Разрушенная школа

Гагик МИКАЕЛЯН оказался в Сибири в 1988 году: восьмиклассника с переломанным позвоночником родители привезли из Спитака, где произошло страшное землетрясение. Чужой город Омск за эти годы стал ему родным – трудно сосчитать, сколько юных сибиряков он научил вставать на ноги после любых невзгод.

– У нас был урок на втором этаже, – вспоминает Гагик Гамлетович. – Вдруг резко пошла волна, школа начала рушиться. Меня выкинуло на крышу, подумал: «Все, я умер». Но открыл глаза, вижу: рядом одноклассник лежит под завалом, нога прижата. Пытаюсь помочь и понимаю, что спина не сгибается. Как-то все же спустились. Пошел в сторону дома, но чувствую: тело остывает, ноги перестают двигаться. Лег прямо посреди городского стадиона, он рядом со школой был. Позже мне присылали фотографии: на этом месте потом развернули штаб спасателей, там, где я лежал, стояли гробы…

От мощных толчков пострадало более 300 населенных пунктов Армении, а Спитак, оказавшийся в эпицентре катастрофы, был разрушен практически до основания за 30 секунд. По официальным данным, тогда погибли 25 тысяч человек, 140 тысяч стали инвалидами, полмиллиона лишились крова. Мальчика эвакуировали из Спитака в Эчмиадзин, где в монастыре организовали госпиталь. Через две недели его нашла сильно постаревшая за эти дни мама.

Семья Микаелян перебралась в Омск, где у отца были знакомые. Поселили их в санатории «Русь», через два месяца город выделил жилье. Гагик полгода пролежал в гипсовом корсете, а потом встал и… занялся карате – не только движением, но и философией. Уже будучи студентом технологического института, стал учиться массажу и лечебной физкультуре – чтобы помогать другим. Получил черный пояс, стал тренером-инструктором, судьей региональной категории по сётокан карате-до. Но все больше уделял внимание не подготовке спортсменов для соревнований, а техникам реабилитации. Получив квалификацию инструктора-реабилитолога, устроился в поликлинику. Теперь к Микаеляну записываются за месяцы вперед – он помогает вставать на ноги и взрослым, и детям с помощью собственного реабилитационного комплекса из массажа, лечебной физкультуры и мануальной терапии. А кроме того, приобщает их к особому виду карате – адаптивному, позволяющему преодолевать последствия травм и болезней. В 2018 году, окончив курс в Институте развития образования Омской области по программе «Педагогика дополнительного образования», пришел в школу.

– Видел, что поток детей в поликлинику с каждым годом все увеличивается. Получается, я исправляю последствия, а ведь можно их предотвращать, – рассказывает Гагик Гамлетович. – Пришел в школу и удивился, что физкультуру дети не любят, многие освобождены, часто по формальным признакам. Мы в свое время физкультуру ждали, для нас движение было в радость. А им не хочется – неинтересно. Кого винить? Школьников – за то, что учителя не могут заинтересовать? Педагогов – за то, что им некогда заинтересовывать? Дети перспективные, умные, талантливые. Просто ими надо заниматься.

У нас с коллегами есть группа ВКонтакте, и я понимаю, насколько учителя завалены бумажной работой. Идет профессиональная деградация – они и хотят заниматься детьми, но надо пройти очередную сертификацию, повышение квалификации, лицензирование, причем не ради умений – ради «галочки», повышения зарплаты. Я педагог дополнительного образования, отчетности меньше, но тоже устал от ее бессмысленности. У меня пять групп из разных классов. Пока бушевал коронавирус, классы нельзя было смешивать, поэтому вел 18 журналов! Причем по программе допобразования, чтобы я получил зарплату, в группе должно быть не менее 15 человек. Но 18 групп по 15 человек – это суммарно вся школа, так не бывает!

В позапрошлом году ввели сайт «Навигатор», Министерство образования неустанно рассказывает, как это удобно детям и родителям. Правда, последних спросить забыли. Ребенок не может прийти ко мне на занятие, если не зарегистрирован в системе. То есть прийти может, не выгонять же его, но денег за него не получу – моя ставка держится не на том, насколько хорошо я тренирую детей, а на том, какое их количество зарегистрировано в «Навигаторе». Как начало года, так проблема: один забыл, другой не смог разобраться, у третьего нет Интернета. Все формализовано, все тонет в бюрократии: чиновников в России в три раза больше, чем было в советское время.

Гагик Гамлетович ведет спортивные секции: шахматы, баскетбол, мини-футбол, карате. Проводит турниры, соревнования между школами Телевизионного поселка, где работает, – там их три. И дети, и педагоги признают, что никогда у них жизнь так не кипела.

– Детям стало нравиться: я изменил отношение ребят к спортивным мероприятиям, – объясняет Микаелян. – Награды, дипломы, медали, кубки – все очень эмоционально, хочется добиваться. Сами стали приходить, записываться в секции. Иногда сбегают с уроков, чтобы поиграть у меня в шахматы. Кстати, двоечники это делают намного лучше, чем отличники, – образ мышления разный. Отличники чаще всего зазубривают, они люди системные, теряются, когда ломается алгоритм. А троечники начинают анализировать, думать на шаг-два вперед. Педагоги даже не всегда ругают своих сбежавших учеников – понимают, что им неинтересно, а сделать ничего не могут. Почему? Когда я футбольную секцию начал вести, обнаружилось, что в школе нет ни одного футбольного мяча. Пошел к директору: нет, денег нет, с родителей требовать нельзя, иначе нами займется прокуратура. Странно, правда, что на ремонт деньги с пап и мам собирают и прокуратура не против. Объяснил детям, они сами убедили родителей – купили мяч.

Увы, на днях Микаелян собирается уволиться из школы. И даже не из-за зарплаты в 25-27 тысяч рублей, содержать на которую семью, конечно, невозможно. Скорее из-за двойных стандартов, формализма и бессмысленной покорности коллег.

– Без меня в коллективе останется один мужчина, – признается он. – Думаю, тоже ­уйдет в скором времени. Остальные – женщины за 40. Многие на пенсии, но работают, потому что больше некому. Все жалуются на зарплату: они у нас не просто низкие, но и самые низкие в Сибири. Но при этом никто ничего не делает – не обращается в профсоюз, не пишет в Минобраз. Почему, чего боятся? Увольнения? Но только в городе более 1000 педагогических вакансий! Разве справедливо, когда человек труда пашет 40 часов в неделю на основной работе да еще подрабатывает, чтобы свести концы с концами? Я считаю, это узаконенное рабство. Вы посмотрите, как мы живем, – ведь нет времени ни на что, кроме работы. Какие там театры, музеи? Многие работающие пенсионеры вынуждены специально увольняться, чтобы им сделали индексацию пенсии. Потом снова трудоустраиваются на то же место, но уже с пенсией на 4-5 тысяч больше.

Почему даже ради своего, заработанного приходится идти на ухищрения? Несколько лет назад на Чемпионате Сибири по карате я спросил медсестру из делегации США, на какие деньги она приехала, пришлось ли искать спонсоров? Нет, она просто получила отпускные. У нас такое богатое государство, а люди живут убого и даже не сознают этого, потому что никогда не видели другого. У нас перестали уважать и человека труда, и сам труд. Работая с детьми, вкладывая с малолетства идеи коллективизма, командного духа, мы можем изменить страну. Но педагоги не приучают детей к труду – это сложно: на каждое действие теперь должно быть согласие родителей, а родители часто не хотят, чтобы дети напрягались, – они обозлены на школу, которая вроде бесплатная, но все время требует денег. В Японии, одной из самых образованных стран мира, дети сами чистят свой храм спорта или знаний. Это и совместный труд, и общее дело, и уважение к тому, чем ты занимаешься. В карате обязательный этап тренировки – совместная уборка зала, и мы это делаем с детьми на моих занятиях по карате, но не в школе.

По мнению Гагика Микаеляна, власть тоже не относится к школе, как к храму знаний. Она принимает учебное заведение за коммерческое убыточное предприятие. Большинство изменений, которые случились в образовании за последние 10-20 лет, – это попытки встроить образовательные учреждения в бизнес.

– Думаю, школы в нынешнем формате будут ликвидированы, – считает Гагик Гамлетович. – Я слышу это в речах министров, вижу, когда закрываются очередные учебные заведения. Система дистанционного образования, которую сейчас пытаются ввести, – это и есть прототип будущей школы, которая будет обходиться государству значительно дешевле. Впрочем, я думаю, коммерциализация на этом не остановится. Возможно, обучение начальных классов и останется бесплатным, но дальше любой каприз за ваши деньги. Те, кто войдет в рынок коммерческого образования, станут миллиардерами, это огромное неосвоенное пространство, на котором практически нет конкурентов. Школа как институт бесплатного качественного среднего образования, к сожалению, рушится. Коллапс непременно случится, если педагоги будут так же пассивны, а родители безразличны.

Наталья ЯКОВЛЕВА, Омская область, фото автора