Наталья Савельева, наш друг и постоянный автор, пишет новогодние и рождественские сказки каждый год. Ведь как любой год не похож на предыдущие и последующие, так и сказки всегда приходят разные. В них то больше радости, то грусти, одни герои сменяют других и только ожидание чуда остается неизменным. На этот раз вас ждет встреча гномов на австрийской горе Пфендер. Там к ним присоединятся давние знакомцы Юр и Мала.
Об авторе:
Наталья Савельева родилась в далеком Якутске. Работала учителем истории в школе, корреспондентом «Учительской газеты», экскурсоводом в Доме-музее Марины Цветаевой, в театре Елены Камбуровой. Занимается краеведением Крыма. Любит путешествия.
Рождественская сказка
В нынешнее Рождество гномы решили собраться на горе Пфендер.
Выбирали недолго: на горе Тюллинген встречались в прошлый праздник, в Сигулде шумно, уже приехали саночники, гора Ротенберг в Штутгарте — место красивое, но горестное.
А на горе Пфендер прекрасно. И пейзажи дивные, и ночами там тихо, и не соскучишься рядом с оленями, кабанами и альпийскими коровами, которые бродят по склонам.
Они пришли на гору незадолго до Сочельника. Гномы из разных мест, городов и стран разбили палаточный лагерь. В каждой палатке был свет от огня, который горел в волшебной печи. Горел и гудел, когда была хорошая тяга. Кроме этих огней был ещё и костёр на снегу между палатками.
Гора Пфендер — высоко над Боденским озером, над австрийским городом Брегенц. Люди поднимаются туда на подъёмнике по канатной дороге, а самые смелые и крепкие — пешком. Идти долго — как-никак 1064 метра над уровнем моря!
Каждый гном добирался до горы своим способом. Местный гном Вилли из Брегенца шёл по следам. Три дня назад выпал свежий снег, а вороны всегда снегу радуются, и следов было видимо-невидимо!
Второй австрийский гном Амадеус — поездом из Зальцбурга.
Гном из России Александр летел самолётом, пришлось притвориться сувениром и временно отлучиться от своей хозяйки, розовощёкой маленькой Наташи.
А гном Веноушек из Праги путешествовал по Европе с весны, и как раз к Рождеству добрался до горы Пфендер.
Когда все отдохнули с дороги и поели пшённую кашу с тыквой, начался вечер встречи. Гномы рассказывали о себе и своих родных местах. Хотя почти все давно знали друг друга.
Гном Амадеус поведал о волшебном австрийском городе Зальцбурге, в котором родился Моцарт: «У нас два музея Моцарта. И везде звучит его музыка! И гора Капуцинов! И сад Мирабель, и замок на горе! Город делит на две части тихая река Зальцах…»
Он говорил увлечённо, глаза его горели. А потом угостил всех австрийскими конфетами ручной работы.
«А у нас холм Петршин в Смихове, — продолжил Веноушек. — На нём тоже монастырь, Страговский. Много деревьев, яблонь, цветов. И такой вид открывается с горы на город! Про красоту Праги знают, наверно, все в мире».
«А у нас на горе Тюллинген есть маленький храм Святой Одилии, — раздался нежный голосок девочки-гнома Тилли. — На местном аламанском языке Одилия звучит как Тилли или Тюлли, отсюда и название горы. Одилия — святая покровительница наших мест, и ещё у неё две сестры, всего их трое, поэтому у нас популярно число три. И гора находится сразу в трёх странах…»
Но тут её голос заглушил шум огромных крыльев, и на гору приземлился знакомый всем Дракон Мала с латвийским гномом Юром на спине. Вот это способ передвижения, настоящее приключение!
Гномы ненадолго оставили маленькую Одилию и наперебой стали спрашивать: как долетели? Не было ли помех на земле и в небе? Как поживает Меланья? Что сейчас в Майори, в старом доме на берегу?1
— Расскажем, расскажем! — отбивались от вопросов Юр и Мала.
Все уселись вокруг костра и стали пить чай с латышским земляничным вареньем, которое привезли вновь прибывшие гости.
«Тилли, — иди сюда, тебе мы ещё и мармелад облепиховый привезли! — позвал Дракон девочку. — А на чём ты остановилась?»
— Я хотела сказать, что на нашей горе каждую осень, в первое воскресенье октября, проводится литературный костёр в честь великого русского поэта Марины Цветаевой. А ещё у нас в городе Лёррах есть «Музей трёх стран», потому что Лёррах находится на границе…
Тут к огню подошёл уставший с дороги старый гном Янош. Он прибыл из Венгрии. «Я шёл с беженцами, — вздохнул он. — Не спрашивайте меня сейчас, совсем сил у меня нет».
Наступила ночь и прошла ночь. Утром гномы отправились в заповедник. Олени задумчиво бродили по свежему снегу, искали и находили под ним альпийскую траву, коровы жевали в хлеву сено. Семья кабанов тоже находилась в укрытии. То и дело проносились лыжники. Внизу, в Брегенце, топили печи, и дымки поднимались вверх, к гномам и обитателям заповедника. Дети лепили снеговиков, кидались снежками. Взрослые занимались предпраздничными и будничными делами.
Альпы сияли. Куда ни посмотри — везде снежные вершины, остроконечные ели, пушистые сосны, тоненькие берёзы. И из всех окошек музыка.
Вечером гномы наконец услышали новости из зимней Юрмалы. Гном Юр неторопливо начал свой рассказ.
«Как трудно идти по снегу, — сказал я Дракону на прошлой неделе. — Мы с ним шли по берегу моря. Сумерки быстро сгущались, но нас выручал неизменный сиренево-зелёный фонарь. Фонарь в темноте — самая нужная вещь! Вскоре стало так темно, что море слилось с небом. Берег был пустынным. Лишь далеко у лестницы в конце улицы Турайдас горел городской фонарь. Даже на спасательной станции никто не дежурил в этот вечер.
Казалось, что край Земли теперь здесь, в центре Юрмалы, на берегу между станциями Майори и Дзинтари. Хотя берег длинный, и настоящий край — на мысе Колка, и то — не край, а лишь поворот.
Летом на спасательной станции всегда были дежурные. В этих местах отдыхающих на берегу всегда много. Вот подальше — в Меллужи, Асари намного меньше, а в Вайвари санаторий, там пляж особый. И в Каугури столько отдыхающих и просто живущих! Но даже в тихих местах есть спасательные станции — маленькие домики в соснах, и рядом лодки.
В Майори спасательная станция большая, но сейчас, зимой, она стоит пустая, хотя дежурные, конечно, приходят. В море купаться зимой нельзя, рыбу здесь не ловят, рыба в другом месте хорошо ловится — в Рагациемсе. Хотя однажды все на берегу видели, как мужчина вошёл в январское штормовое море. Правда, ненадолго. Но неизвестно, чем бы это купание закончилось…
Из своего нового дома мы с Драконом видели этого смельчака. Хотели уже поспешить на выручку, но она, к счастью, не понадобилась.
Так вот, зимой станция обычно пустует, и я предложил её сотрудникам свои услуги. Живу на берегу, фонарь светит, а в случае чего и Дракон всегда выручит. На том и договорились.
Лишь дважды в этом декабре мы поспешили на помощь. Сначала девочке, которая провалилась в снежный наст у самой воды, потом — маленькой чайке. У неё лапка запуталась в острой осоке в дюне, и выбраться сама она не могла. Хорошо, что я оказался рядом!
Люди и зимой приезжают в Юрмалу. Иногда даже ездят на велосипедах по влажному холодному песку. Ходят со скандинавскими палками. Кормят птиц. Дышат морским воздухом и смотрят вдаль. Но, в основном, это бывает в выходные и праздники. А в будни берег пустой. Даже теней нет. Правда, в лунные ночи берег освещается намного сильнее, чем от фонарей. Песок или снег — всё залито небесным светом, и вот тогда сосны и берёзы кажутся такими огромными, словно упираются в небо… Ещё немного, и луна будет качаться на сосновых ветках-качелях!
Однажды в такую лунную декабрьскую ночь, совсем недавно, над пляжем и морем пролетел самолёт в сторону Стокгольма, его огни были хорошо видны. Потом загорелись лампы на кораблях, стоящих на рейде недалеко от берега. У гостиницы «Балтик Бич» зажгли гирлянды на ёлке. И вдруг неожиданно появился свет на спасательном станции и в доме напротив, в одном-единственном окне. Кто там? Кто в этом огромном пустынном доме? Я сначала даже побоялся достать фонарь. Хотя берег впервые на моей памяти был освещён так ярко, словно это центральная городская площадь.
Но в этом старом доме, как вы знаете, давно не было света…
Я осторожно подошёл к окну. В полутёмной комнате стояла ёлка. Украшенная старинными игрушками, а ещё — шишками, орехами, яблоками, конфетами… На верхушке красовалась серебристая звезда. У ёлки сидел маленький мальчик и перелистывал страницы книги.
Комната показалась мне огромной! Я ведь сам маленького роста, как и вы все, да и жилище моё невелико. Правда, в этом старом доме на самом деле помещения большие.
Вскоре в квартире зажгли электрический свет. Пришли родители мальчика, присели рядом с ним на ковре. Мама начала читать вслух. О, это же сказка Пушкина! Так неожиданно и приятно! В камине горел огонь. Тихо стучали настенные часы.
Как там было тепло и уютно! Я очень порадовался за новых обитателей старого дома. Значит, они купили квартиру совсем недавно. Может, и ещё кто-то скоро поселится на берегу?..
Я присел на голубую лавочку у воды. Море шелестело, что-то шептало, перекатывало песок. Так спокойно и радостно было мне. А утром разыгралась метель. Снег шёл крупными хлопьями. Мальчик с мамой лепили снеговика почти у прибрежной полосы. Я беспокоился — как бы не провалились в воду! К счастью, наст выдержал. Снеговик гордо красовался, но никто не видел его — не было никого на берегу в такую вьюгу!
Метель залепила окна причудливыми узорами, а берег замела так, что было невозможно идти. Я едва добрался до своего временного жилища! Правда, прохожие отдыхающие люди протоптали в снегу тропинку, и она тянулась до Булдури в одну сторону и до Пумпури — в другую. Образовался узкий коридорчик среди бескрайнего снега и бескрайнего моря…
По этой тропинке я и добрался к вечеру в Дубулты. В лютеранском храме шла служба, звучал орган. Прилетел Мала, и в темноте быстро доставил меня к окошку с витражами. Мы удобно устроились снаружи, и нам удалось послушать музыку.
На небе снова показалась огромная луна. Казалось, и она, и сосны слушали орган и радовались тихому предрождественскому вечеру…»
— И ничего не случилось? Никакого страшного или забавного приключения? — разочарованно протянул польский гном Мирек.
— Да, ничего особенного не случилось, — ответил Гном Юр.
— Но это и есть особенное, — сказал Веноушек. — Я так ясно представляю себе этот берег, волны, вихри снега, и одинокое окошко, светящееся на берегу… Ведь это земное чудо! И никакой сказки не надо! Это и есть сказка.
— Верно, — поддержал Веноушека венгерский Гном Янош. — Все живы и здоровы, все вместе, нет ни войны, ни шторма, и есть свой уютный дом. И ёлка. И Пушкин…
И все согласились с ним.
А потом гномы пели. Амадеус, конечно, напевал Моцарта. Веноушек и Янош — народные песни. А гном из Москвы Александр взял гитару и запел:
Когда лампа разбита,
Огонь умирает в пыли.
Когда буря забыта,
Всё меньше радуг вдали.
Когда лютня упала,
Струна звенит всё слабей,
Когда речь отзвучала,
Бледнеет память о ней…2
Смолкло пение, в тишине стали слышны голоса снизу, где-то залаяла собака, совсем недалеко протрубил олень.
«Изменились люди, — вздохнул польский гном Мирек. — Раньше каждое утро у крылечка стояла для меня тарелочка с кашей или супом. А теперь редко, почти никогда».
«Кризис», — ответил украинский гном Пётр.
«Думаю, дело не в этом, — возразил разговорчивый Веноушек, — люди изменились. Другими людьми заселилась Земля. Нет таких щедрых и приветливых, как раньше. Или совсем мало».
«Есть, есть! — Александр снова взял в руки гитару. — У нас в Москве, в Сокольниках есть бабушка Мария Фёдоровна. Она раньше хирургической медсестрой была. И теперь всем помогает, советы даёт. И такая добрая…» И запел «Песню о добром человеке»3:
Человек был словно лучик,
Словно солнечный осколок.
Он хотел, чтоб было лучше,
Чтобы грустный стал весёлым…
На следующее утро уже был Сочельник, канун Рождества. И все приготовились встречать светлый праздник. Где-то заиграла невидимая флейта, и отступил мороз, лишь летел над горой Пфендер декабрьский снежок.
1 Историю про Гнома и Дракона — см. сказку прошлого декабря.
2 Песня Александра Суханова на стихи Перси Биши Шелли (перевод Игнатия Ивановского).
3 Композитор Станислав Пожлаков, стихи Розы Амусиной.
Комментарии