На чтение: ≈ 13 мин.Старый дом с облупленными наличниками и проржавевшим почтовым ящиком на окраине райцентра Кыштовка Новосибирской области ожил месяц назад. В этом доме давно никто не жил, с тех пор как лет десять назад выехал начальник хлебоприемного пункта. Теперь здесь детские голоса – в Кыштовку из Германии по государственной программе «Соотечественники» приехала семья Луизы и Ойгена Мартенс с десятью детьми.
– Конечно, выстужено, – сетует Виктор Кузьмин, заместитель главы Кыштовского района по социальным вопросам. – Мартенсы хоть бы предупредили, может быть, мы подобрали бы что-то получше. Быстро же так не делается. А то друзья им какие-то подсказали, вселились сами с десятью-то ребятишками. Друзей у 45-летнего Ойгена, который уже переименовал себя в Евгения, не дожидаясь российского паспорта, немало. Открытый внешне, улыбчивый, длинноногий, он чувствует себя свободно, главное – в кругу семьи. Дети, по его мнению, – это как колчан со стрелами. Если стрел мало, то воину тяжело. И он, и его жена Луиза из религиозных семей, но, как говорят, сами в общину не входят. Просто христиане, живут по Библии. Детей, похоже, действительно любят, о том, чтобы их было много, мечтали всегда.- Много? – смеется Луиза. – Мы распределили обязанности, когда вещи складывали. Мне помощь потребовалась, а все заняты. Думаю, где все мои дети, почему их так мало, ведь не хватает? Это благословение, когда семья функционирует как единый организм. Если порознь, конечно, катастрофа. Мелита что-то рисует, мальчишки: Лукас орудует кочергой в печке, старшие, пользуясь моментом – Интернет тут не постоянный, – уткнулись в ноутбук, младшие спят на матрасах, расстеленных на полу, кроватей на всех пока не хватает. В четырех одинаково облупленных комнатах стоят чемоданы. Кое-какая мебель уже появилась – шкафы, стол и стулья принесли из редакции районной газеты «Правда Севера». Вещей Мартенсы с собой привезли мало, хотя приехали навсегда, продав коттедж в небольшом селе земли Северный Рейн – Вестфалия. Большую часть отдали в счет кредита. Пуховики и валенки купили здесь, кроме того что принесли соседи: морозы в Новосибирской области стоят за 30 градусов. Осваивают сельскую науку: дружно возят воду с колонки, отгребают снег, колют дрова, топят печь. В доме все равно нежарко – старый, рассохшийся, сквозит через все щели. Ни просить, ни требовать у государства Евгений не хочет ничего сверх положенного по программе «Соотечественники». – Сами себе дом построим, – говорит он. – Я столяр-мастер. В Германии не устраивали уроки сексуального просвещения, как говорит Евгений. По их инициативе были организованы протестные акции против этих занятий в Кельне, Дрездене и Гамбурге. – Чем больше детей, тем более ощутимы проблемы воспитания, – повествует Евгений. – Мелита не хотела посещать уроки сексуального просвещения, потому что она христианка, и нам выписали штраф «за прогулы». Ребенок уже с года рассматривается как сексуальный объект. В наш детский сад собрали на информационный вечер родителей, чтобы рассказать им про детскую сексуальность. Придумывают специальные игры, например в доктора, чтобы они могли прикасаться! Устроены специальные уголки, чтобы никто этому не препятствовал. Поощряется, если девочку тянет к девочке, а мальчика – к мальчику, потому что каждый ребенок вправе сам выбрать гендерную идентичность. Но у нас есть свой разум, чтобы отличать добро от зла, чтобы понимать, какие ценности вложить в наших детей. Мы тоже объясняем детям про секс, но когда чувствуем как родители, что пора. На окраине нашего села построили дом для двадцати беженцев, молодых мужчин. Работать им нельзя, а чем будут заниматься молодые сильные люди от безделья? Как мы можем отпускать своих детей на улицу? Это все вместе, все неспроста. Мы решили, что в России спокойнее, тем более что можно фермерством заняться, а в Германии земли мало. Хотя думаю уже, что хорошо там, где нас нет…Кыштовку, самый отдаленный район Новосибирской области, Мартенсы знали только по рассказам друзей – Евгений познакомился с ними летом, навещая родных в Новосибирске. От Солнцевки, одной из самых процветающих деревень Омской области, откуда он уехал с родителями в начале 90-х, остались теплые воспоминания. Как и у Луизы, она жила неподалеку – в поселке городского типа Лузино, где был в то время крупный мясокомбинат, кормивший всю область. Теперь стало ясно, что рассказы мало похожи на реальность. – Я проехал по деревням, – Евгений округляет глаза, – сплошь и рядом разруха! Такое ощущение, что в райцентре стоят в ряд всякие администрации, где очень много начальников, а вокруг все разваливается. Ведь местные власти сидят на посту, чтобы делать все возможное для развития района, значит, и результаты такие же должны быть. Это в любой стране так! Но стоит войти в диалог с людьми, и картина проясняется: они мне, чужестранцу, жалуются, как им плохо, как самовольничает власть. Познакомился с человеком, который приехал из страны бывшего Союза по такой же программе. Но ему выплатили только часть денег, говорят, остальное кончилось. Это по государственной программе! Люди ничего не могут сказать хорошего о власти, хотя голосуют за нее, потому что не видят альтернативы. Но все равно ведь надо пытаться что-то изменить! Пока Мартенсы не знают, как и что будут изменять дальше. Даже не уверены, где именно. Получили «подъемные» – 150 тысяч на всех, но расходовать опасаются – вдруг придется переезжать вновь? Как заниматься фермерством, непонятно, лето короткое, для заготовки кормов нужна хорошая и дорогая техника. Хотелось бы туда, где потеплее, но неизвестно, есть ли, к примеру, под Краснодаром или Ростовом-на-Дону свободная земля. Пока они знают точно только то, что детей в любом случае будут учить сами. Говорят, «информировались» по этому поводу. В России домашнее обучение предусмотрено законом, но в Кыштовке такого никогда не было, и районное управление образования в растерянности:- Мы пытались ознакомиться с каким-то опытом, найти методики, но не сумели, – жалуется Татьяна Серебрякова, его начальник. – Считаем, что лучше бы детям в школу, хотя бы для того, чтобы русский изучить, ведь только двое из них более-менее его знают. Предложили все, что могли, – бесплатные учебники в школьной библиотеке, консультативную помощь, занятия в спортивной, музыкальной школах, Дворце творчества. Для социальной адаптации это хорошо. Мартенсы такой социальной адаптации не хотят, хотя с соседями общаются и гостей привечают. Иностранцы здесь, за 540 километров от Новосибирска, в районе, за которым сразу начинаются Васюганские болота, – экзотика, и местные жители, жалея «ненормальных, но добрых», несут им одежду, книжки, сало… Луиза, написав на листке бумаги русский алфавит, учит его вместе с ребятишками. В райотделе образования их не поняли. – Они нас попросили сделать выбор – тот, который нужен им, – возмущается Евгений. – Но чему могут научить детей в школах, если главная женщина, отвечающая за образование района, говорит, что надо ходить в туфельках по асфальту, а не месить грязь сапогами? Так удивлялась, что мы купили «УАЗ», а не импортную машину. Я понимаю в автомобилях, сам свои авто ремонтировал. Для таких плохих дорог только такую и можно купить. Ведь ваше государство, которое, может быть, станет нашим, специально вводит большой налог на иномарки, чтобы развивалось свое производство. А человек, который должен учить детей любить Родину, говорит, что русское авто – это плохо. Но мы хотим научить детей так, чтобы они умели учиться сами. Серебрякова пригласила нас на встречу, на которой нас унизили! Я мастер-столяр, 4 года готовился в колледже и на курсах, могу брать учеников, у жены образование среднее, но она и воспитатель, и повар, и дипломат в одном лице. Этого, оказывается, мало, потому что у нее нет корочек и она не психолог! А они психологи? Нас позвала одна женщина, а там оказалось еще семь начальников. Они хотели занизить нам планку. Дети, услышав, что отец поднимает голос, тянутся ближе. Просыпается самый маленький – Дан-Илья. Его тут же подхватывают на руки старшие, когда распахивается настежь дверь – пожаловали очередные гости: Ростислав Алиев, редактор местной газеты «Правда Севера», Прасковья Савинова, заведующая школьным музеем, одиннадцатиклассник Толя Симаков. – Чтобы осталось хорошее впечатление от нас, – объясняет редактор. 16-летний Толя тут же находит общий язык с 15-летним Тимоном, убеждая, что в Кыштовке можно жить хорошо. – Я и сам собираюсь, – говорит. – Это ж родина. Документы на получение гражданства Мартенсы уже подали. Обычно этот процесс занимает около полугода, но местные власти обещают провести его в ускоренном ритме. Чтобы не сбежали, видимо, трудно с переселенцами, да еще такими «громкими», ставшими известными во всей области. На фермерство, о котором мечтал, Евгений, правда, уже не слишком рассчитывает. Думает, не организовать ли ему столярное производство, ведь он мастер, может делать красивую мебель. Похоже, в поисках места под солнцем – в Кыштовке или другом уголке России – у немцев будет еще много неожиданного. Омск
Выбор читателей
Комментарии