На чтение: ≈ 18 мин.* * *
Петербург. На юге Петербурга есть улица Софийская. Это все, что осталось от села София – первого пункта путешествия Радищева.
* * *
А в Петербурге украли чижика. Да, да, того самого чижика, который <>… Еще совсем недавно петербургские интеллигенты-нонконформисты водрузили на Фонтанке памятник, выполненный в натуральную величину. А некий злоумышленник взял и похитил. Чижик, он ведь маленький такой, беззащитный, его и украсть несложно – всякий может. Сочинили про него всего одну песенку и та – шуточная. А вот про Петра I столько написали и стихов, и романов. Наверное, потому, что чижик только пил, да и то скромно: рюмку-две. А Петр окно прорубал, покорял что-то, мчался куда-то. Вот и стоит в честь него бронзовая махина, и уж сколько лет никто не пытается ее похитить. Боятся – символ мчащейся вперед России – чудища обла. А чижик не символ. Он просто так. Тяжело быть чижиком…
* * *
Чудово. Дорогу на автостраду показал бойкий белобрысый паренек лет 14. Прощаясь, мы поинтересовались:
– А что ты знаешь о Радищеве?
– Ничего, я из Эстонии, у нас этого не проходят…
Здесь мы впервые воспользовались таким видом транспорта, как автостоп.Проголосовав, мы поймали первую же машину. Водитель бензовоза отличался характерной для шоферов-дальнобойщиков немногословностью – за всю поездку не произнес ни единого звука, только вначале на наш вопрос <> слегка кивнул головой…
На протяжении путешествия мы раз семь пользовались любезностью местных шоферов. Практически никто из них не пытался заговаривать о деньгах. Автостоп вообще весьма популярен на Западе. У нас его адептами были хиппи. Кстати, именно Москва-Питер была одной из самых любимых ими трасс.
* * *
Человеком Радищев был, очевидно, мрачноватым. Вот и Екатерина II была того же мнения: <>. Впрочем, и жизнь его не баловала. Ранняя смерть любимой жены. Арест и смертный приговор. Ссылка. Смерть второй жены. Самоубийство…
<<В припадке ипохондрии он схватил и выпил большой стакан крепкой водки (очевидно, азотная кислота. – прим. Г.Т.), которая предназначалась для чистки мишуры на потемневших эполетах старшего сына. После этого Радищев хотел было зарезаться бритвою, но сын удержал его.
– Оставь, я буду долго мучиться… – сказал Радищев.
Действительно, страшная рвота не замедлила обнаружить разрушительное действие крепкой водки… После непродолжительных, но страшных мучений Радищев испустил дух на 53-м году от рождения….>>
* * *
Спасская полесть (Современный вариант названия – Спасская полисть). <>.
Сегодняшняя Спасская полисть представляет собой несколько десятков деревянных домиков, разбросанных по обе стороны дороги. Такой же она была, наверное, и в конце восемнадцатого века.
Выбравшись из бензовоза, мы решили повторить сюжет классика и остановиться на ночлег именно в этой деревне – вполне по-радищевски лил дождь, да еще вдобавок начинало темнеть. Но то ли крестьяне стали менее гостеприимны, то ли вид московских туристов-журналистов внушал меньшее доверие, чем облик петербургского дворянина, и на просьбу пустить нас хотя бы в сарайчик или на сеновал нам отвечали одним и тем же: <>. На случайной электричке мы добрались до Новгорода.
* * *
История всевозможных <> уходит корнями в какие-нибудь древние сказания о схождении богов в загробный мир и плавно доходит до наших дней. Но мне сразу вспоминается Веничка Ерофеев со своими <>. Структура текстов похожа – вместо названий глав – станции, а их содержание часто никак не связано с наблюдаемым <>. Принято думать, что они имеют общим источником <> одного из самых веселых авторов новоевропейской литературы Лоренса Стерна. Разные ипостаси его духа веют над обоими текстами.
И та и другая книга дошли до читателя сначала в самиздате (по мнению филологов, Радищев занимает рекордное место в досоветской русской литературе по количеству изданий в <>), потом в <>. И лишь спустя немалый срок были изданы в родном государстве.
Тема бунта и переворота, которую так любили подчеркивать наши историки у Радищева, пародируется в произведении Ерофеева. Под воздействием подвыпивших масс в Петушинском уезде революция победила. <>
* * *
Новгород. Кремль. Великолепно отделанный архитектурный ансамбль. Толпы российских и иностранных туристов.
Ярославово дворище. Потихоньку ведется реставрация. Туристов не видно.
Церковь в южной части города. Обшарпанные стены. Огромная надпись <> над входом. Старушки, торгующие семечками и огурцами. Туристов нет вообще.
* * *
Ю.Лотман отмечает на страницах <> обилие скрытых и явных цитат из произведений мировой литературы и философии. Но сколько их у Ерофеева! <> включает в себя ироническое переложение кусков и кусочков из канонических текстов по литературе, истории и обществоведению.
<> – реакция на навязчивость, искусственность и пошлость школьного преподавания литературы и других предметов (выразившаяся в том числе и в преподавании Радищева). В своем эссе <> Ерофеев писал: <>.
* * *
Бронницы. Большое село. Нам удалось узнать, что когда-то здесь был учитель по фамилии Земсков, который собирал документы по истории своего села, в том числе и связанные с пребыванием здесь Радищева. К сожалению, по словам его сына, во время войны сундук с материалами пропал. Вообще об учителях, когда-то занимавшихся изучением путешествия Радищева, нам рассказывали в разных местах.
В селе есть здания, сохранившиеся с прошлого, а может быть, и позапрошлого века. На холме стоит описанная Радищевым церковь, построенная по приказу Екатерины, проезжавшей из Петербурга в Новороссию. Основная часть села сгорела в середине тридцатых годов нашего века, а постоялый двор, где мог останавливаться писатель, – несколько лет назад.
* * *
Вроде бы и социализм не строим, пятилетку в три года не выполняем, а страсть к стройкам века все-таки сохранилась. Я не говорю о пресловутом Храме Христа Спасителя – Бог (возможно) с ним. Есть вещи и посерьезнее.
Еще в 1992 году указом президента России было создано акционерное общество <>, основная цель которого – строительство новой дороги из Петербурга в Москву. Предполагается, что на первых порах скорость поезда на этой дороге будет составлять 250-300 км/ч., а затем дойдет и до 350.
По существующему проекту новая линия должна пройти несколько западнее ныне действующей Октябрьской дороги через Новгород и Торжок, то есть почти по маршруту Радищева.
* * *
Зайцово (Современный вариант названия – Зайцево). До чего же нынешние деревни, лежащие по радищевскому маршруту, мало изменились за минувшие столетия! По крайней мере внешне. Те же некрашеные бревенчатые избушки, с темными и сырыми комнатами внутри, те же убогие костюмы пожилых сельчан, стоящих вдоль дороги, покуривая смятые беломорины или продавая проезжающим огурцы со своего огорода.
Появилась и новая деталь – молодые ребята от 10 до 20 лет, десятками стоящие возле трассы, пытаясь продать псевдохрустальные вазы и рюмки.
Директора зайцевской школы мы встретили идущей к своему дому с ведром молодой картошки в руках. Она призналась, что ничего не знает о пребывании здесь Радищева, может быть, потому, что не совсем поняла, о ком идет речь. В Доме культуры мы нашли учительницу истории – симпатичную девушку лет двадцати пяти, но и она ничего не смогла сказать о подробностях проезда классика русской литературы через это село…
* * *
Конечно, прогресс – дело нужное, и промчаться от одного города до другого за два часа в комфортабельном вагоне, а не трястись всю ночь на грязном плацкарте – гораздо приятнее. Но как всегда прогресс требует жертв. Дело даже не в том, что, по самым скромным подсчетам, соединение новой веткой двух столиц обойдется в несколько миллиардов долларов.
Проблема в том, что дорога может разрушить и так уже изнемогающий под промышленным бременем природный комплекс Центральной России. Экологи звонят во все колокола, а наиболее радикальные из них уже готовят решительные акции протеста. Недовольны и археологи, опасающиеся, что строительство магистрали приведет к гибели уникальных памятников древней русской истории. Но, как это водится в России, железная дорога может быть построена, несмотря на людское недовольство, несмотря на кровь и стоны…
* * *
Хотилов (Современный вариант названия – Хотилово). Здесь Радищев нашел в грязи рукопись с революционным <>.
Мы попали сюда глубокой ночью, пройдя от Бологого километров пять пешком, а затем чудом поймав попутку. Самое колоритное, что мы смогли разглядеть в Бологом, – это кладбище. Здесь было на что посмотреть. Например, возле входа на кладбище возвышались, радостно приветствуя посетителей, фигуры спортсмена и колхозницы в натуральную величину, но с ненатуральными пропорциями тела. А на самом кладбище через каждые 10-15 досок <> установлены точно такие же по внешнему виду таблички, но с надписью – <>…
Любезный водитель высадил нас на окраине Хотилова, неподалеку от церкви, построенной, судя по всему, во времена Радищева или чуть позже. Красивое высокое здание ее было выдержано в лучших традициях классицизма, с полным соблюдением принципов стиля, что не так-то уж часто встречалось в провинции. К сожалению, если внешний облик церкви при лунном свете приводил в восторженно-романтические чувства, то, осветив свечой внутренности здания (двери и в самой церкви, и в пристроенной к ней колокольне были настежь открыты), мы увидели весьма прозаическую картину – обшарпанные стены с едва сохранившимися следами росписи, прогнивший пол, следы общественного туалета…
* * *
Вышний Волочек. Если Александр Николаевич ехал бы вместо нас, то он непременнейше описал бы случай, который мы наблюдали на вокзале в Вышнем Волочке. Огромная толпа пассажиров, ждущая поезда на Тверь. Репродуктор называет поезд и платформу. Все, спотыкаясь и с кряхтеньем волоча свои баулы, пробираются по крутым лестницам на соседнюю платформу. Ждут. Потом репродуктор называет тот же поезд, но уже другое время и другую платформу. Толпа обреченно ползет обратно. Репродуктор снова включается, и все повторяется заново… Наконец, появляется поезд. Народные массы штурмуют вагонные двери. К поезду подбирается старушка, которая едет навестить своего сына, сидящего в тюрьме. В тяжелой коляске – гостинцы. Сама она поднять коляску не может. Ей помогает какой-то мужчина. Неожиданно машинист рвет рычаг, двери со зловещим лязгом закрываются, и поезд начинает набирать скорость. Старушка, пытавшаяся в это время подняться в вагон, не удержавшись, падает спиною на перронный асфальт. Ее коляска с гостинцами уезжает вместе с поездом. Она с отчаянием смотрит ему вслед и даже не пытается подняться с земли…
* * *
Путь от <> до <> – это своего рода путь русской интеллигенции. Из Петербурга выезжает в своей кибитке наивнейший радищевский герой.
Потом по российским дорогам поедут декабристы и славянофилы, народники и социал-демократы, большевики и диссиденты. И почти через двести лет к Курскому вокзалу будет пробираться уже совсем другой интеллигент – циничный, умудренный жизнью, знающий, в какой пропорции нужно смешивать пиво и жидкость от потливости ног, слившийся и спившийся с народом и презирающий этот народ. Не будет <>, и единственное, что он не сможет преодолеть, так это необходимость комментировать свои действия – <>…
* * *
Тверь. Ох, какой колоритный нищий попался нам в тверской электричке. Он не рассказывал об <>, о <> и о том, что <>. Он красивым, хорошо поставленным голосом пел есенинское <>. Мне показалось, что у кого-то из пассажиров даже блеснули слезы. Честное слово, чертовски захотелось бросить в его истрепанный картуз горсть монет, жаль только, деньги кончились еще между Хотилово и Вышним Волочком…
* * *
Интересно, а что было бы, если Ерофеев встретил Радищева. Ну начали бы, наверное, с перцовки, затем хватили бы розового за рубь десять (пардон, отстал от жизни – за семь пятьсот), а дальше что? Дальше бы помолчали. Каждый о своем. Сжевали по бутерброду. Приняли бы еще по четвертинке <>. А потом пошли бы два несчастных и обреченных русских интеллигента к Курскому вокзалу в Москве, швырнули бы пустой бутылкой в Минина с Пожарским и попали бы наверняка к Московскому вокзалу в Санкт-Ленинграде, и пошли бы дальше, выше, один со своей опухолью-шилом в горле, другой со своим стаканом азотной кислоты, пошли, полетели бы вместе, рука об руку, как жених и невеста, подальше от серых и сырых крестьянских избенок, от собственных пропыленных портретов, от рябого асфальта автострады, от заплеванного вагона и от розового за рубь двадцать пять…
Григорий ТАРАСЕВИЧ
Петербург-Тосно-Любань-Чудово-Новгород-Бронницы-Зайцево-Бологое-Хотилово-Вышнй Волочек-Тверь-Химки-Москва-Петушки-далее везде.
Выбор читателей
Комментарии