Пряная Индия. Чужеземец – это инопланетянин

Российско-украинский путешественник Владимир Супруненко проехал на велосипеде 4 тысячи километров по Индии, Непалу, Шри-Ланке, наблюдая за повседневной жизнью их народов.

…С грешных холодных славянских небес я опустился на благословенную теплую индийскую землю. «И от всех наших бед уйдем в Индию!» – восклицал когда-то тверской купец-путешественник Афанасий Никитин. Дальние восточные и южные страны издавна привлекали внимание европейских путешественников. Жизненный уклад народов Азии и Востока, их обычаи и верования всегда были интересны европейцам. Многим даже виделось в тех обетованных землях не только избавление от европейских бед, но и начертанный небесами путь к спасению всей земной цивилизации. Однако же мое первое впечатление от Индии – именно здесь, на полуострове Индостан, по которому я задумал проехать на велосипеде с севера на юг, и находится узел, возможно, главной земной беды. Имя ей – человек.Выбравшись из аэропорта, я сразу же с головой окунулся в людскую стихию. Как моя украинская бабушка говорила, отходя от базарной толчеи, «там людочки друг об друга вухами трутся». Эта пестрая суматошная азиатская людская стихия показалась мне неким чудищем, которое поглощает все, что встречается ему на пути. «В конце концов сожрет само себя», – подумалось в первую минуту. Мысль, правда, только тенькнула, не успев обрести афористическую плоть. Нужно было выживать в этом транспортном муравейнике. И вот вместе с рикшами, мотоциклистами, мотофургончиками, обвешанными пассажирами, быками, коровами продвигаюсь на запад. В больших городах полицейские-регулировщики с бамбуковыми палками похожи на дирижеров больших оркестров. С дико вращающимися глазами, постоянно что-то выкрикивая, с обезьяньей ловкостью они мечутся на перекрестках, останавливая (удивительно, но это таки возможно) и регулируя направление дорожных потоков. Моя растерянность вдруг куда-то исчезла. Внезапно по тому, как мне стали уступать дорогу, как впритык, но осторожно обгоняли, я осознал, что меня здесь уважают не только как чужеземца, но прежде всего как равноправного участника движения. Его непрерывность и безопасность возможны лишь благодаря исключительной уважительности друг к другу, причем уважительности предупредительной, готовности в любую минуту уступить дорогу, помочь. Индийцы охотно и даже, как мне показалось, с некоторым удовольствием откликаются на понятное здесь каждому английское «хелп». Это было той соломинкой, за которую я при случае мог ухватиться. Осознав это, а главное – испытав, я почувствовал себя бодрее, увереннее.У каждой страны и ее культуры как бы две стороны. Одна – фасадная, рекламная, раскрученная туристическими фирмами, другая – это обычная, повседневная жизнь народа. За неделю, пока я от Дели продвигался к непальской границе, мне не встретилось ни одного соплеменника. Европа предпочитает видеть рекламную Индию с ее богами и храмами, слонами и лотосами плюс, конечно же, европейский комфорт. Вокруг меня же звуки, краски, запахи индийских будней. Изучать их, наблюдать за ними бывает сложновато из-за того, что часто, едва я останавливаюсь… изучают и наблюдают за мной. Сначала два-три человека, очень быстро – целая толпа. Как в Индии, так и в Непале. Все, что ни делаю, напоказ. Смотрят, как я ем, пишу, пересчитываю деньги, штопаю одежду, ремонтирую велосипед, любое мое телодвижение вызывает интерес, даже если я делаю вид, что сплю (и к такому способу прибегал, чтобы отвадить зевак), все равно стоят молчаливо и смотрят, как дышу, как ворочаюсь во сне. Наблюдают, как за инопланетянином. В общем, театр одного актера. Никуда не денешься – пришлось овладеть и этим ремеслом. Постепенно успокоился: пусть смотрят – ни в голову, ни в душу все равно не заглянешь, внешне же все, как везде, как у всех. Скрывать от посторонних глаз нечего. Однажды, правда, когда чумазая детвора, окружив мою палатку, пыталась влезть внутрь, я взял лозинку и, грозно прикрикнув, легонько стал постегивать наиболее любопытных. Подействовало. Увы, с пещерных времен самый эффективный воспитательный прием на всех континентах. А вообще для детворы и взрослых, которые часто ведут себя как дети, постоянно приходится выдумывать различные ухищрения, чтобы охладить пыл наиболее бесцеремонных гостей, дать им понять, что ты нуждаешься в уединении. Чаще всего это получалось, когда располагался рядом с полицией, за оградой храмов.Перед отъездом советов наслушался предостаточно, самый главный: ни в коем случае не пей сырую воду. Однако в первый же день именно ее я и стал потреблять. Коль назвался груздем, то бишь индийцем… На каждом шагу в Индии стоят насосы. Качнул раз-другой, и полилась подземная водичка. Для любых насущных нужд. В том числе и питьевых. Кстати, подсмотрел, как ее пьют индийцы. Если есть сомнение в чистоте посуды, то пьют из ладони. Или, запрокинув голову, льют прямо в горло. Спасаюсь от жажды лимонами. Вернее, корками от них. В Индии обычно из лимонов выдавливают сок и пьют лимонную водичку. А корки вроде лишние, торговцы охотно от них избавляются. Набив ими карман, я жую их по дороге, время от времени сплевывая мякоть. Стараюсь есть побольше чеснока. Тем более что название его на хинди – «ласун» – легко легло в память. Так на Украине называют переборчивого едока, лакомку, сладкоежку. О вкусах в климатическом и кулинарном азиатском беспределе спорить бесполезно. Я наслаждаюсь мятным леденцом (конфетный запас у меня всегда с собой), с таким же удовольствием грызу натертый чесноком сухарь, запивая его сладким чаем. Чеснок для меня – своеобразное утреннее лакомство. В то же время своеобразный желудочный оберег. С этого начинается мой походный день. Индийцы обычно пьют чай с молоком (весьма, кстати, вкусный напиток в отличие от монгольского), я же предпочитаю черный (в Индии его называют красным). Так, мне кажется, для желудка здоровее. Чая (чаще всего с лимоном) по возможности пью много. А вот к еде отношусь более осторожно. Даже если это дармовое угощение. Как правило, оно состоит из традиционного азиатского продукта. Ганг впадает в Индийский океан, а индийцы едят рис. Его варят без особых затей, не так, как плов, и наваливают на блюдо белоснежной горкой. К рису положены всякие сильно перченые овощные закуски (бытующие под названием «карри»), подливки. Индийские едоки довольно ловко на широких блюдах (нередко с отделениями для закусок) смешивают рис с остальными продуктами. Как правило, делают это правой рукой, поскольку левая по ведическим законам считается нечистой и предназначена для мытья тела. Вместо ложки нередко используют пресную лепешку – чапати.Во время всяких празднеств, фестивалей, паломнических сборищ, коих в Индии предостаточно, угощаюсь с удовольствием, однако без фанатизма. Кстати, индийские мудрецы твердят, что нельзя наедаться до отвала, достаточно половины того, что хотелось бы съесть, чтобы осталось место для воды и воздуха. Я постоянно помню об этом и чаще всего больше просто пробую или даже ем глазами, обонянием, отмечая колорит индийской кухни. Постоянно помню, что мой сохранивший генную память о борщах и котлетах желудок может взбунтоваться в любую минуту. Лучше как-то исхитриться и взять угощение про запас. Для этого у меня даже специальная коробочка припасена. Я, кстати, этим «про запас» так изловчился харчеваться во время походных гостеваний, что, вернувшись домой, иногда ввожу в смущение приглашающих к столу хозяев фразой: «А можно мне с собой?..»