На чтение: ≈ 4 мин.В начальных классах я твердо решила, что буду учителем, и дома тренировалась на куклах. Родители купили мне игрушечную указку и магнитную доску с буквами. Был у меня и толстенный журнал, где я выставляла оценки своим ученикам. К счастью для педагогики, позже, в средних классах, я попала в клуб юных журналистов при городской газете и переменила свое решение. Чтобы стать хорошим учителем, мне не хватило бы ни терпения, ни особого дара объяснять сложные вещи простым языком, которым обладают немногие счастливцы.
Сейчас, вспоминая свои детские игры в школу, я понимаю, что в учительской профессии меня привлекало не что иное, как власть, которую имеют учителя. Мне нравилось важно вышагивать перед своим кукольным классом, вызывать учеников к доске, указывать на их ошибки и раздавать двойки нерадивым игрушкам, не выучившим урок.
Своими приятными воспоминаниями о школе я обязана совсем не таким учителям – упивавшимся властью и мнившим себя строгими, но справедливыми. А тем, кто действительно хотел нас понять и чему-то научить, приветствовал самостоятельные мысли, даже если они порой приводили к неверным выводам.
Помню, с каким азартом мы с одноклассницей соревновались в «изобретении» новых жанров школьного сочинения – переписка главных героев, сказка, пьеса, заседание суда… И как поддерживала это негласное соревнование учитель русского языка и литературы Ирина Людвиговна Акулова, зачитывая особо удачные фрагменты наших опусов перед всем классом.
Ирина Людвиговна была не только нашим учителем, но и классным руководителем. Под ее режиссерским началом мы ставили новогодние спектакли. Класс превращался в театральную труппу, и после пары месяцев увлекательных репетиций вместо хронической троечницы Кати миру являлась прекрасная принцесса, а вместо хулигана Коли – храбрый рыцарь. Это было потрясающе!
К сожалению, встретить на своем пути такого учителя удается не всем. Как писал Джанни Родари, который сам учительствовал в итальянских школах, одно из самых закоренелых и трудно преодолимых представлений о педагогическом процессе заключается в убеждении, что процесс этот должен протекать угрюмо.
Одна моя подруга, намучившись в детстве, решила давать своей дочери семейное образование. Продержалась она недолго и через год-другой домашнего обучения все же отвела дочку в школу. Но в результате только утвердилась в своем мнении о том, что если на что и способна государственная школьная система, так это навсегда отбить у ребенка тягу к знаниям.
Я не столь сурова в своих суждениях. И все-таки назвать свои школьные годы чудесными я не могу. Это было бы явным преувеличением. Учеба в университете со всеми ее зачетами и экзаменами по сравнению со школой казалась мне настоящей вольницей. Слишком много в школе приходилось делать по обязанности, слишком мало – по желанию.
Вот почему я с особыми теплотой и благодарностью вспоминаю тех учителей, которые не только давали прочные знания, но и поддерживали наши инициативы, поощряли в нас творческое начало и понимали, что школа – это еще не вся жизнь. Что быть счастливым гораздо важнее, чем поступить в вуз.
Наталья БУНЯКИНА, редактор отдела информации «УГ»
Выбор читателей
Комментарии