Путь от страха до профессиональной рефлексии

В 2012 году был принят Федеральный закон №273‑ФЗ «Об образовании в Российской Федерации», закрепляющий понятие инклюзивного образования (ИО) как обеспечение равного доступа к образованию для всех обучающихся. Сегодня примерно 50% детей с ОВЗ учатся в обычных школах. Как развивается инклюзия в детских садах и школах страны? Об этом рассказывает руководитель Федерального центра по развитию инклюзивного общего и дополнительного образования кандидат психологических наук Светлана АЛЕХИНА.

– Светлана Владимировна, я была на первой конференции по ИО в 2011 году. Помню страх в глазах педагогов: а вдруг в класс придет особый ребенок, затормозит весь учебный процесс?.. Что изменилось за 13 лет?

­­- Через страх проходили все учителя тех стран, где ИО развивается уже полвека. Он рождается от профессиональной неуверенности, от того, что перед педагогом стоит задача, которую неизвестно, как решать, тем более когда нет ресурсов, опыта, методик. Мы старались понять причины страха, анализировали его как профессиональное явление.

С 2014 по 2016 год разрабатывались федеральные государственные стандарты по образованию для детей с ОВЗ. Приход особого ребенка в класс – не случайность, а этап процесса изменений в самом образовании, которые полностью затрагивают сферу деятельности педагога. А значит, и профессия педагога должна меняться, он должен овладевать новыми компетенциями, учиться, а не только учить.

В 2017 году был принят ряд стандартов, закрепляющих новые требования к профессии педагога, педагога-психолога, появился еще и стандарт тьютора. Системные процессы распространялись через методические материалы, процесс подготовки и переподготовки, повышения квалификации. И постепенно страх уступил место профессиональным вопросам. Учителя стали задумываться о результате своей деятельности в соответствии с новым опытом. Прошло почти 13 лет, и теперь мы видим, что педагог научился не только принимать включение в класс ребенка с ОВЗ как норму, но и правильно относиться к этому. Например, приходит ребенок с РАС, неговорящий. Педагог думает, какие методики требуются, где их взять, у кого, учится с ними работать. Этот путь – от страха до профессиональной рефлексии – и есть развитие деятельности учителя.

– Какова задача созданного в мае 2023 года Федерального центра по развитию инклюзивного общего и дополнительного образования?

­­- Он организован в соответствии с приказом министра просвещения РФ в рамках реализации межведомственного комплексного плана по развитию ИО до 2030 года на базе исследовательского и методического опыта Института проблем инклюзивного образования МГППУ. Прежде всего поставлены две крупные задачи федерального уровня. Первая – анализ и мониторинг хода реализации межведомственного плана как стратегического документа, работа с регионами и анализ региональной практики. А вторая – создание в стране сетевой инфраструктуры региональных ресурсных центров развития ИО в сотрудничестве с организациями некоммерческого сектора, который сегодня активно влияет на развитие инклюзивного процесса в образовании.

Уже несколько лет нами разрабатывается система оценки инклюзивной практики на основе доказательной методологии, реализуются программы обучения педагогов, проводятся прикладные научные исследования. Нам важно вести аналитическую работу. В этом году мы проводим федеральный мониторинг во всех регионах страны по оценке инклюзивной образовательной среды в организациях дошкольного, школьного и среднего профобразования. Надеюсь, эта большая и системная работа позволит нам получить отечественный индекс инклюзии, чтобы понять, на каком этапе находится ИО по факту десятилетнего развития. Мы активно включены в международный диалог об инклюзивном образовании, поскольку инклюзия – это глобальная идея тысячелетия, Россия, как и другие страны, несет социальную ответственность за гуманистические процессы в образовании.

– По каким критериям измеряется инклюзивность школы?

– На сегодня самым актуальным вопросом является оценка качества инклюзии в образовании. Процесс развивается непросто, неравномерно, случаются конфликты, совершаются ошибки… У школ не всегда есть ресурсы, чтобы обеспечить право на включение и создать специальные условия для обучающихся с ОВЗ. Тут важен запрос родителей, поскольку они ищут и выбирают школу, где все это есть. Чтобы ответить на вопросы родителей, мы разрабатываем модель инклюзивной школы и критерии оценки инклюзивной образовательной среды.

Среди основных критериев – доступность, адаптивность, вариативность, участие и принятие. Согласно этой модели, если школа способна создать систему специальных образовательных условий, работать в условиях разнообразия потребностей детей, удерживать диалог с партнерами из НКО, обеспечивать не только доступность классов и коридоров, но и право для любого ребенка учиться со всеми с учетом индивидуальных особенностей и добиваться личного успеха, она может считаться инклюзивной.

– Ежегодно в стране проводится конкурс на лучшую инклюзивную школу. Чем вас удивили и порадовали недавние победители? Насколько они отвечают критериям?

– Школа-победитель из села Бирюлюсы Красноярского края. У нее своя непростая история. В том поселке была коррекционная школа, она закрылась, и все ученики пришли в обычную массовую школу. Село ведь не город, там все знают друг друга, принимали необычных ребят сложно, не сразу. Требовалась огромная бережная работа с родителями учеников, чтобы они поняли, почему с их детьми будут обучаться такие незнакомые дети. Этот опыт вырастил в селе инклюзивную культуру, атмо­сферу принятия, «совместность разнообразия». Это был результат труда не только одного директора школы, но и всего села. Каждая инклюзивная школа появляется из своей прожитой истории, из многолетнего опыта, это всегда бережное и кропотливое выращивание, так выращивают редкие растения.

– Можно ли сказать, что каждая инклюзивная школа – новаторская, поскольку она нащупывает свой уникальный подход?

– Да, это всегда творчество и поиск, ведь когда нет ресурсов, то люди начинают творить и экспериментировать. Хорошо, если в классе есть дидактические пособия, парты, изменяющие высоту, ассистивные средства, адаптированная дидактика. А когда очень разные дети и всей этой роскоши нет, то учитель поневоле становится пытливым и мотивированным. Когда-то мы проводили в Москве опрос – определяли факторы успеха школы, которая стремится к инклюзии. Главным оказалось наличие лидера, умеющего найти конструктивное решение проблем, договариваться, увлекать за собой коллектив в решении сложных задач. На втором месте было наличие команды, третье – включение родителей во внеучебную работу, в принятие решений наряду с педколлективом. Когда все это есть, школа формирует свою инклюзивную культуру.

– Как бы вы ответили на вопрос «Почему мой ребенок должен учиться в инклюзивной школе?»?

– Школу для ребенка чаще всего выбирают родители. Это взрослый вопрос. Выбор совершается по принципу территориальной близости. Если это невозможно, родители особого ребенка принимают непростое решение – видеться с ним раз в неделю в интернате или оставить его в семье, чтобы он учился поближе к дому. Если выбирать между обычной или коррекционной школой, то в первом случае ребенок попадает в стрессовую ситуацию, в среду не похожих на него людей, в модель своей будущей взрослой жизни. Опыт дошколят в инклюзивном саду часто сглаживает переход к школьной скамье. Они учатся понимать, что все люди разные, осознавать свои трудности, просить поддержку у других, решать общую задачу в группе. Это для них как бы генеральная репетиция жизни. Им нужны чуткое сопровождение со стороны взрослых, поддержка других учеников, что как раз и характеризует инклюзивную среду.

– Нужно ли всем школам становиться инклюзивными?

– Этот вопрос регулируется многими требованиями. Если у школы есть цель сохранить любого ученика и дать ему качественное образование, то она будет адаптировать под него учебный процесс, программу, среду, найдет нужных специалистов. Когда такой цели нет, дети с инвалидностью оказываются на надомном обучении, где качество образования несравнимо.

Мои зарубежные коллеги говорят: «Инклюзия – как Полярная звезда, ее никто не может потрогать, но она всем указывает путь». Но попытаться хотя бы дотянуться до нее необходимо. Сегодня в России каждый второй ребенок с ОВЗ обучается в массовых школах, а каждая четвертая школа развивает ИО. Принцип вариативности и право выбора регулирует развитие системы. Однако будущее ИО зависит от многих факторов. Ведь школа – это микромир, который отражает жизнь большого общества за ее стенами.

Людмила ПОЛОНСКАЯ