Правозащитники Государственные и гражданские институты защиты прав человека

Правозащитная деятельность изначально противоречива, причем противоречива трагически и для конкретного правозащитника, и для правозащитного движения в целом. С одной стороны, действительно государство объективно является основным нарушителем прав человека, оно немыслимо без подавления интересов одних в интересах других. Естественно, в этой ситуации чьи-то права всегда будут кем-то нарушаться, прежде всего государством. В этом смысле мы действительно принципиальные его противники.
С другой стороны, мы апеллируем к праву, а право опирается на государственные институты. Мы апеллируем к ним, опираемся на них в своей деятельности, обращаемся в суды. Это противоречие делает нашу деятельность двойственной, возникает масса моральных проблем. Как бы в ответ родилась очень сладкая, соблазнительная эвристическая концепция – попытаться создать государственные органы правозащиты.
Мы вдосталь навоевались с государством. Теперь, когда мы выходим в Государственную Думу, к губернатору, то видим – мы там так надоели, что даже самые здравые предложения не проходят. В этой ситуации гораздо эффективней выглядят государственные органы правозащиты, они ближе к власти, они лояльнее, у них больше реальных рычагов добиться концептуальных, глобальных достижений. Своеобразное разделение труда между гражданской и государственной правозащитой. По этому пути мы попытались пойти с 1992 года.
Но государственная правозащита в значительной степени дискредитирует идею правозащитной деятельности, поскольку от нее ждут чего-то конкретного, а в лучшем случае получают научные сентенции. С другой стороны, только подобные органы могут приучить власть говорить на языке правозащиты, могут втянуть ее в проблематику правозащиты. Они могут постепенно приучать власть к тому, что этот фактор необходим, что есть такие слова, есть такие проблемы. Поэтому я думаю, что лучшая модель взаимодействия государственной и гражданской правозащиты – это мирное сосуществование. В последнее время ситуация именно таким образом и выстраивается.
У правозащитного движения есть глобальные успехи в последнее время: в любом областном центре – от 10 до 40 правозащитных организаций. Но есть и свои проблемы, проблемы очень серьезные. О них я хотел бы рассказать. Замечательное было высказывание о кадровой судьбе любой революции: готовят гении, осуществляют фанатики, пользуются плодами проходимцы. Революционный период прошел. По разным причинам люди с естественной мотивацией правозащитников либо отходят, либо становятся меньшинством. К сожалению, негативную роль (благими намерениями дорога в ад устлана) сыграла система грантов. Деньги привлекли людей, которые мотивированы были прежде всего на получение заработной платы, на интеграцию в определенный престижный образ жизни. Это негативная сторона деятельности фондов, хотя позитивная, конечно, гораздо больше.
К сожалению, как в любой интеллигентной среде крайне высока конфликтность в среде правозащитников. Вы, наверное, знаете, что каждый город, каждый областной центр разделен двумя-тремя правозащитными партиями. Пермь – почти счастливое исключение.
Вспышки политизированности в правозащитной среде, как и во всем обществе, приходятся на время выборов. Многие постепенно умнеют в этом смысле, начинают понимать, что правозащитная организация не может входить в органы власти, не может быть фракцией, не может быть партией. Как только правозащитник садится на место парламентария, он перестает быть правозащитником, поскольку правозащитнику не важно, чьи права он защищает, он защищает всех, а депутат защищает интересы и права прежде всего своих избирателей.
Две основные проблемы, на которых нужно сконцентрировать внимание всех, кому так или иначе важны проблемы прав человека. Первая – это правозащитная недееспособность правоохранительных органов. Это краеугольный камень проблем с правами человека. Прокуратуры, суды, милиция в принципе, исходя из логики своего существования, из нашего законодательства, не могут сегодня защищать права граждан. Более того, эти органы зачастую выступают активными участниками нарушений прав граждан. Один конкретный пример. В общей судебной практике сегодня оправдательных приговоров меньше одного процента. При этом качество следствия чрезвычайно низкое. Представьте себе, какое число невиновных, принципиально невиновных людей сегодня сидит… Оценки разные – от 10 до 50 процентов. Их виновность абсолютно не соответствует тому наказанию, которое они получили.
И вторая проблема – это проблема массовых, бытовых, латентных нарушений прав человека государственными органами. Элементарно: справки, необходимые человеку для жизни и деятельности, невозможно получить в принципе. Нарушения прав человека происходят ежеминутно, ежесекундно в нашей бытовой жизни. Мы сами этого не замечаем, государство к этому привыкает. То есть идет перманентная дискредитация прав человека на бытовом уровне, что порождается самим функционированием государства. Этими “мелочами” правозащитники не занимаются. Зато занимаются, к примеру, делом Никитина. И я не понимаю, почему пять раз должен подписывать обращение по этому поводу. Правоохранительные органы и латентное, мелкое, пакостное нарушение прав человека государством – вот чем нужно заниматься в ближайшее время.
Игорь АВЕРКИЕВ
Пермь