Пропуск в рай «Оскар» отменил рабство и спас заложников

«Оскар» – старейшая кинопремия на земле. В минувшее воскресенье ее вручали уже в 85-й раз. Из мало кому известных «Отличительных наград» образца 20-х годов прошлого века она превратилась в самый престижный, самый вожделенный приз, предел мечтаний любого киношника – от гримера где-нибудь на Балканах до голливудского продюсера. Да что уж там, «Оскар» давно сам себя перерос, теперь это вообще понятие символическое: говорят же и о театральных «оскарах», и о книжных. Своя национальная кинопремия появилась практически в каждой европейской стране – и в Британии, и в России. Но старина «Оскар» в любом случае вне конкуренции. Победа в 24 его номинациях – бессрочный пропуск в рай, за который в этом году боролись около двух десятков художественных фильмов, десять документальных и столько же анимационных. Но до финальной суперигры, до битвы за главный приз и звание лучшего фильма года дошли всего девять картин.

Хотя бы парой слов, но выразить свое почтение надо каждому из девяти игроков. Притом что все они  отнюдь не равновеликие, у каждого есть поклонники, но хватает и противников, однако, как говорится, победителей не судят. А попадание в номинацию «Лучший фильм», что это, если не победа?  Квентин Тарантино – режиссер со специфическим чувством прекрасного, которое, надо отдать мастеру должное, ему никогда не изменяет. Вестерн «Джанго освобожденный» – это, как водится, черный юмор, гора конечностей, существующих отдельно от своих хозяев, естественно, море крови, которой хватило бы, дабы в течение полугода обеспечить безбедное существование станции переливания. Это рабовладельческая Америка тех далеких времен, когда плантаторы Юга, мня себя по меньшей мере римскими императорами, устраивали от скуки собственные местечковые бои гладиаторов. Это вереница брутальных мужчин, каких, возможно, что и к счастью, нынче уже не встретишь. Но все это декорации, внешняя второстепенность, призванная дать жизнь так верно подмеченной кем-то истине: рабство – это всего лишь страх, но страх – это уже  рабство. Всего несколькими годами позже разворачивается действие фаворита оскаровской гонки – фильма «Линкольн» режиссера Стивена Спилберга. В течение двух с половиной часов мы наблюдаем за тем, как шестнадцатый президент Америки не мытьем, так катаньем, где-то включая личную харизму, в других случаях идя на банальный подкуп, проводит через конгресс знаменитую тринадцатую поправку к конституции об отмене рабства.  Потому что уверен в одном: «равенство – это начало начал, суть равновесия и всего сущего», и не может быть великой страна, где один гражданин «равнее» другого перед лицом закона. И если ради высокой и благородной цели нужно сначала пойти на низкий обман, что ж, так тому и быть. Не могут быть грязными руки правителя, который сам себе чистит сапоги. Здесь полно сцен из серии «Ленин и печник»: Линкольн объезжает войска, встречается с ранеными, ворваться с улицы в его кабинет в Белом доме может любой желающий. Но нет в этом никакой натянутости и неправдоподобия. Искренне верится, что ровно так все оно и было. Актер Дэниел Дей-Льюис не играет Линкольна. Он сам Линкольн – долговязый, неспешный, с голосом тихим до звона в ушах. «Тюлень, капитулянт и соглашатель», равных которому в мировой истории по пальцам сосчитать. Через два года Америка отметит 150-летие отмены рабства. «Линкольн» – первая ласточка грандиозных торжеств. Отчего-то сразу вспоминается, как тихо и незаметно два года назад прошла Россия мимо ровно такой же судьбоносной даты – 150-летия отмены крепостного права. Никакого ликования, лишь констатация факта. Фильма про Александра II никто не снял, хотя, если вдуматься, чем уступает наш царь американскому президенту? Да ничем, если не считать того, что потомки Линкольна действительно забыли о рабстве как о страшном сне, а крепостное право да оброк с барщиной  все еще живы в наших душах.Вообще тема национальной истории на этом «Оскаре» в особом фаворе. Об охоте на террориста Усаму бен Ладена – драма «Цель номер один» Кэтрин Бигелоу. А «Операция «Арго» Бена Аффлека – захватывающая остросюжетная повесть о спасении американских заложников из революционного Ирана в 1979-м. Если честно, «Операция «Арго», пожалуй, лучший фильм нынешней кинобитвы. Самый крепкий, самый нервный, самый человечный. Смотреть его спокойно, с эдакой пресыщенной ленцой невозможно. Вы только представьте себе: разъяренные исламисты, берущие штурмом американское посольство в Тегеране. Улицы, запруженные демонстрантами, повсюду пылают костры из американских флагов, а на строительных кранах спелыми грушами раскачиваются повешенные, когда-то всего лишь заподозренные в связях с Америкой. Шести сотрудникам посольства удается бежать и укрыться в подвале дома канадского посла. Но их ищут. И вот-вот найдут – это лишь вопрос времени. За спасение беглецов берется Тони Мендес, сотрудник ЦРУ, чей небанальный взгляд на вещи подчас ставит в тупик даже его видавшее виды руководство. Ему не нравится идея выдать заложникам велосипеды и отправить их в путешествие к турецкой границе. Еще более дурацким кажется ему предложение переодеть их в учителей английского языка или сельскохозяйственных инспекторов. Мендес идет ва-банк, и иранские пленники превращаются в съемочную группу фантастического боевика, якобы прилетевшую на Восток в поисках экзотических пейзажей. Офис в Голливуде, шумиха в прессе – Мендес предусмотрел все. Дело за малым: заставить поверить в эту сказку церберов иранской революции.  «Операция «Арго» – настоящий гимн смелости и решительности, подчас граничащей с безрассудством. А еще – гимн самой киноидустрии, миру грез и фантазий, чье оружие столь же действенно, сколь и иллюзорно. Гимн виртуозам спасительного обмана, фокусникам, привыкшим ткать победу из воздуха. Мюзикл «Отверженные» Тома Хупера – еще одна костюмная историческая драма, снятая по одноименному роману Виктора Гюго и  больше похожая на грандиозный оперный телеспектакль. Бесконечные крупные планы выпевающих свое страдание героев – зрелище на любителя. Злодеи тут живописны, а характеры положительные – практически иконописны. Авторам удалось ни разу не погрешить против избранной ими театральной эстетики, и восемь номинаций на «Оскар», включая главную за лучший фильм, тому подтверждение. В список избранных попала также камерная драма «Любовь» Михаэля Ханеке («УГ» подробно писала об этой картине в №52 в декабре прошлого года) и комедия «Мой парень – псих» Дэвида О.Расселла – история простого американского учителя, пытающегося вернуться к нормальной жизни после года в психиатрической лечебнице. И наконец, экологические манифесты «Жизнь Пи» Энга Ли и «Звери дикого юга» Бена Зайтлина – попытки достигнуть «мирного соглашения» с разбушевавшейся природой, чьи капризы – ураганы и снегопады, засухи и наводнения – безусловная кара планеты за человеческую самонадеянность. Потому что мало разобраться с прошлым. О будущем тоже неплохо было бы подумать…