Путь ариев. В генной памяти индийцев сохранился корень «рус»

Кто такие арийцы? Какие народы приняли от них историческую эстафету? Отправляясь в путешествие по Южной Азии, в заморских дивах и колоритных деталях местного быта я пытался разглядеть то, что сегодня, через далекое индоевропейское прошлое, связывает славян и народы Индостана.

…С белесого уставшего неба лился и лился зной. Волы медленно брели по широкой серой дороге, не обращая внимания на постукивание и поскрипывание старого воза, загруженного доверху туго набитыми мешками. На них вповалку лежали загорелые до черноты деды и весело дымили цигарками. На взгорке мелькнула хатка с худыми глиняными боками. Лениво прокричал петух. Подал голос без особой надобности, лишь для того, чтобы проезжие знали, что под соломенной крышей еще теплится жизнь.Я не мог отделаться от мысли, что все происходит не со мной, а со странником, бредущим вслед за чумацкими валками по полуденной украинской степи лет двести назад.Как это было…История легко жонглирует именами, героями, богами. Одни тут же забываются, а то и вовсе исчезают, другие продолжают жить в памяти поколений. Их порой легко присваивают себе другие народы и страны, переозвучивая, переиначивая, наполняя новым смыслом. Так произошло с ариями. Картину далекого прошлого мы сегодня восстанавливаем по смысловым намекам в языках, отдельным звуковым сходствам, а еще – заставляя на полную силу работать воображение. «От движения народы не уставали, не ослабевали, но в расширении кругозора накопляли богатство воображения», – писал Рерих. Пребывая в Индии, он не мог не обратить внимания на некую (пусть воображаемую) общность двух великих народов. Как известно, в основе названия Индии – река Инд (Синд, Хинд). Однако же страну с подобным названием мы находим и в Северном Причерноморье. «Когда Боспор Киммерийский замерзает, то скифы из таврики перебираются к синдам», – собщал Геродот. О причерноморских синдах писал и Страбон и даже называл их столицу – Синдику. Синдов и Синдику вспоминают в своих трудах Диодор Сицилийский, Полиен, Аммиан Марцелин, Стефан Византийский. Совпадение не случайно – вполне возможно, что у индийских и причерноморских синдов общие предки – древние арии. Связь эта просматривается в древнем индийском эпосе. Там рядом с синдами присутствуют загадочные суверы. Более того, индийская традиция их нередко стала отождествлять, называя «синдху» или саувера, а страну, где они обитали, – Синдху-Саувера. А при чем здесь Украина, славяне, арии, спросите вы? Дело в том, что о киммерийцах, обитавших в местах расселения славян (непосредственно на территории, которую ныне занимает Украина), мы узнали от греков. Те же слышали звон чужого языка и точно знали, где он, откуда раздавался, однако по-своему, средствами уже своего языка, передали его потомкам. Так суверы (сиверы) превратились в киммерийцев. Именно они и могли быть изначальной праарийской общностью, потомками которой и стали многие народы. В том числе и славяне. «Велесова книга», например, среди их предков прямо называет киммерийцев-ариев. Вавилонские хроники при описании войн VII века до н. э., приведших к разгрому Ассирии, великий народ, пришедший с севера, называют гимме-арис. А это не что иное, как название Киммерии – Страна ариев. Со временем могли меняться приставки, но корень «рис», «рос», «рус» оставался. Не он ли осел в генной памяти индийцев? Когда их спрашиваешь об Украине, то они чаще всего улыбаются, как бы соглашаясь, что да, знаем, слышали, а потом пожимают плечами. Национальность не одежка, по которой встречают. Тем более по мере продвижения в глубь Индостана дорожный загар, худоба и индийское полотенце – «гамча» на голове, которой я обзавелся уже на третий день, все больше стушевывают мой самодовольный европейский облик. Чтобы себя как-то географически идентифицировать, я называю Россию – Рашу. Увы, и тут вопросительная пауза – далеко не каждый вспоминает, что есть такая страна. Гордое слово «славянин» тоже ни у кого не вызывает восторга узнавания. Тогда я хлопаю по груди и говорю: «Рус!» И всем все сразу становится понятным.Чья бы корова мычала…Днем я отдыхаю в редкой тени придорожных пальм, краем глаза наблюдая за своим дорожным скарбом. К нему часто проявляют любопытство праздно шатающиеся по улицам коровы – приходится следить, как бы какая чего не слизнула. Я не знаю, прихватили ли с собой арийские переселенцы для расплода десяток-другой коров и быков, однако есть немало общего между нашими славянскими буренками и их рогатыми сородичами на берегах Инда и Ганга. «Велесова книга» прямо говорит: «Мы – коровичи: скифы, анты, русы, борусы, сурожцы». Допускаю, что если индуса наградить прозвищем «корович», он весьма возгордится этим, посчитав «коровича»-славянина своим кровным собратом. Между прочим индийское «gosayin» (легко угадывается созвучие с нашим «хозяин») дословно с хинди переводится как «владелец коров». Мы не знаем, что заставило ариев покинуть обжитое Причерноморье и двинуться на юг. Однако вполне вероятно, что часть арийских племен все же осталась на земле предков. Эстафету в степном Причерноморье от киммерийцев-ариев (тех, что продолжили борозду предков), как известно, переняли скифы. Плиний Старший, например, разместил Скифию в низовьях Днепра, почему-то (не зря?) назвав ее Синдской. Скифы же – это хоть и не совсем близкая к нам, но вполне различимая с вершин степных курганов история…С трезубцем по жизни…Нередко любопытство уводило меня от накатанных асфальтовых протяжений в глубь азиатской terra incognita. Так от замшелых полуразрушенных монастырских стен в Непале по едва заметной тропинке, что петляла между обвитыми лианами деревьев, я попал к святилищу. Небольшое углубление в земле было все утыкано железными трезубзами различных размеров, над которыми с веток свисали разноцветные лоскутки. Среди них я разглядел и колокольчик. Как положено, я звякнул в него, явив духам свое присутствие и свои благие намерения. Наверное, это было и извинением. После некоторых раздумий я решил прихватить с собой на память один из трезубцев, который удивительно напоминал родной украинский герб. С этой железкой, завернутой в газету, я пропутешествовал по Индостану еще больше месяца. И вот в Шри-Ланке, когда я улетал из Коломбо в Москву, таможенник в аэропорту, осматривая мою ручную кладь, вдруг с удивлением вытащил из сумки железный трезубец. «Оружие!» – воскликнул он возмущенно. Я стал доказывать, что это всего лишь безобидный сувенир. Таможенник настаивал на своем. Наш спор в мою пользу разрешила украинская монета с изображением трезубца, которую я подарил силенгизейцу. Индусский трезубец (пришлось, правда, загнуть его острия) полетел со мной на Украину. В полете над океанами, пустынями и грядами гор времени для раздумий было предостаточно. Я подумал, что аэропортовский служащий был все-таки прав: трезубец не что иное, как оружие. Причем очень древнее.Неудивительно, что символ трезубца нашел свое место во многих мировых религиях и культурах. Однако такого изображения трезубцев, как в Украине и Индии, нет ни в одной стране. Украинский трезубец на монетах, горсть которых для сувениров я прихватил с собой, и на обложке паспорта для меня как оберег – всегда с собой, индийский трезубец – постоянно перед глазами. На крышах храмов и монастырей-ашрамов, стенах зданий, бортах машин, возле часовенок, могил, святилищ, молитвенных мест, рядом с родниками, священными деревьями. Нередко на базарах я встречал монахов, нищих с бамбуковыми палками, увенчанными тремя остриями в виде тонких лепестков. Украинский ученый люд, да и просто любознательный народец, коего достаточно везде, продолжает биться над расшифровкой символики именно украинского трезубца. Один маститый запорожский историк предположил, что трезубец не что иное, как якорь. Другие увидели в этом символе сокола. Третьим показалось, что это корона. Пока что эта игра еще интересна украинцам, нащупывающим свои праисторические корни.Для индусов же (как, впрочем, и для многих их соседей) с символикой трезубца (его в Индии называют тришулом) все давно ясно. Прежде всего это главное оружие и неизменный атрибут одного из верховных богов индуизма – бога Шивы. Он символизирует, во-первых, три основных аспекта божества – как творца, хранителя и разрушителя. Во-вторых, его власть над тремя мирами – земным, подземным и небесным. И в-третьих, его власть и над временем – настоящим, прошлым и будущим. В буддизме трезубец символизирует три Великих Драгоценности Будды – Дхарму (учение), Сангху (монашескую общину) и самого Будду. Кроме того, он является символом разрушения трех ядов – гнева, желания и лени. Вот сколько всего! Может, стоит нашим ученым, раскапывающим арийскую древность на славянских землях, обратить взор и на индийский тришул?Зачем индусу чуб-оселедец?Цирюльники в Индии располагаются прямо на земле. Особенно их много на берегах священного Ганга, в водах которого индийцы совершают омовение.Тело перед ритуальным погружением в реку должно быть тщательно обрито. Наиболее рьяные ревнители обычая сбривают все, вплоть до бровей и ресниц. Однако многие мужчины, обрив наголо макушку, все же оставляли на ней пучок волос. Я присмотрелся к одному худощавому скуластому индусу, который после бритья сидел на ступенях и смотрел на реку, и вдруг увидел… кошевого Ивана Сирко. В другом мускулистом полнотелом паломнике с задиристо торчащим хохолком на голове угадывался… казак из свиты Тараса Бульбы. Во время путешествия при виде индийцев, которые в живописных позах вольно располагались на обочинах дорог, я невольно вспоминал своих предков-запорожцев, которые вот так же любили проводить время на берегах Днепра. Где стал сечевик, там его и стан, где остановился индус, там и присел, а где присел, там и прилег, и даже весьма комфортно расположился вместе со своим дорожным скарбом. Это может случиться где угодно – на вокзале, базарной площади, возле храма или часовенки, рядом с закусочной, магазинчиком, даже просто на обочине дороги. Сходство нередко дополнял и пучок волос на бритой голове. Я, естественно, не мог не поинтересоваться его названием: у индийцев (естественно, на хинди) это «чутия», у непальцев – «тупи». Именно за эту характерную прическу украинцев называют хохлами, как же тогда прозывать жителей Индостана, украшающих головы хохолками? У индийцев они, правда, по сравнению с казацкими оселедцами, которые можно было закручивать за ухо, коротки и жидковаты. Но вполне возможно, что у древних ариев чуприны были подлиннее. Ведь именно они могли быть родоначальниками этой прически, которую впоследствии переняли многие кочевые народы. Как известно, касты появились в Индии после прихода туда ариев. Брахманы (жрецы), кшатрии (воины), вайшьи (торговцы, ремесленники) и шудры (крестьяне) отличались не только родом занятий, образом жизни, но и обликом. Кшатрии-воины брили голову, оставляя небольшой пучок волос на затылке. Возможно, поэтому их называли шикханди – чубатыми (от слова «шикханда» – чуб). «Шикха» в центре головы считалась символом превосходства и чистоты. Она обозначала «дважды рожденных» (для воина, который часто встречался со смертью, очень важна была именно эта ее символика).«Чубатый идет, беду за собой ведет» – так нередко высказывались о казаках враги. Что ж, развевающийся по ветру чуб часто устрашал противника больше, чем острая сабля. В Бенгалии я встречал памятники индийским вождям и воинам-героям. Многие из них были удивительно похожи на украинских казацких предводителей. Чубатые арии когда-то пришли к берегам Ганга со степного севера. Они не только привели с собой беду, не только были завоевателями. Многие арийские традиции и обычаи стали частью мировых культур, а некоторые по-прежнему живы на берегах Ганга и Днепра.