Прекрасная Лена. Новелла

Представьте себе: кто-то из ребят написал на доске оскорбительное слово в адрес одноклассницы. Что должен сделать учитель? Пытаться объяснить, насколько низок поступок, бессмысленно, потому что написано заведомое оскорбление. Я думаю, что эту задачу надо решить так, чтобы вызвать у обидчика и у всех ребят острые переживания: сочувствие, стыд, неприятие… Увидев написанное, я бы попросила всех выйти из класса, вытерла бы доску, а потом пригласила всех войти.

Как-то мне пришлось побывать в Ленинграде на курсах повышения квалификации. Урок, на который я едва успела, должен был состояться в 10-м «А» классе. И хотя звонок еще не прозвенел, свободных мест в классе не было. Десятиклассники потеснились: сели по трое за парту. Стулья, поставленные сбоку, заняли учителя-методисты и студенты педагогического института. Кто-то из своих указал мне глазами на свободную парту у окна, которую я сначала и не заметила. Я прошла и села. Прозвенел звонок. Учитель, не старый человек, правда, совсем седой, приветливо поздоровавшись со всеми, сразу приступил к делу: размашистым, красивым почерком вывел на доске тему урока: «Любовь в жизни и творчестве Владимира Маяковского». Пока он писал, ко мне наклонился юноша и попросил: «Пожалуйста, пересядьте на мое место, здесь вам будет удобнее». Я хотела было возразить, но школьник ждал. Более того, ждал весь класс. Я это почувствовала. Молча пересела на предложенное мне место, а юноша примостился четвертым за партой, что стояла впереди.

– Итак, – начал учитель, – в жизни и творчестве Владимира Маяковского адрес любви был единым.

С передних парт поднялись десятиклассники, встали лицом к классу. У каждого в руке была телеграфная лента. Пропуская между пальцами серпантиновые нити, ребята провожали глазами слова: «Париж. Татьяне Яковлевой». «Письма такая медлительная вещь, а мне так надо каждую минуту знать, что ты делаешь и о чем думаешь. Поэтому телеграммлю. Телеграфь, шли письма – ворохи того и другого».

«Тоскую, стараюсь увидеть скорее».

«Тоскую по тебе совсем небывало».

«Не может быть такого случая, чтобы мы с тобой не оказались во все времена вместе?»

«Ты одна мне ростом вровень,

Стань же рядом с бровью брови».

«Иди сюда, на перекресток

Моих больших и неуклюжих рук».

«Любовь – это жизнь, это главное. От нее разворачиваются и стихи, и дела, и все пр. Любовь – это сердце всего. Если оно прекратит работу, все остальное отмирает, делается лишним, ненужным…»

Знаю, что кто-то из досужих методистов записал в блокнот: «Почему строчки из писем, стихов тоже отнесены к телеграммам?».

У писем, стихов, телеграмм был один адресат – громада-любовь. И учитель что-то сократил, сместил, высветил, объединил.

Потом были доклады, читались стихи. Сорок пять минут прошли на одном дыхании.

В учительскую на анализ пришли все, но обсуждения как такового не получилось. Невозможно было расчленить урок на составные части и разложить «по полочкам» то, что стало темой его. Мы поблагодарили растроганного учителя, уже уходили, когда кто-то спросил: «У пустой парты есть какая-то история?» «Есть, – просто ответил он. – Но к уроку нашему она отношения не имеет».

Геннадий Юрьевич ошибался…

В детстве он полюбил девочку. Однажды после уроков увидел, как она, Лена Жибекова, дерется с тремя мальчишками.

– За что ты их так? – смеясь, спросил он, когда конфликт был улажен и они шли домой.

– Пусть не дразнят.

– А как они тебя дразнят?

Лена помолчала, а потом буркнула: «Елена Прекрасная».

Гена даже приостановился от удивления, а потом сказал еле слышно: «Дураки. Какая же ты Елена Прекрасная. Ты вовсе не такая».

– А какая? – несмело спросила девочка.

– Ну, ты… ты Прекрасная Лена.

Каждое утро Гена встречал Лену, и они вместе шли в школу, вместе возвращались с уроков. Летом бегали на реку удить рыбу. Он стоял рядом и помогал держать удочку. И когда начались занятия, они изредка убегали на рыбалку. Потом она заболела, и Гена решил навестить ее дома. По дороге его встретил сосед по даче.

– Ген, говорят, твою Елену Прекрасную видели на рыбалке, – доложил он. – И какой-то фраер помогал держать удочку, а потом…

Потом сосед по даче получил под глаз «фонарь». А как только Лена пришла в класс, на доске появились грязные стихи про Елену Прекрасную. Учитель, увидевший их, сказал: «Если ты, написавший это, последний трус и подонок, то останешься сидеть за партой, а если ты… – учитель поискал слова, – другой, ты выйдешь к доске и сотрешь это.

Гена вышел к доске, повернулся, увидел испуганные прекрасные глаза Лены, вытер страшные слова и сел на свое место.

Гена больше никогда не подошел к своей Лене. Между ними стали те слова, которые невозможно было стереть из сердца, как с доски.

После школы Лена поступила в медицинский институт, Гена – в педагогический. Встретились они на Ленинградском фронте.

Лена очень похудела, постригла косы и стала еще больше походить на ту девочку, которую он так любил в седьмом классе. Всю ночь в блиндаж приносили раненых. Всю ночь помогал ей Гена принимать их. Лена накладывала повязки, утешала: «Потерпи, голубчик, сейчас тебе будет легче».

И Геннадию казалось, что это она ему говорит. А утром, едва выдалась свободная минута, он только и спросил: «Устаешь?»

– Бывает.

– Ты совсем не бережешь себя. И куда ты лезешь под пули?

– Я бездарная. У меня ничего не получается, – сказала она совсем так, как говорила в детстве, когда не клевала рыба.

Если бы ему сказать: «Ты прекрасна, Лена». Ему бы обнять ее при всех раненых. Но даже здесь, в блиндаже, между ними были те слова. И он решил, что война – не самое подходящее время для выяснения и объяснения давних ошибок. Впереди у них была вся жизнь. Потом. Потом он все объяснит и другими словами заслонит то страшное, что случилось в детстве. Он ведь однолюб и будет любить ее всю жизнь. Он знал это еще тогда. Вот только Лена не успела этого узнать. А теперь уже не узнает никогда.

Прекрасную Лену убила война. Женщина осталась на поле битвы. Мужчина вернулся. Он пришел в свою школу посмотреть на ее парту. Потом он вернется сюда учителем в их класс. На первом уроке, волнуясь и краснея, он попросит чужую девочку пересесть на другую парту. Он расскажет своим ученикам о Прекрасной Лене. Расскажет один раз. С той поры из класса в класс как наказ будут передавать эту историю и просьбу выпускников, чтобы Ее место не занимали.

На уроке, посвященном Маяковскому, я видела запись в тетради, сделанную юношей, предложившим мне свое место: «Что такое любовь? Это ответственность за судьбу другого человека». Извинившись, я спросила разрешения взглянуть на другие записи, сделанные прежде, и увидела: «Ничего не откладывай на потом. Его иногда не бывает». «Учитесь жить без черновиков. Сразу набело».

Я забыла спросить у десятиклассника, чьи же это слова, а потом как-то решила, что это и не важно…

Вот такую историю я бы рассказала своим ученикам. И ни слова не сказала бы о сегодняшней ситуации.

Маргарита ЗАЦЕПИНА, заслуженный учитель России, Воронеж