Поле памяти

Вязьма, 232 км Минского шоссе. Поселению, ставшему бойким торговым центром на пересечении сухопутных и водных путей, более 700 лет назад со временем суждено было превратиться в военный городок, форпост, пограничную крепость Московии на Смоленской земле. И если Смоленск издревле называли «ключом государства Московского» из-за исключительности его положения на путях в центральные районы России с Запада, то Вязьма – дверь, открыв которую, можно достичь Москвы. В 1612 г. туда шли поляки, 1812-м – французы, еще через 100 с лишним лет – фашистские полчища. В начале октября 1941 г. в «вяземском котле» сгинули 4 наших армии. Только за первый год войны по лесам и полям Смоленщины полегло 300 тысяч человек. Участники экспедиции «Долг» более 15 лет ведут работу по поиску останков погибших в годы Великой Отечественной солдат и офицеров, установлению судеб, увековечению памяти, розыску их родственников. Каждый поход открывает страшные страницы войны, приносит все новые находки, самые ценные из которых – солдатские медальоны, письма, прощальные записки…

Дорогой товарищ! Прошу переслать это по таким адресам: Старовойтовой Марии Васильевне. «Маруся, прощай! Любил тебя капли жизни, Твой Леня».

«Москву защищать некем и нечем»

Смоленское сражение 1941 г. на 2 месяца задержало фашистскую армаду, рвавшуюся к сердцу России. По масштабам, продолжительности, количеству вооруженных сил и потерь оно сопоставимо с самыми грандиозными битвами Второй мировой.

30 сентября началась тщательно спланированная германским генштабом операция «Тайфун». Цель – захват Москвы. После внезапных мощных ударов гигантские клещи фашистских танковых групп западнее Вязьмы окружили войска Западного и Резервного фронтов, выполнив важнейшую часть операции. За этими скупыми строчками – чудовищное напряжение, страшные цифры убитых, раненых, пропавших без вести, последний рубеж в жизни многих защитников нашего Отечества.

Немецкие источники считают операцию под Вязьмой самой успешной на Восточном фронте, в ноябре 1941 года называли цифры: 663 тысячи убитых и попавших в плен красноармейцев. «Дверь на Москву» была распахнута, победа казалась близкой. Фашисты знали, что под Вязьмой в дивизиях народного ополчения (около 100 тысяч человек) сражался цвет московской интеллигенции: пожилые рабочие, женщины, седые профессора и студенты, вчерашние школьники. Враги злорадствовали, заявляя, что «выбивают московские мозги», «последние большевистские резервы», а дальше начнется триумфальный марш на русскую столицу.

8 октября штаб 19-й армии Западного фронта, окруженной восточнее Вязьмы, принял радиограмму Верховного Главнокомандующего: «Из-за не прихода окруженных войск к Москве Москву защищать некем и нечем. Повторяю: некем и нечем».

Рассчитывать на помощь извне не приходилось. Обстановка требовала вопреки отсутствию горючего, боеприпасов и продовольствия немедленно развернуть активные действия по защите столицы. Взявший на себя командование окруженной группировкой генерал-лейтенант М.Ф. Лукин приказал прорываться утром 11 октября северо-западнее Вязьмы, в районе села Богородицкое. Всю тяжелую технику и автотранспорт, чтобы не достались врагу, уничтожили. Ночью по осенней распутице к месту прорыва двинулись пехота, конные обозы, санитарные двуколки с ранеными. На обочинах стояли остовы сожженных грузовиков, груды испорченного и брошенного военного имущества, тела убитых. Наверное, идущие на прорыв бойцы ощущали себя последними солдатами России, от которых зависела ее судьба…

Утром ценой огромных потерь окруженные пробили в кольце немецкого окружения и до ночи удерживали узкий двухкилометровый коридор. Там лежали друг на друге трупы солдат в шинелях и ватниках с винтовками и гранатами в руках. А гигантская мясорубка заглатывала все новые человеческие массы.

Из кольца удалось выйти лишь пятой части окруженных. С наступлением темноты германское командование подтянуло силы, осветило коридор тысячами ракет и обрушило на наши войска чудовищной силы артиллерийско-минометный удар. Немецкие танки и пехота замкнули тиски окружения. Многочисленные попытки прорыва были безуспешны. Укрыв в тайниках ценное имущество и документы, знамена полков и дивизий, войска продолжали драться, сковывая, перемалывая, изматывая вражеские дивизии, не давая им двинуться на Москву.

«Пролитая кровь и жертвы, понесенные войсками окруженной группировки, оказались не напрасными, – такую оценку дал маршал Г.К. Жуков солдатам и командирам Западного и Резервного фронтов. – Подвиг героически сражавшихся под Вязьмой советских воинов, внесших великий вклад в общее дело защиты Москвы, еще ждет должной оценки».

Можно по-разному оценивать трагические обстоятельства осени 1941-го, причины гибели сотен тысяч наших солдат и командиров. Но нельзя не преклоняться перед величием подвига тех, кто мужественно сражался в окружении и заплатил жизнями за время для восстановления фронта обороны столицы.

В плен к немцам попадали обессилевшие, изможденные, объевшие кору на деревьях и расстрелявшие весь боезапас, едва державшиеся на ногах красноармейцы. Тяжелораненый, без сознания в руки врагов попал генерал-лейтенант Михаил Лукин. В немецком госпитале ему ампутировали ногу, неоднократно пытались склонить к предательству, но безрезультатно. Большинство же тех, кто с оружием в руках оборонял те места, остались лежать там, где их настигла смерть – в залитых водой воронках и стрелковых ячейках, под слоем лесного дерна.

Там, где наши войска прорывались с боями, создано «Поле памяти», на котором ежегодно проходят захоронения найденных останков погибших.

Антонина Павловна Шапкина, единственная из местных жителей, кто помнит войну. Она рассказывала: «Кругом были лишь приметы войны: колючая проволока, груды проржавевшего металла, солдатское снаряжение, стреляные гильзы всех калибров. На поле и в лесу – сгоревшие остовы автомашин и танков, тысячи трупов в воронках, окопах и просто на поле боя. В первые годы мы буквально ходили по костям. Ранней весной, когда снег сходил, в лесу повсюду четко просматривались бугорки. Поднимешь такой холмик, а под каской – череп. И пряди светлых, темных или русых волос.

…Куда ни пойдешь – одни убитые да минные поля. Когда саперы расчистили местность от мин, мы стали собирать инструменты, вещи, утварь… Тогда и начали хоронить бойцов, тех, кто сверху лежал. Детских сил на большее не хватало…»

В ходе контрнаступления советских войск под Москвой, во второй половине января 1942-го, наши войска предприняли попытку освободить Вязьму. Но сил не хватило. В ожесточенных боях

33-я армия генерала Михаила Ефремова оказалась в окружении и, сражаясь с превосходящими силами врага, понесла большие потери. Тяжелораненый командарм, чтобы не попасть в руки врага, покончил с собой. Тысячи бойцов-ефремовцев полегли, прорываясь из окружения, многие попали в плен.

В городе фашисты создали машину человеческого истребления. По данным чрезвычайной комиссии, которая работала в городе после его освобождения, за почти полуторагодичную оккупацию Вязьмы в 8 лагерях военнопленных в районе города, рабочих командах и тифозных лазаретах погибло около полумиллиона наших соотечественников. Десятки рвов были завалены трупами. 130 тысяч смолян – женщин и девушек – угнаны в Германию.

Что представляла собой Вязьма 12 марта 1943 г., когда войска Красной Армии ворвались в город, освобождая его от фашистов?

Писатель Константин Симонов писал, что город являл собой жуткую картину. На фоне развалин было невозможно обнаружить контуры улиц. Из 35000 жителей довоенного города остались в живых лишь 5000. Симонов весной 1943-го написал свое знаменитое стихотворение: «Я помню в Вязьме старый дом».

Смоленщина, Вязьма – тогда стала громадной братской могилой, где каждый камень – надгробие.

«Любил тебя

до последней

капли жизни…»

Более 40 лет после войны никакой организации, ведущей работу по поиску и захоронению безымянных солдат, у нас не было. Из «низов» родилось добровольное, негосударственное поисковое движение. У истоков стояли простые люди, бескорыстно увлеченные благородным делом. В их числе Нина Куликовских, ныне директор расположенного в Вязьме государственного учреждения «Смоленский областной центр героико-патриотического воспитания и социальной помощи молодежи «Долг», при котором создан Музей неизвестного солдата.

15 лет назад она, в то время учитель истории средней школы №5, энтузиаст неукротимой энергии, создала поисковую группу и организовала первую экспедицию. Сейчас в поисковое объединение, центром которого стала Вязьма, входит 35 отрядов, несколько сотен поисковиков. Сложился крепкий костяк из десятков преданных делу единомышленников. Среди них Александр Пронин, Сергей Голубков, Игорь Жарынцев, Андрей Корнеев, Олег Ильин, Ирина Волкова. За полтора десятка лет поднято и захоронено более 12 тысяч останков неизвестных солдат, восстановлены имена 2 тысяч из них. До 20 экскурсий ежемесячно проводят работники Центра для гостей из всей России и зарубежья.

Поисковики, чтобы опознать погибших, ищут документы, медальоны («смертники») с данными о погибших. На практике один читаемый медальон приходится на 10 обнаруженных «смертников». Те, которые оказались непрочитанными, хранятся в архиве.

– И вот что удивительно, – поясняет Нина Германовна. – Некоторые записки, нечитаемые первоначально, через два-три года начинают проявляться, обнаруживаются записи. Экспертизу текстов проводят опытные специалисты, офицеры милиции. Сейчас наш криминалист Александр Дорошенко расшифровывает записки, которые были обнаружены на месте бывшего концлагеря, и переданы на экспертизу в 1997 г.

Только в одном случае из 100 среди найденных останков обнаруживается медальон. Множество солдат шли в бой без «смертника». Порой это была гильза с запиской. Кто-то перед боем царапал ножом на дюралевой табличке домашний адрес и прощальные слова близким. Находили и целые ящики со штабными документами, письмами, более полувека пролежавшими в Смоленской земле. Так, полковой сейф 8-й Краснопресненской дивизии народного ополчения. Работа с этими ветхими реликвиями требует ювелирной точности и аккуратности, иначе они будут потеряны вторично, окончательно. После реконструкции штабные документы отправятся в архивы, музеи, а письма по адресам, где, возможно, еще проживают родственники или знакомые павших. В лесных массивах обнаруживали и таблички, обозначающие места захоронений, имена погибших.

Вместо стандартного бланка в медальонах иногда попадается простой листочек: «Лобченков Алексей, 23 года рождения, уроженец Смоленской области, Поченковского района, Васильевский сельский совет, колхоз «Красный труд».

Дорогой товарищ! Прошу переслать это по таким адресам: Старовойтовой Марии Васильевне. «Маруся, прощай! Любил тебя до последней капли жизни, Твой Леня».

Лобченковой Анне Егоровне. «Мама, прости, прощай, твой сын Леня».

Не все тексты удается расшифровать полностью, но то, что скрыло время, легко понимает чуткое и внимательное сердце.

6 мая 2004 года. Урочище Никоново Сычевского района, Хлепенский сельский совет.

«Дорогой товарищ Кто вынет у меня убитого бюллетень то напишите жене чтоб мои домашние… скор…»

Кроме медальонов, военнослужащие часто подписывали личные предметы: котелки, ложки, ножи, бритвы, оружие, что тоже помогает установить их имена. Но только в одном случае из 10 удается найти родственников погибших.

Близких рядового А.И. Амбражевича, останки которого захоронили в ходе Вахты памяти в

1996 г., удалось разыскать чудом. Помогло телевидение. Его дочь Надежда, которая давно поменяла фамилию и переехала к новому месту жительства, случайно увидела фильм о вяземских поисковиках и в списке опознанных останков – фамилию отца.

– У Надиной мамы – Марты Сидоровны, красивой, умной интеллигентной женщины – любовь к пропавшему в годы войны мужу была великая, до самого последнего вздоха, – Нина Куликовских показывает фотографию из архива. – Когда ей было уже за 80 лет, она писала стихи – посвящения мужу. Каждый год ходила с его портретом в Парк Горького на встречи ветеранов, пытаясь хоть что-то узнать. В семье среди дочерей Веры и Надежды царил культ матери, культ ее отношения к отцу. И когда Вера услышала, что найдены останки и медальон Анатолия Ивановича Амбражевича, она в тот же день, когда вышел этот репортаж, позвонила мне вечером домой, – рассказывает Нина Германовна. – На захоронение приехали 8 человек: дети, племянницы, внучки. Мы водили их на место гибели рядового Амбражевича, к окопу, где он вместе с товарищами 59 лет назад принял последний бой. Наверное, и для родственников, и для участвовавших в церемонии поисковиков это было и огромным потрясением, нравственным очищением и открытием.

В Центре создана книга, похожая на старинную библию. В нее вносят данные о найденных солдатах, письма от родственников, присланные фотографии, воспоминания ветеранов-фронтовиков. Читать многие послания без слез невозможно. Они показывают, насколько работа поисковиков необходима людям.

Из письма дочерей теперь уже известного солдата: «Спасибо вам огромное, что вы нашли нашего папу, столько лет прошло, а он у нас считался без вести пропавшим. Мама ждала его до самой смерти…».

Сыновья погибшего рядового Акима Отрубянникова на захоронение останков отца приехали с семьями от мала до велика. Вот их строки:

«Отец в 41-м году в возрасте 37 лет ушел на фронт. С дороги пришло одно-единственное письмо, больше вестей не было. Мы всегда жили с надеждой узнать хотя бы что-нибудь о нем. В этом году отцу исполнилось бы ровно 100 лет.

Отец! Мы, твои дети, прожили достойную жизнь, вырастили честных и трудолюбивых детей, твоих внуков и правнуков».

Таких писем сотни.

«Спасибо вам за ваш благородный труд, за вашу добрую весточку, которую мы ждали всю жизнь. Сбылась и мечта моего папы. Мама моя рассказывала, что когда он уходил на фронт, он говорил ей, что если случится что-нибудь, то он очень хотел, что бы мы, дети его, знали его могилку. Милый и дорогой наш татунька. Так раньше у нас называли своих отцов. Если бы он знал, как мы скорбим и помним его всю жизнь».

Весточка из 1941-го, записка из солдатского медальона – ниточка к сегодняшней жизни, к потомкам вызывает ответные чувства.

«…Получили от вас подарки на праздник – кассету с записями похорон нашего погибшего батюшки, – большое вам спасибо, наплакались вдоволь, очистили душу».

Добрые всходы

В Центре собраны богатые материалы по истории Великой Отечественной, обширная библиотека, солидный архив. Накопленные материалы позволяют заниматься научной работой. Старшеклассники пишут рефераты, студенты – курсовые и дипломные работы. Есть видеотехника, которая позволяет на профессиональной основе создавать документальные и учебные фильмы.

– У нас постоянно бывают школьники, учащиеся ПТУ, студенты техникумов и институтов, приходят ветераны, другие люди, которым интересно здесь побывать, – знакомит с экспозицией экскурсовод и работник музея Л.П. Аскерко.

Каждый год вместо поисковиков, призванных в армию, уехавших на учебу или работу, приходят новые молодые ребята и девчата. С октября с ними начинаются занятия, подготовка к весенне-летним полевым экспедициям. Для чего?

Поисковая работа не терпит дилетантизма, нужен строгий научный подход. Она может быть и опасной. Только в прошлом году было уничтожено около полутора тысяч взрывоопасных предметов.

Самое интересное для тех, кто вступает на стезю военной археологии, – учебно-тренировочная вахта, которую вместе несут опытные поисковики. Каждый день у костра проводятся занятия. Эксперт-криминалист майор милиции раскрывает секреты обращения с найденными документами, офицер-сапер рассказывает, как быть с обнаруженными боеприпасами, ветераны-поисковики обучают тонкостям работы на местности, инструкторы показывают, как работать со щупом или миноискателем. Каждый день полевой жизни насыщен конкурсами: лучший кулинар полевой кухни, лучший боевой листок, мини-олимпиада, фестиваль патриотической песни, и каждый вечер кино о войне. Может, кому-то покажется странным, но других кинокартин ребята не просят.

А какая атмосфера в отрядах? Искренняя, чуждая малейшей фальши. Беседы о войне, патриотизме, Родине проводятся не для галочки. Чувства и мысли ребят, интерес к истории рождаются в каждодневной работе. Молодежь живет этим.

Весной и летом – самая важная часть работы поисковиков в поле, на местах былых сражений, в 17 – 18 районах области. Ежегодно по всей Смоленщине в ходе Вахт памяти проходит 12 – 15 захоронений и встреч с ветеранами, родственниками павших в боях. Приезжают и стар и млад. Женщины встают на колени, целуют обитые кумачом гробы с останками, увозят на родину горсти земли с дорогих могил. Связь с родственниками не прекращается, тысячи писем отправляют ребята во все уголки России, огромное их число приходит поисковикам.

– Самое интересное то, что письма, адресованные в город Смоленск, в Центр «Долг», приходят в Вязьму на наш адрес, – хвалит местных почтовиков Нина Германовна. – Иногда почтальоны, которые нас всех хорошо знают и уважают, отправляют их мне на домашний адрес или передают лично.

У многих жен и детей павших нелегкая жизнь, не всегда обеспеченная старость. И все же они не очерствели душой, помогают поисковикам материалами, советами, добрым словом, молитвами на разных языках.

В нынешнем 2005-м в Татарстане удалось разыскать вдову погибшего рядового Дазеева – Хадичу, передать документы и фотографии, землю с могилы мужа. Ей уже за 90, много детей, 22 внука, еще больше правнуков. Она прислала ответное письмо на татарском языке, благодарила нас за добрые дела. В священный месяц рамадан вся семья просила Аллаха, чтобы дал здоровья, сил и помог смоленским поисковикам в их благородном деле.

Вяземские поисковики, как когда-то гайдаровский Тимур со своей командой, берут шефство над теми, кто болен, одинок, нуждается в помощи, заботе. Это тоже важная часть работы Центра «Долг», который молодое поколение отдает павшим за Родину, добрые всходы на поле нашей благодарной памяти.