Притормозите эту землю, я сойду Они потеряли сына. Неизвестно, где дочь. Внуки осиротели в чужом краю

Уже давно Наталью Васильевну по ночам преследует один и тот же “двухсерийный” кошмарный сон: некто в черном, глядя на ее казахстанских внуков, дает команду: “А этих – разделать на органы, они все равно ничейные”. Она в ужасе хватает за руки человека в черном и кричит: “Неправда! Это наши внуки, оставьте их”.
Потом из тумана появляется Нэнти, внимательно смотрит на мать, прикрывая лицо воротником пальто – как во время последней встречи в троллейбусе. И уплывает, растворяется.
Измученная Наталья Васильевна просыпается, и ее охватывают тоска и тревога, потому что и внуки, и дочь приходят в ее сны из нынешней жизни, над которой, как смерч, пронеслись новые времена, разбросав по свету детей и внуков, превратив в пепел надежды, а душу – в выжженную пустыню.
Когда случаются большие трагедии – разбиваются самолеты, гремят взрывы, летят под откос поезда и гибнут ни в чем не повинные люди, – к их близким на помощь приходят психологи, и это гуманно. А как быть с жертвами катастроф социальных, коих нынче на просторах СНГ миллионы? Кого интересует, какие изломы происходят в их психике? Не сумевшие вписаться в новую модель жизни, врасплох застигнутые обрушившимися на них испытаниями, они, а это, как правило, интеллигенты, оказались растоптанными и еще при жизни лишенными права на нее.

Так кому же ей, Наталье Васильевне, матери шестерых детей, предъявлять счет за разоренное гнездо, у кого просить помощи? Известное дело – не у кого. Потому и решилась она поделиться со всем миром, через газету, самым сокровенным, раскрыв душу до донышка.
Много лет назад красивая девушка Наташа поступила в сельхозинститут, мечтая посвятить себя делу нужному и важному, но встреча с Виктором внесла в эти планы существенные коррективы. Они поженились, и вскоре один за другим стали рождаться их дети, им, а еще – мужу, она и отдала всю себя.
Работая инженером, все свободное время он посвящал и посвящает по сей день музыке.
Шло время, росли сыновья и дочери, в доме было тепло и уютно, правда, особой роскоши не наблюдалось, но всем необходимым семья была обеспечена. Дети взрослели, выходили замуж, женились, у Натальи Васильевны и Виктора Антоновича появились внуки.
Когда началась перестройка, а вместе с ней и вселенский бедлам, которому нет конца и сегодня, они, как и многие, им подобные, посчитали, что все образуется, но шли годы, ничто само собой не образовывалось, и с каждым днем и родители, и их взрослые дети все больше ощущали себя в положении людей, из-под которых резко выдернули стул…
Новая жизнь бурлила: кто-то богател, а кто-то лишался последнего – как они, Лопуховы. Для них массовый психоз “купи-продай” оказался занятием непосильным, и не потому, что ленивы или высокомерны, но потому, что даже для небольшого бизнеса нужен хоть какой-то начальный капитал, а они лишились всего за очень короткое время. В те годы одно за другим закрывались и разворовывались предприятия союзного значения, на одном из них “до того” работал токарем-фрезеровщиком нестандартного оборудования и был высоко ценим старший сын Михаил. Он-то и стал первым безработным в семье. Поиск работы до сих пор ни к чему не привел, жена Михаила тоже не работает, а в семье растут две дочери.
У младшего сына Сергея жизнь только начиналась, он женился, как и старший брат, выучился на токаря-фрезеровщика, и… тоже остался без работы. Пока искал хоть какой-то заработок, продал все, что было в доме ценного, а когда продавать стало нечего, начала роптать на нищету молодая жена. И на аборт без согласия мужа пошла по той же причине. До сих пор Наталья Васильевна помнит, как рыдал Сергей, узнав об этом. После случившегося он очень изменился, потерял всякий интерес к жизни, а вскоре покончил с собой.
Старшая дочь Вера еще до развала Союза уехала в Казахстан на комсомольскую стройку, там вышла замуж, родила четверых детей. В результате парада суверенитетов оказалась с детьми “за границей”. Выехать к родителям не смогла – не было денег, помочь дочери материально Наталья Васильевна и Виктор Антонович тоже были не в состоянии: к тому времени вся их семья была безработной и жила впроголодь. Вскоре дочь тяжело заболела и умерла – там, в Казахстане. Поехать на похороны и забрать к себе хотя бы двух младших внуков оказалось невозможным и, как потом узнала Наталья Васильевна, их определили в детдом, а в какой – неизвестно.
Еще одна незаживающая рана в материнском сердце – судьба самой любимой дочери Анны, которую все ласково звали Анкой-пулеметчицей или Нэнти. В этой запутанной истории переплелось все: обида и решительный характер дочери, родительские промахи, стечение обстоятельств…
До перестроечных времен Нэнти работала на ковровой фабрике, а далее все – по известному “сценарию”: безрезультатные поиски работы, недвусмысленные предложения потрудиться в “сфере сексуальных услуг”. Ей удалось выехать на Кипр, где она была агентом по продаже мебели. Но контракт закончился, и Нэнти вернулась в Кишинев. Все пошло по новой: поиски работы, соответствующие предложения, и в результате она приняла решение уже нелегально выехать на Кипр. Отговаривать дочь Наталья Васильевна не стала, так как видела, что дома у нее нет будущего. Но до отъезда Нэнти произошло событие, которое и развело ее с родителями по разным сторонам жизни. Большая семья Лопуховых в прежние годы получила четырехкомнатную квартиру, но с приходом новых времен платить за нее стало нечем, долги росли как снежный ком. Для законопослушных супругов одно сознание этого было невыносимо. Но какая там квартплата при их мизерных пенсиях и безработных детях! А тут еще из дома, что напротив, выселили за неуплату две семьи, одна из которых две недели прожила на улице под открытым небом и никем из властей не была замечена. Доведенные до отчаяния часто звучавшими в то время по телевидению обещаниями переселять злостных неплательщиков в бараки или общежития, они решили разменять квартиру, оставив себе одну комнату, одной из дочерей – две, а за полученную доплату рассчитаться с долгами. Но так как в перспективе и за однокомнатную квартиру тоже нечем было платить, решили выписать из домовой книги Нэнти, чтобы плата стала хоть чуть меньше. Решение это глубоко обидело ее, и перед отъездом на Кипр она как-то обронила, что, если это произойдет, то, вернувшись, она, может, и не сочтет нужным даже увидеться с родителями. Тогда Наталья Васильевна не обратила особого внимания на слова дочери.
А дальше события развивались как в лихо закрученном детективе. Несколько лет дочь не давала о себе знать, а потом Лопуховы получили письмо, в котором сообщалось о смерти Нэнти и для убедительности были вложены фотографии: священник у чьей-то могилы, крест с табличкой, где указана фамилия дочери. Первый же специалист, к которому обратилась Наталья Васильевна, не будучи посвященным в суть дела, заявил об очевидной фальсификации. По словам же Натальи Васильевны, она сердцем чувствует, что дочь жива, что она здесь, в родном городе.
В апреле этого года Наталья Васильевна ехала троллейбусом в центр, и тут рядом села девушка в сером пальто. Наталье Васильевне почему-то захотелось рассмотреть ее повнимательнее, но, почувствовав взгляд, девушка прикрыла лицо воротником пальто. А Наталья Васильевна вдруг окаменела и онемела. Вот и нужная остановка. Плохо соображая, что с ней происходит, она вышла из троллейбуса, он тронулся, а из окна на нее смотрела ее дочь – то, что это была она, Наталья Васильевна не сомневается, ведь они встретились глазами. С тех пор вот уже не один месяц ищет она Нэнти, и сколько раз, случалось, окликала чужих дочерей, и сколько улиц исходила в надежде встретить свою любимицу. Но все безрезультатно.
Долгими бессонными ночами, анализируя прожитую жизнь, Наталья Васильевна готова во всем винить себя – и за то, что семья оказалась нищей, и за то, что внуки живут сиротами в чужом краю, и, конечно же, за дочь, которую они, родители, своим вынужденным решением подтолкнули к страшному противостоянию. Ведь знала же мать, что настойчивости и силы воли дочери не занимать. Решилась же она, будучи на Кипре, прыгать с парашютом со сломанной ногой, в гипсе.
Можно уже ставить памятник постперестроечной семье, принесенной в жертву новому времени. И зажигать огонь. Только вряд ли Наталью Васильевну утешит мысль, что судьбы ее детей и внуков принесены в жертву будущему. Какому? И почему в том будущем не находится места для ее семьи?

Майя ИОНКО
Кишинев