Прибыли нет, только убытки. Выход один – идти в суд

«С июля 2004 года мне стыдно смотреть в глаза людям, которые работали со мной многие годы, родителям детей, которые посещали мою группу. Я чувствую себя обманутой и оскорбленной. Мне кажется, что все мои трудовые достижения в итоге оказались никому не нужны и никем не оценены». Из искового заявления воспитателя екатеринбургского детского сада №464 Нины Черной. История не нова, скажете вы, узнав, в чем же дело. Но разве это имеет значение, когда речь – о судьбе человека? А когда он перед тобой и ты видишь, как он отводит глаза, только доходишь до строк его заявления в суд… Нет, и не думаешь тогда, что бывали уже такие сюжеты.

Молоденькой девочкой (сразу после учебы) Нина Черная в 65-м году пришла на Уральский завод РТИ: «Возьмите меня воспитателем в один из подшефных садиков». А завод тогда приглядывал за 11 детсадами. Что ж не взять – взяли работницу на 39 лет и 2 месяца. За это время ее «трудовая» сильно распухла от занесенных в нее записей о премиях и благодарностях.

Выпускники Нины Черной, заводчане, приводили своих малышей к «своей воспитательнице». Платили всегда немного. Но разве могла она бросить родных ребятишек, родной завод. Она гнала от себя эти мысли, а только они «подбегали», вспоминала о своих ребятах.

…- Подлость, – вдруг сказала Нина Алексеевна. Мы сидели в ее кабинете. И на миг отвлеклись от воспоминаний. Она отвернулась к окну – я не должна была видеть ее слез.

И в трудные для завода годы реформ она не ушла с предприятия, хотя и детскому саду тогда доставалось: экономили даже на моющих средствах.

В конце 90-х завод встрепенулся, а его руководители отрапортовали на новеньком интернет-сайте, что «предприятие успешно преодолело время реформ и сейчас продолжает наращивать объемы производства». Но что-то тревожно было работникам подшефных детских садов. Одно за другим предприятия района скидывали с себя «социалку», и их завод отказался от 8 садиков. «Не ждет ли и нас такое?» – побаивалась Нина Черная.

…- Были бы мы богатые, я бы не стала судиться, – и опять прервался наш разговор.

… Но в 2004 году заводские управленцы рассудили по-своему. «Поставлена цель по обеспечению безубыточного функционирования непромсферы» – сухо записано в бухгалтерском отчете эмитента эмиссионных ценных бумаг ОАО «Уральский завод РТИ». И в этом же году (в июле) детсады перешли на баланс администрации города Екатеринбурга. Но работники и тогда доверяли заводу.

– При увольнении с предприятия нам гарантировали выплату материальной помощи и предоставили список, подписанный директором завода, о начисленных суммах, направленный в бухгалтерию для оформления, – говорит Нина Алексеевна. – Я, поверив дирекции, уволилась в связи с достижением пенсионного возраста, надеялась получить положенные деньги. Если бы меня не ввели в заблуждение, я бы стала настаивать на сокращении.

…Больших ли денег ждала Нина Черная? Семь среднемесячных заработков (около 20 тысяч рублей) за 40 лет заводского стажа и две тысячи – премиальных. Не дождалась, как и больше сотни сотрудников других детских садов.

Дальнейшая история Нины Алексеевны с точностью повторяет истории поваров, воспитателей, нянь двух других бывших детских садов завода РТИ (№188 и №539). И судебные иски – у них одинаковы. Но до суда – еще целых полгода.

…А в августе на заводе выходит приказ об июньской премии заводчанам, но работников детских садов в нем не поминают. Они обратятся к директору: «Почему?» Но безуспешно. Отдел труда и заработной платы им откажет в премии. В комиссии по трудовым спорам они получат лишь справку «Согласно Положению о материальной помощи работникам завода за непрерывный трудовой стаж, введенному 01.02.2002 года, выплата материальной помощи производится из чистой прибыли предприятия. А в течение 2004 года чистой прибыли на балансе завода не было и убыток составляет 4957 тысяч рублей».

– И про премии нам сказали, – подтвердила заведующая детским садом Алла Кочева, – не положено. И юрист завода сослался на новое положение о премировании, которое мы в глаза не видели.

В декабре коллектив вновь обратится к директору завода (уже новому) с просьбой выплатить премии и материальную помощь без судебных разборок. И снова – молчание.

Оставалось одно – идти в суд. Но не так-то просто обвинять в чем-то родной завод, непросто для педагогов «смастерить» заявление в суд. Потому и пошли туда единицы. А зря, ведь суд принял сторону работников детских садов.

Няни, воспитатели, повара до сих пор называют завод своим, но уже несмело. Деньги пока им не дали, надо еще ждать, когда суд высшей инстанции рассмотрит апелляцию заводского юриста.

– На что потратите? – напоследок спросила я у Нины Черной. – На дочь, на внуков, на лекарства. И отложить бы их надо, кто знает, сколько нам отмерено.

Из разговора с начальником управления по кадрам и социальному развитию ОАО «Уральский завод РТИ» Валентиной Земсковой

Она говорила медленно, выверяя каждое слово:

– Конечно, садики при заводе – это удобно. Ради этого молодежь шла на завод. Но что поделаешь, предприятие в сложной ситуации, оно вынуждено отказываться от соцсферы. А что касается судебных разбирательств, меня на заводе тогда не было. Но я знаю, что одна из причин невыплаты премий в том, что детские сады не выполнили плана продаж (условие коллективного договора).

– Какие же продажи в детском саду? Там же дети…

Из разговора с начальником профсоюзного комитета ОАО «Уральский завод РТИ» Рудольфом Ермиловым:

– Почему же был суд, по-вашему? – на другом конце провода – тишина, вопроса не ждали.

– Они сами пошли в суд. И вообще, девушка, вопрос не ко мне. Детские сады уже не наши.

Взгляд со стороны

Николай Седельников, директор по социальным вопросам ОАО «Завод керамических изделий»:

– Мы недавно тоже передали муниципалитету два своих детских сада: один на 9 групп, другой – на 6. Слишком большие расходы на социальную сферу. Но мы постарались сделать это мягко, чтобы детсады не закрылись и продолжали работать, продумали ряд мероприятий, способствующих этому. Одно из них – покрыть разницу в заработной плате в течение зимне-весеннего периодов (потому как заводские оклады были несколько выше тех, какие получают наши бывшие работники в муниципальных ДОУ). А разница составляет около 500 тысяч рублей.