Пора менять подходы

Процесс реформирования высшей школы идет полным ходом. Но все ли в нем гладко? По мнению некоторых специалистов в области военного образования, в частности, профессора полковника П. Хромченко, возглавляющего командный факультет внутренних войск Военно-инженерного университета, на заре реформирования высшая военная школа находилась в критическом состоянии. Тогда все преобразования свелись к упразднению, слиянию, упрощению.

С тех пор ситуация несколько изменилась. Постепенно налаживается финансирование и материально-техническое обеспечение учебного процесса, совершенствуется учебно-материальная база, вносятся существенные коррективы в программы обучения. Однако практика показывает, что качество подготовки лейтенантов по-прежнему отстает от требований времени. Складывается парадоксальная ситуация: в официальных отзывах о службе выпускников военных институтов командиры частей рапортуют о высоком уровне их профессиональной подготовки, а в кулуарных беседах часто проявляют недовольство.
В чем же причина столь противоречивых оценок профессионализма молодых офицеров? Какие проблемы стоят перед высшей военной школой? Над этими и другими вопросами подготовки военных кадров размышляют заместитель начальника Саратовского военного института внутренних войск МВД России по научной работе полковник И. Шевченко, начальник кафедры тактики внутренних войск полковник Н. Марочко, доцент кафедры тактики внутренних войск полковник в отставке Г. Копьев, начальник кафедры тактики полковник А. Балясников, курсант выпускного курса Р. Орехов.

Игорь Шевченко:
– Проблемы в образовательном процессе действительно есть. И главная в том, что курсанты обучаются в течение 5 лет по юридическому профилю. Поэтому более 50% учебного времени, в соответствии с образовательным стандартом, отводится юридическим дисциплинам, причем таким, которые в последующем вряд ли понадобятся выпускникам на практике. Например, римское, земельное, семейное право существенно на профессиональную подготовку офицера не влияет, но является неотъемлемой частью подготовки специалистов с квалификацией “юриспруденция”.
Такое решение в середине 90-х было оправдано необходимостью повышения престижа военных вузов. Но в итоге это привело к тому, что юридическая подготовка стала доминировать над подготовкой военной.
На первых курсах необходимо отдавать предпочтение изучению общеобразовательных и гуманитарных предметов, а на последних максимум времени – военным дисциплинам. Но без изменения базового профиля подготовки военных специалистов в институте эту задачу не решить. Хотим того или нет, мы обязаны придерживаться образовательного стандарта.
Руководство института обращалось в вышестоящие органы с предложениями об изменении базового образования наших курсантов. Ведь по Госстандарту есть специальности, которые в большей степени перекликаются с деятельностью офицера. Например, допризывная физическая подготовка, где примерно 90% учебных дисциплин соответствует военной подготовке; психология, где изучаются предметы, необходимые командиру взвода, роты; менеджмент, по программе которого готовят специалистов управленческой деятельности.
Кроме того, введение юридического образования породило другую проблему. Появилась еще одна лазейка для тех, кто не желает служить в армии. 4 года они учатся, а на выпускном курсе заваливают руководство института рапортами с просьбой отчислить их по собственному желанию как совершивших ошибку в выборе профессии. А деньги государство на их обучение затратило, причем немалые.
Анкетирование курсантов выпускного курса дало следующие результаты. Ответы на вопрос “Изменились ли ваши взгляды на выбор профессии офицера в настоящее время?” позволили сделать вывод, что интерес к избранной профессии повысился у 15,9% из них, убеждены в правильности выбора 38%, испытывают некоторое разочарование 43% и считают поступление в институт неправильным шагом 3,7%. Результаты, прямо скажем, неутешительны.
Помимо прочего, в настоящее время вузов, готовящих юристов, в стране очень много. Только в Саратове их три. Диплом о юридическом образовании, получаемый в нашем институте, остается невостребованным даже в случае увольнения выпускника из войск. К примеру, листая саратовские рекламные газеты, часто можно встретить объявление такого характера: “Требуется на постоянную работу юрист. Выпускникам Саратовского военного института услуги не предлагать”.
Николай Марочко:
– К сожалению, в подходах к военному образованию продолжает превалировать принцип престижности. В программе обучения около 70% учебного времени отводится по этой причине изучению юридических дисциплин. Военная же подготовка планируется по остаточному принципу. Служебно-боевая деятельность Внутренних войск носит правоохранительный характер. И, естественно, офицеру необходимо знание российского законодательства. Но командиру взвода, чья деятельность связана прежде всего с работой с людьми, нужны знания в совершенно другой области. Здесь, наверное, больше подошла бы программа подготовки специалистов в области педагогики и психологии.
Жалобы командиров частей на неподготовленность выпускников в основном сводятся к отсутствию у лейтенантов навыков работы с людьми. Несмотря на все усилия кафедры военной педагогики и психологии нашего института, результаты войсковой стажировки курсантов свидетельствуют, что преподаватели этой кафедры чрезмерно увлекаются теорией, упуская зачастую вопросы практической работы и методики воспитания личного состава.
Другая проблема заключается в том, что в последнее время “зациклились” на изучении вопросов применения Внутренних войск в условиях чрезвычайного положения и вооруженных конфликтах. Нельзя считать главной задачей лишь участие войск в контртеррористической операции в Чеченской Республике. Задачи войск четко определены в законе о внутренних войсках МВД России, и все они главные. Словом, программа обучения требует существенного изменения.
Александр Балясников:
– Чеченский опыт показал, что к применению уставных принципов общевойскового боя, специальной операции надо подходить творчески, искать нестандартные решения. К сожалению, за 500 часов учебной программы, например, по общевойсковой тактике, можно научить курсантов лишь азам управления подразделениями и только в основных видах боя.
Николай Марочко:
– Программу обучения по тактической подготовке нужно адаптировать к служебно-боевому применению Внутренних войск. Изучать действия подразделений, соответствующих штатам Внутренних войск, а не мотострелковых взводов, рот и батальонов. Потому как те нормативы, которые разработаны для них (фронт, глубина обороны, наступления и т.п.), нам не подходят. У нас совершенно другие возможности. Тема занятий, к примеру, должна называться не “Мотострелковый батальон в обороне”, а “Батальон оперативного назначения в обороне”.
Геннадий Копьев:
– К большому сожалению, не всегда удается по объективным причинам внести необходимые изменения в методику подготовки курсантов. В частности, в последние годы мы стараемся сделать основной упор на проведение занятий по военным дисциплинам на фоне единой тактической обстановки и по единому замыслу. Но, например, в 1998 г. в программу подготовки курсантов волевым решением были внесены существенные коррективы, отчего смысл подобной методики проведения занятий потерялся. Сейчас нами разработана и новая программа, но вопрос в том, будет ли она принята…
Николай Марочко:
– Не менее остра проблема технической подготовки выпускников. Институт не укомплектован бронетехникой до норм, предусмотренных по штатам. Образцы новой техники, поступающей в войска, не доходят до института. Поэтому пробелы в техническом образовании лейтенантам приходится восполнять уже в войсках. Несколько упрощенно проводится у нас и полигонная практика. Она включает в себя прежде всего огневую подготовку и вождение боевой техники. Проводиться такая практика должна на полигонах военных округов, где есть возможность получить навыки стрельбы из всех видов оружия. В Саратовском институте, в отличие от Северо-Кавказского, курсанты которого проходят полигонную практику на базе новочеркасского соединения Внутренних войск, сегодня это неосуществимо. Нет у нас в области такой возможности.
Александр Балясников:
– Еще одна проблема военного образования – кадровая. Престиж профессии преподавателя в последнее время упал. Умудренные жизненным и служебным опытом офицеры увольняются из войск. Приходящие им на смену преподаватели – вчерашние командиры курсантских рот, которые зачастую сами нуждаются в обучении, так как не имеют академического образования. А ведь кроме занятий на них лежат обязанности по научной и методической работе. Выпускников же адъюнктуры Общевойсковой академии мы не видим уже несколько лет. Всякий смысл потеряла перспектива защиты кандидатской, докторской диссертаций. Преподаватель в погонах сегодня получает лишь 10% должностного оклада за ученую степень, в то время как его гражданский коллега – около 70%.
Николай Марочко:
– Слабое место в практике военной подготовки курсантов – войсковая стажировка. Зачастую командиры частей формально подходят к организации войсковой практики курсантов. Не совсем удачно выбрано время проведения войсковой стажировки. Целесообразно было бы направлять курсантов в войска в период учебных сборов с пополнением или же в учебные части и подразделения, где с личным составом организована полнокровная боевая подготовка.
Геннадий Копьев:
– Проблемам военного образования надо уделять больше внимания. Помнится, первые итоги действий Ограниченного контингента советских войск в Афганистане повлекли за собой масштабные мероприятия по военно-образовательной проблематике. Проводились научные конференции, расширенные совещания начальников военных училищ Сухопутных войск с привлечением начальников вузов Внутренних войск. Таким же образом следует осмысливать опыт чеченской войны.
Роман Орехов:
– Считаю, что к выполнению обязанностей командира взвода не совсем готов. Одна из причин – отсутствие практических навыков работы. Конечно, в институте в полном объеме решить эту проблему не удастся. Умение работать с конкретным человеком, видеть его проблемы приходит с годами. Но уже сейчас, если бы занятия чаще проводились игровым методом с созданием конкретных ситуаций, практические навыки курсантам можно было бы привить. Слабая методическая подготовка объясняется тем, что ее основы изучались отдельно, в курсе каждой дисциплины. Целесообразнее объединить ее в единый спецкурс и к развитию практических навыков проведения занятий приступать после изучения общих принципов методики обучения. Патронаж же над этой дисциплиной можно поручить кафедре военной педагогики.
Недостаточно внимания уделяется планированию служебно-боевой деятельности подразделения. На отработку тем, касающихся составления расписания занятий, распределения служебной нагрузки, оформления книги боевой службы, журналов учета боевой подготовки взвода и роты, листов нарядов, времени выделено очень мало.
Учить в институте надо так, чтобы не пришлось в войсках переучиваться или восполнять пробелы, допущенные не по вине курсантов.

Несмотря на целый комплекс проблем, говорить о том, что система обучения в военных институтах Внутренних войск пришла в полный упадок, нельзя. Яркими свидетельствами того, что практика подготовки командиров тактического звена дает положительные результаты, является множество примеров мужества и отваги офицеров, умелого руководства подчиненными в ходе выполнения служебно-боевых задач. Из 71 военнослужащего Внутренних войск, удостоенного звания Героя России, 14 – лейтенанты и старшие лейтенанты – недавние выпускники.
И все же проблемы реформирования высшей военной школы не сняты с повестки дня. Войска ждут специалистов, которые способны справиться со сложнейшими задачами, чей уровень квалификации отвечает требованиям времени.

Материал подготовил
подполковник Ринад Арибжанов