Радость и горечь послевкусия

Наступление на собственное мнение было предпринято в этом году и при проверке, а потом на апелляциях экзаменационных работ, о чем писали и в наших газетах. А вскоре, в конце августа, мы узнали из информации сайта «Мел», что 13 августа Центральный районный суд города Новосибирска отказал выпускнику гимназии Артему Веселову в пересмотре результатов экзамена. Это был первый в стране такого рода процесс.

Окончание. Начало в №45, 46, 47, 49, 50, 51 за 2018 год

Веселов получил за экзамен 88 баллов; два балла ему добавили при апелляции, но десять сняли. Веселов два года учился на экономическом отделении школы. Ему досталась на экзамене по обществознанию тема «Инфляция и гиперинфляция». И он изложил материал, опираясь на учебник по макроэкономике, изданный Высшей школой экономики. На апелляции ему ответили, что в критериях оценивания написано не так, а потому они не могут засчитать его ответ, даже несмотря на то что есть и другая информация. «Это, конечно, правильно, но это не наше правильно». Тем же руководствовался и суд: при ответе школьника использовался учебник, который не рекомендован для изучения в школе. Обратите внимание на то, что здесь «не рекомендован» не имеет смысла «запрещен», а означает только одно: на нем нет грифа Министерства образования и науки.

Веселов поступил в Высшую школу экономики, но его родители и он сам тем не менее обратились в Верховный суд.
Я позвонил хорошо мне знакомому учителю истории и обществознания, авторитетному учителю. Он мне сказал, что в этом году выпускники многих хороших учителей, репетиторов, в числе которых были кандидаты наук и даже один доктор наук, теряли на экзаменах до 12 баллов только потому, что в шпаргалке проверяющих были другие формулировки, нежели у сдающих в работах. Повторяю, правильные формулировки, но не наши.

Короче: для христианина истина в Библии; для мусульманина – в Коране; для иудея – в Талмуде; для «пьяного чудовища» из стихотворения Блока «Незнакомка» – истина в вине; для школы и школьников отныне и во веки веков истина в ФИПИ. С этим столкнулся и я при проверке сочинения ЕГЭ по русскому языку, о котором я подробно говорил в этой статье. Кстати, и эта ученица поступила куда хотела. В семье рассматривался и вариант суда. Отговорил я, уверенный, что суд такие вопросы не рассматривает.

Я и сейчас считаю, что не дело судов оценивать экзаменационные работы. Навести здесь порядок могут Министерство просвещения вместе с Рособрнадзором. Хотя задача эта, задача содержательная, сложнее, чем наведение порядка при проведении экзамена, что, естественно, сделать было крайне необходимо. Нужно считаться с реальностью современной жизни.
Я видел на сцене десять спектаклей по пьесе Чехова «Вишневый сад». В них были разные Раневские и разные Лопахины. У меня есть четыре записи чтения поэмы Блока «Двенадцать». На уроках я давал полярные интерпретации: Евгения Евтушенко и Сергея Юрского.

В школе господствует традиция, согласно которой роман «Преступление и наказание» – роман о преступлении, наказании и воскресении. Но вот Людмила Сараскина в своей биографии писателя, вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей», утверждает прямо противоположное: «…преступник, убивший двух женщин, а Лизавета могла быть еще и беременной, чуть не погубивший ни в чем не повинного Миколку, сын, ставший причиной сумасшествия и смерти матери (нравственное чувство писателя подсказало, что для матери такое преступление сына несовместимо с жизнью), оставался непреображенным».

И так на каждом шагу. И что с этим делать?
Эпоха Интернета, воздух времени сегодня противостоят попыткам утверждения одномыслия. Другое дело, что человек стремится, говоря словами Достоевского, мысль разрешить. И у него, конечно, есть и свои убеждения. А потому нужно учить еще в школе быть критичным по отношению к лжи, спекуляции, безграмотности, которыми наводнен виртуальный мир, уметь сопоставлять и анализировать разные мнения и точки зрения, но нельзя втискивать всех в одно и то же прокрустово ложе (но ложа тоже могут быть разными).

Министр просвещения Ольга Васильева не раз говорила об опасности натаскивания на экзамены. Она абсолютно права. Но дело здесь в том, что экзамены по русскому языку, литературе, истории в первую очередь направлены на воспроизведение учебного материала, на повтор, на знание фактов. А ножки протягивают по одежке. Мне рассказывала одна учительница о том, как она пришла в класс и сказала своим ученикам: «Я хочу вас сегодня ознакомить с тремя разными толкованиями пьесы Горького «На дне». – «Зачем три. Дайте нам одно, которое нам будет нужно».

«Ты же так не думаешь», – сказал я своей ученице после очередного мониторинга, то есть репетиции экзамена. «Да, – ответила она, – я так не думаю, но я решила, что раз они прислали такое, то и я должна о таком писать».
Вот где собака зарыта.

P.S.
Я уже положил в портфель статью, которую вы только что прочитали, чтобы отнести ее в «Учительскую газету», как пришел «Московский комсомолец», и я ознакомился с официальной точкой зрения на то, почему из ЕГЭ по русскому языку убрали аргументы в защиту своей позиции: «Введение этого требования в свое время породило, как выяснилось, массовое повышение интернет-подборок названий романов и повестей. Например, по теме война – «Судьба человека» Шолохова и «Война и мир» Толстого».

Я допускаю, что здесь есть и другая причина. Наблюдая за изменениями содержания ЕГЭ по русскому языку, я обратил внимание на то, что постепенно из экзамена убираются задания, по которым получены не самые лучшие результаты. Это потом предоставляло приятную возможность объявить о том, что в нынешнем году результаты повысились по сравнению с прошлым годом. Допускаю, что выполнение и этого задания давало много ошибок и неудач. Во всяком случае могу сказать, что, изучив несколько больших, аж в 400 страниц, пособий с аргументами и примерами, я увидел такую безграмотность, что непонятно, как все это могло быть издано.

Но сейчас для меня самое важное другое. Для немалой части выпускников необходимость аргументировать свою (!) точку зрения было выходом в свободное пространство и рождало яркие и талантливые работы. Я не говорю о том, что вместо отвергнутого поставлено абсолютно формализованное задание. К тому же, убрав аргументацию своего мнения, тем самым послали черную метку учителям-словесникам: а вот этого нам и не нужно. Напомню в этой связи о том, что начиная с первого ЕГЭ ФИПИ в своем методическом письме однозначно объясняло, что не нужно на экзамене спорить с предложенным текстом. Между тем во всех вариантах выпускников спрашивали, согласны или не согласны они с точкой зрения автора. Кстати, изучив кучу пособий по подготовке к ЕГЭ, к сочинительной части ЕГЭ, я не нашел ни одного примера сочинения, в котором ученик не то чтобы спорил, но в чем-то частном не соглашался, выявлял сомнение, предлагал другой ответ на предложенный тест. В этом милом фарисействе мы и прожили 10 лет. И не надо удивляться, что это задание часто было не шибко грамотным и интересным.

Но вот еще что очень важно. Ученик не знает, какой текст на ЕГЭ ему достанется. Но за три месяца до итогового сочинения все направления, по которым будут писать, объявлены, прокомментированы, сопровождаются списком произведений, к которым следует обратиться. О пособиях в Интернете и печатных изданиях я и не говорю. Я их тоже тщательно изучил. Но самое главное – и учителя, и репетиторы чаще всего готовятся к возможным сочинениям, и сколько их будет написано, вы даже не представляете.

Все идущие на итоговое сочинение приходят с домашними заготовками. И не надо пришедших обыскивать – они в голове. О чем говорил еще профессор Преображенский: «Разруха не в клозетах, она в головах». Конечно, и отличные работы в голове проносятся на итоговое сочинение.

Так вот: по логике ФИПИ получается, что нужно полностью отменить и итоговое сочинение с той же самой аргументацией.
Но совершенно очевидно, что решения здесь надо искать на других путях. И обсуждать их широко и гласно. А то у нас предлагают свои мнения и предложения направлять в ФИПИ. Я не помню случая, когда после экзамена учителей-предметников собирали, чтобы обсудить все то, что было на экзамене. Так проскользнул и тот камешек, который нужно было подложить выпускникам под колесо истории.