроить четкую иерархию «индивид – этнос – советский народ», в которой место было всем и каждому. Но Союз также развалился. А входящие в него республики, обретя свободу, тут же начали возрождать свой язык, свою культуру, письменность, порой делая все, чтобы обособиться от России. Что мы имеем на сегодняшний день?Как выясняется, у нас до сих пор нет целостной концепции национального развития России, нет представления о том, как можно выстроить гармоничное взаимодействие между составляющими ее народами. Более того, некоторые политики настойчиво пытаются объединить наше общество по примеру американского «плавильного котла», не понимая, что там изначально были совершенно иные условия для образования единой нации из огромного количества приехавших со всего мира людей. – Нельзя брать за основу модель чужой страны, – подытожил Михаил Кузьмин, – мы самостоятельная субцивилизация и имеем полное право идти своим собственным путем. Но пока мы ходим по краю пропасти, даже не замечая этого. Опыт Гражданской войны, похоже, так ничему нас и не научил.Ложным курсом- Мы живем в ситуации неопределенности и гигантского незнания, – поддержал выступавшего член-корреспондент РАО, директор Московского института развития образовательных систем Александр Абрамов. – В обществе можно выделить три класса:    допущенных к власти и собственности (10-15%);    не допущенных, но стремящихся (10-15%);    и отстраненных от власти и собственности (70-80%).Причем к последней категории относятся в основном производители материальных и нематериальных благ – учителя, крестьяне, рабочие, инженеры, интеллигенция и пр. И подавляющее большинство из них четко понимает, что возможностей перейти из этого класса в два других у них крайне мало. В итоге стимулов для повышения качества труда, увеличения производительности, для внедрения рацпредложений у них тоже нет. Именно поэтому наша экономика до сих пор и буксует. Выйти из этого тупика можно, лишь приняв экстренные меры, например, создав систему стимулов, мотивов, принуждений, чтобы резко увеличить объемы общественного труда, придать ему новое качество. К тому же совершенно очевидно, что без развития науки, образования и культуры это просто невозможно осуществить. Однако ничего подобного не происходит, а принимаемые меры, наоборот, ведут к снижению качества образования, к понижению культурного уровня населения и в очень малой степени стимулируют развитие науки. По мнению Александра Абрамова, в конце прошлого века, в середине 90-х годов, руководство страны совершило роковую ошибку, взяв курс на «воинствующий экономизм» и решив, что все вокруг должно быть направлено на решение прежде всего экономических проблем. В  итоге сейчас школы и вузы фактически вынуждены думать о том, как самим заработать деньги, вместо того чтобы заниматься образованием и воспитанием. Безудержный формализм привел к тому, что на первом месте стоит бумага, отчет, план, а вовсе не живой человек. И наличие объемных таблиц и сводных данных гораздо важнее для чиновников, чем реальная работа с учащимися. Наконец, очень печально, что вся модернизация образования, по сути, сведена к выстраиванию жесткой централизованной системы, в которой у школы и учителя возможностей для творчества даже меньше, чем было во времена дремучего застоя. Причем власти лишь создают иллюзию готовности к всенародному обсуждению проблем образования, на самом же деле почти все вопросы решаются заранее, а всевозможные интернет-дебаты организованы для отвода глаз. Остановить процесс Альтернативой модернизации вполне может служить социокультурный подход, считает член-корреспондент РАО, академик Академии педагогических и социальных наук Анатолий Цирульников. Образование должно стать средством для решения конкретных жизненных проблем сообщества, только тогда оно станет востребованным. Но для этого необходимо в каждом отдельном случае разрабатывать свою собственную образовательную инфраструктуру, методики и технологии с учетом территориальных, национальных, климатических и прочих особенностей. – Подобная схема успешно реализуется в ряде регионов, например в Якутии, Калмыкии, – рассказал Анатолий Цирульников. – В тех краях долгое время существовало такое страшное понятие, как «вахта», когда люди приезжали в тайгу или тундру, выкачивали нефть, вырубали лес, выскребали золото, ничуть не заботясь ни об экологии, ни об аборигенах, и через несколько месяцев уезжали. Но хуже всего то, что местные жители тоже проникаются вахтовым мировоззрением, губят среду, в которой живут, и сами погибают.  К счастью, в последние годы взят иной курс на разработку природных запасов. Однако необходимо выстроить такую систему взаимодействия коренного населения с приезжими, чтобы сохранить свою самобытность, культуру, здоровье, окружающую среду, а также успешно развиваться. Так, было создано несколько уникальных проектов – «Вахта», «Трасса», «Железнодорожная школа» и ряд других. Якутам, например, удалось без помощи государства, используя только образовательные возможности среды, построить нормальную социальную инфраструктуру деревни. Наряду с обычной школой там существуют школы народных мастеров и центр ремесел, благодаря которым появились рабочие места. Как следствие возникла маленькая гостиница, стала развиваться служба такси и т. д. Подобный опыт позволяет понять очень важный аспект проблемы: если нам удастся создать для людей цивилизованные условия для работы и обучения непосредственно на местах, если мы сумеем заинтересовать их остаться, развивать и благоустраивать территорию, на которой жили их предки, прекратится отток молодежи из сел в города, чреватый полным вымиранием российской глубинки. – Согласитесь, это же ужасно, когда один мой знакомый директор школы в Хакасии вынужден каждый год уговаривать своих выпускников никуда не поступать, а остаться в деревне, – сетует Анатолий Цирульников. – А ведь мы-то привыкли оценивать успешность школ по количеству тех, кто после 11-го класса стали студентами вузов! Но можно ли считать успешной школу, выпускники которой уезжают и не возвращаются? Это зависит от того, какие цели мы перед собой ставим. Но пока, увы, село умирает, и, если не предложить людям ничего интересного и стоящего, процесс не остановится. Зачем?..Профессор кафедры теории и методики профессионального образования, заслуженный учитель РФ Владимир Новичков главную проблему нашего общества видит в том, что в системе образования на сегодняшний момент полностью отсутствуют какие-либо цели и ориентиры, нет внятной стратегии ее развития.- В начале 90-х мы вроде бы взяли курс на демократизацию, гуманизацию и гуманитаризацию, на дифференцированный подход к обучению детей, – вспоминает Владимир Новичков. – Но в ходе проводимых за последние два десятилетия реформ оказалось, что все сделано с точностью до наоборот! Действительно, гуманитаризация не дала практически никаких положительных результатов, дети не стали более грамотными, они читают все меньше и не понимают элементарных вещей. Гуманным современное образование тоже не назовешь, потому что учитель в нем бесправен, как никогда, а дети стали заложниками ЕГЭ. Демократизация раньше вполне закономерно шла в русле развития гражданского общества, однако разговоры о нем в последнее время как-то незаметно свернули, взамен нам навязывают идеи патриотизма. Все бы ничего, но под этим словом каждый понимает, что ему хочется, а хотеться ему должно то, что устраивает вертикаль власти, например готовность отдать за нее жизнь. А чего стоит идея составления списков 100 книг и фильмов, рекомендованных к прочтению и просмотру! Неужели непонятно, что главный вопрос не что читать, а зачем? Этот вопрос на самом деле должен быть в основе любых реформ и самого процесса образования, ведь невозможно учиться чему-либо, не понимая, зачем это нужно делать. А ответа на него, к сожалению, не дают ни ФГОС, ни ЕГЭ, ни метапредметность, ни что-либо еще из навязываемых школе новшеств. И совсем грустно становится, поскольку ничего из этого не способствует единению страны, построению гражданского демократического общества. И, к сожалению, никоим образом не помогает решить проблемы образования в этнически гетерогенном российском обществе.