Портфолио времен Екатерины II. В XVIII веке школьники еще любили книги

Наследник встал рано и за уроки сел… Как учили и учились в XVIII веке. – М.: Ломоносовъ, 2015. – 224 с. Иллюстрации А.Ивойловой.Серия «История воспитания», в которой вышла эта книга, не мемуарная. Но ценность именно этого сборника в том, что здесь собраны тексты из двухтомного издания «Русский быт по воспоминаниям современников. XVIII век», вышедшего в 1914 году.

Бесхитростные, порой наивные тексты выстроены редакторами сборника воспоминаний так, что сначала мы получаем общее представление о том, как стараниями Петра Великого и его последователей свершались преобразования в сфере образования и воспитания. А подробности узнаем на примерах отдельных личностей, что всегда, конечно же, куда интереснее. Авторы мемуаров, а среди них есть и иностранцы, и россияне, не скрывают трудностей, с которыми столкнулся царь-реформатор. Есть и критика того, например, факта, что Петр Первый учредил академию наук, «взяв во всем за образец парижскую», в то время как в стране явно недоставало начальных школ. Академия и после смерти Петра была в «весьма странном положении» – не хватало студентов, финансов, для обывателей она была довольно бесполезным учреждением.Воспоминания показывают, каким непростым делом для прогрессивной части дворянства было найти школу, учителей, воспитателей для своих детей. Старые порядки, где главенствовали зубрежка и порка, сохранялись. Процветало невежество даже среди педагогов. Воспоминания будущего писателя Дениса Ивановича Фонвизина свидетельствуют, что первое время и учеба в гимназии при вновь учрежденном Московском университете оставляла желать лучшего. Во время экзамена по географии Фонвизин получил медаль за то, что честно признался (в отличие от своих товарищей, отвечавших неверно): он не знает, куда течет Волга!И все-таки усилия царя-просветителя, ученых, педагогов не пропадали даром. Авторы мемуаров признаются, что даже беспорядочное обучение – в пансионах, у иностранцев, в военных школах, за границей – давало свои плоды. И главными были интерес к учебе как таковой, интерес к чтению. Целую оду чтению как возможности узнать что-то новое, уберечься от пороков, провести нескучно зиму создает один из основоположников отечественной агрономической науки Андрей Болотов. Он читает романы, затем переходит к философии, естественно-научным сочинениям, постепенно и сам начинает писать. А началось все в детстве: «Я узнал, что у родителя моего был целый ящик с книгами. Я добрался до оного как некоего сокровища (…). Не могу (…) довольно изобразить, сколько сии немногие книги принесли мне пользы и удовольствия».Конечно, в таких условиях упор делается на самообразование. Поражает пример митрополита Платона (в миру Петра Левшина), который желал выучиться греческому языку, но учить его было некому. Тогда он стал изучать язык по учебнику. «Достав (…) грамматику, начал сам себя по ней учить: сам себе уроки задавать; сам себя выслушивать; сам себя или похвалять за прилежание, или осуждать за нерадение». Разговорный язык митрополит постигал, посещая службы в греческом монастыре и общаясь с греками.Особый интерес представляет дневник воспитателя Павла I, публициста, издателя, флигель-адъютанта Петра III Семена Порошина. Вел его Семен Андреевич с 20 сентября 1764 года по 13 января 1766 года, и не столько для современников или потомков, сколько для своего воспитанника. Он хотел, чтобы наследник престола мог, перечитывая записи (что-то вроде современного портфолио), видеть себя со стороны и исправлять недостатки. Порошин подробно описывает каждый день будущего императора – чему учился, хорошо ли учился, в каком был настроении, какие книги читал, чем занимался после уроков – точил на токарном станке, стрелял из пушки деревянными ядрами, «забавлялся около маленькой электрической машины». «Наследник встал рано и за уроки сел» – фраза, вынесенная в заглавие всего сборника воспоминаний, часто повторяется. Великий князь вставал рано и даже огорчался, если случалось проспать. Именно этот уникальный дневник стал причиной увольнения Порошина из штата наследника. Трудно понять, что не понравилось Екатерине Великой, возможно, излишние подробности в описании жизни сына и событий при дворе.