Профи

– считает Николай Гурбатов, директор Департамента образования Владимирской области

Oснова деятельности нашего департамента – программно-целевой подход, а в сфере профтехобразования – Региональная программа развития профтехобразования Владимирской области. Первая ее часть стартовала в 1993 году и называлась программой стабилизации, выявления резервов, серьезной инвентаризации того, что мы имеем. 96-98-е годы – второй этап программы. Сейчас принята программа реформирования системы НПО на 1998-2000 годы и перспективные направления до 2005 года. Ее цель – реализация основных положений Концепции реформирования НПО.

Теперь конкретно по пунктам. В нашем региональном Перечне – 188 профессий, из них 48% было обновлено за последние 5 лет. Это те, что востребованы на рынке труда, и те, что дают выпускникам училищ и лицеев реально заработать – профессии “коммерсант”, “закройщик”, “гувернантка”, “хозяин сельской усадьбы”…

Во Владимирской области – 60 учреждений начального профессионального образования.

В них обучаются 21,6 тысячи человек. За последние годы мы не закрыли ни одно учебное заведение, все функционируют (о развитии материальной базы сейчас говорить трудно!). Свет, газ есть, зарплату выплачиваем регулярно, хотя и с трудом, конечно, и не в полном объеме. Мы пошли на эксперимент – финансирование через областное отделение федерального казначейства, то есть сократили путь денег. Получаем из министерства только реестры и лимиты, а деньги собираются здесь.

Причем даже если нам не прислали реестр, мы получаем 50-процентный аванс в размере от предыдущего месяца для финансирования ПТУ.

Серьезно работаем со службой занятости. Получили за 1994-1996 годы от этой организации 2,5 млрд. рублей, а за 1997-й – цифры еще нет.

Наши рычаги:

Поддержка администрации области идет через закон “Об однопроцентном целевом сборе на нужды образовательных учреждений”. Сбор осуществляется с фактически начисленного фонда оплаты труда. 20% из него идет на поддержку учреждений образования федерального уровня.

Ежегодно глава администрации Владимирской области принимает постановление в поддержку ПТУ (в 1997 году их было 5), например “О льготах государственным учреждениям НПО (освобождение от некоторых выплат – за медицинский осмотр, прием экзаменов по линии Гостехнадзора по специальностям “машинист-тракторист” и “тракторист” плюс бесплатная лицензия (она стоит около 2 тысяч) на право заниматься этой подготовкой. Были еще два постановления, согласно которым учреждения НПО освобождаются от налогов за пользование дорогами.

Важны также создание условий и активная поддержка производственной деятельности учреждений профтехобразования. В 1997 году за счет производственной деятельности заработали 6,4 млрд. рублей – это 12% от сметы бюджетного финансирования. Мы спасли учреждения НПО от отключения от коммунальных услуг за счет взаимозачетов на сумму 32 млрд. рублей. Опять же по смете не выдано ни копейки! А должны нам “всего ничего” – лишь на воду 120 млн.

Концепция

Суть реформирования – это практически решение судьбы ПТУ с 1998 года.

По структуре. В нашем проекте три варианта.

ПЕРВЫЙ вариант – оставить учреждения НПО на федеральном уровне (как сейчас). Для ликвидации дублирования при подготовке рабочих и в связи с малокомплектностью отдельных учреждений мы объединяем 11 учебных заведений в более крупные (их будет 5). Закрываем ряд самостоятельных вечерних учреждений и открываем вечерние отделения на базе крупных учебных заведений – их будет три.

Создаем интегрированные центры “ПТУ-ВУЗ”. Идет работа в Муроме (лицей ? 37 плюс политехнический институт) и во Владимире (профлицей ? 7 и Владимирский государственный университет). Цель объединения – обеспечение преемственности программ различного уровня. Ребята смогут получать дополнительные знания, которые потом им пригодятся в вузе. Например, есть такая рабочая профессия “регулировщик радиоэлектронной аппаратуры”, а в вузе родственная ей специальность – “инженер-радиотехник”.

ВТОРОЙ ВАРИАНТ. Ряд училищ повышенного уровня (профлицеи, их 8) оставить на государственном федеральном уровне. Часть учреждений принять на областной уровень, а оставшуюся часть – на муниципальный уровень – с согласия территорий. Их соответственно 33 и 6.

ТРЕТИЙ ВАРИАНТ – соучредительство (предложение Владимира Шадрикова). Учреждение получает два учредителя – Министерство образования и субъект Федерации. Министерство будет выплачивать зарплату, стипендию, давать деньги на питание, обмундирование, учебно-методическое обеспечение, а хозяйственное содержание (в том числе и коммунальные расходы) возьмет на себя субъект Федерации. Впрочем, по какому сценарию мы бы ни пошли, все равно закроем часть вечерних училищ и все равно будет объединение.

Необходимо:

1. Ввести государственный образовательный стандарт по всем профессиям и специальностям (сейчас имеется 51).

2. Разработать региональный Перечень профессий и отраслевые региональные базисные учебные планы.

3. Решить вопрос с собственностью и финансированием. В среднем за 3 года финансирование осуществлялось на 28%, а от сметы (она нищенская, меньше потребностей) – на 60% без учета взаимозачетов. Сюда не вошли долги по зарплате 1996 года, не вошла так называемая выплата “1/34”. Плюс смета не учитывает надтарифную часть – оплату за классное руководство, проверку тетрадей, заведование кабинетом, мастерской… По смете нам, действительно, ничего не должны! Но это не уменьшает акции протеста. Владимирская область держалась долго, но сейчас создан забастовочный комитет, он постоянно выезжает в Москву. Пусть хотя бы выплатят долги прошлого года, оплатят надтарифный фонд!

Плюс разрушение материальной базы учебных заведений. На капитальный ремонт в 1997 году было выделено 24 миллиона – это 0,1% от потребности! А профинансировано – 0! Но ведь ПТУ – это мелкое производство… Есть такое понятие в экономике – “пороговые показатели”. Если через них перешагнуть, начинаются разрушения. Если процент износа основных фондов за 50%, уже идет процесс разрушения. Если за 60%, разрушение остановить трудно. А у нас давно за 60! Все держится на энтузиазме!

Очень болезненная проблема – отток квалифицированных кадров из системы, особенно ее ядра – мастеров. Люди уходят – сейчас с золотыми руками можно найти себе лучшее применение. А мы с таким трудом это ядро создавали.

Каков вывод? Срочно нужен закон о государственной поддержке системы НПО. Все это в нем прописать и реально выполнить… И это обернется пользой для экономики России. Ведь без рабочих кадров будущего у страны нет.

Cкажу честно: до последнего времени я как представитель средней школы имел вполне определенные взгляды на профессиональные училища. Не один выпуск девятиклассников был у меня, и уж я-то знаю, кто пошел в ПТУ. Говорить, что мои коллеги имели принципиально отличное мнение, нельзя, ведь они тоже рассуждали со своей колокольни: “Троечники, которые так и не выучили Периодический закон, идут в училище. Представляете, какой ужас – целый класс моих “Веревкиных” или “Доилкиных”! Да какой тут может быть разговор о профессиональном росте? Скорее, сам сдвинешься!”.

Подобное отношение к профессиональному образованию, причем, заметьте, выраженное теми, кто не работал в ПТУ, широко распространено в школах, лицеях, гимназиях. Когда школьным предметникам говорят, что наш бывший, мягко говоря, “слабый” ученик вдруг становится хорошистом или даже отличником где-то в училище, наша реакция почти что защитная: “Это потому, что там их так спрашивают, что даже плохой ученик выезжает на “отлично”. Что уж говорить о таких преподавателях…”. Получается, мы оправдываем себя – уж коли мы не смогли научить его, то и никто не может, а оценка – так, показуха, фикция.

И вдруг я совершенно неожиданно узнаю, что в самих профессионально-технических училищах и лицеях есть свое, тоже вполне определенное мнение о средней школе. Как коротко, но выразительно высказался один из работников системы профтеха, “мы исправляем тех, кого поставляет нам школа, кого она ломала и угнетала в течение 9-10 лет”. Это настолько не вписывалось в мои представления о соотношении сил, что захотелось “копнуть глубже”.

…Из этого ученика я не мог выжать ни слова за четыре года обучения. Невзрачный, забитый, с отсутствующим взглядом – таким он мне и запомнился. Неожиданно я встретил его через год на вечере встречи выпускников. Тогда многие поразились: “Ты посмотри, Евстигнеев-то совсем другим стал, ходит солидный, с папочкой и даже смотрит на своих бывших одноклассников свысока. А был-то, был!..”. Почему такая реакция? Парень изменился в лучшую сторону, но вот вопрос: почему? Ведь действительно интересно, что дает возможность человеку на новом месте учебы и работы поверить в себя, свои силы, стать лучше, чем о нем привыкли думать.

Как говорят сами преподаватели профессиональных училищ, основные причины кроются в особенностях их учебного заведения.

Первая: диапазон знаний, интеллекта, подготовки здесь заметны гораздо меньше, чем в школе. Тут редко увидишь круглого пятерочника рядом с абсолютно неуспевающим. Поэтому и преподавание рассчитано на соответствующий уровень. Как сказала преподаватель математики 31-го красноярского профлицея Татьяна Зайцева, “в школе ориентируются в основном на сильных учеников. В училище же, наоборот, слабых детей стараются поднять до уровня сильных”. Школы пытаются делать подобное разделение, создавая классы “умных”, “не очень” и “коррекции”. Но часто бывает так, что преподают в них одни и те же педагоги, и им очень трудно переключиться с одного уровня на другой.

Вторая: свою роль играет профессиональная ориентация училища. В самом деле, если человек пришел получать профессию, очевидно, для него это главное, он к этому стремится. А в школе основное стремление – к знаниям, лишь отчасти – к умениям.

Правда, нужно сделать одну важную поправку: неверно думать, будто если в училище основной упор делается на профессиональные умения, то к знаниям тут относятся поверхностно. Ярким примером опровержения служат многочисленные студенты, продолжившие обучение в вузах, и не только в профильных, победители олимпиад по физике, химии. И это те, кто вряд ли блистал знаниями в школе. Значит, хорошие преподаватели есть везде, и они способны научить своему предмету будущего рабочего, специалиста.

Третья: особенности стимулирования процесса обучения и воздействия на нежелающих учиться. Другими словами, “тонкости политики кнута и пряника”. Как говорят сами пэтэушники: “В школе ведь как – ходишь ты или не ходишь, учишься или нет – все равно знаешь, что тебя переведут, вытянут. Тут по-другому: занятия можешь не посещать, но зачет сдать обязан. Иначе – просто отчислят. Отстающие сами бегают за преподавателями, договариваются о пересдаче, дополнительных занятиях. И на производственной практике попробуй-ка прогуляй – в итоге не сможешь выполнить нормативы, просто не зачтут день”.

Четвертая особенность – в возрастных рамках, ограничивающих поступление в ПТУ. Если в школе учатся от мала до велика, то здесь разница не так бросается в глаза. Коллектив более взрослый. Может быть, это также дополнительно заставляет ребят подтянуться, выглядеть более солидно, избавиться от разных “детскостей”. Тут кроется, правда, дамоклов меч: армия. Очень скоро парни начинают понимать, что служба не за горами. И что ее приближение зависит от успеваемости: будешь плохо учиться – отчислят. Может быть, пэтэушники более серьезно, чем кто другой их возраста, задумываются об этом.

Пятая особенность: финансовая сторона дела. Материальная база большинства профтехучилищ требует очень больших затрат для поддержания ее в рабочем состоянии. Отсюда – преимущественно федеральное финансирование. Но та же самая база дает возможность получать прибыль, и – о чем свидетельствует многочисленный опыт хозяйственной деятельности ПТУ – немалую. Школы же практически лишены возможности “работать на себя”. Не в деньгах счастье, но от их количества может зависеть и учебный процесс, и отношение внутри школьного коллектива, и кадровый вопрос.

Когда же наконец школа и ПТУ перестанут смотреть друг на друга с превосходством и скрытым предубеждением? Может быть, когда мы все поймем, что делаем одно общее дело, что глупо сравнивать одно с другим в поисках изъяна? Пока же полного понимания нет, задумаемся о вышесказанном.

Иван ПОРТНОВ

Москва