Почему я не смотрю фильмы Михалкова

Михаил МОСКВИН-ТАРХАНОВ, депутат Московской городской Думы: «Утомленные солнцем-2» сегодня в центре внимания критики и общества. Кто-то хвалит, кто-то ругает, народ идет смотреть довольно вяло. Обычное дело. За границу фильм повезли, премию хотели получить. Это понятно. Не понятно только, может, мне одному другое, почему фильмы Никиты Михалкова вызывают у меня такое неприятие и раздражение. Вроде он интеллигент, дворянин, образованный человек, как говорится, «из хороших конюшен». И талантлив в пропорцию, и ловок весьма. Все это неплохо для режиссера. Импозантен. Находчив. Бодр.

Надо, наверное, быть снисходительным, когда у какого-нибудь новодельного режиссера напомаженная слабенькая артисточка жеманится с экрана, изображая, как ей думается, аристократку. Что эти творцы в жизни видели, кроме захолустного российского гламура, «скромного обаяния буржуазии», замешанного на отечественном дурновкусии? Откуда им знать, что аристократки ведут себя подчеркнуто просто и естественно, а не ломаются, «как батон за тринадцать». Представления кухаркиных детей о барстве, ну понятно, понятно. Но не у Никиты же Сергеевича Михалкова! Он-то своих родственников и их друзей помнит! И он очень хорошо знает, как оно было на самом деле.

И когда, например, в фильмах начальник кадетского корпуса в пьяном виде хулиганит на ярмарке, или ворвавшиеся жандармы избивают интеллигентную семью, пьющую чай, или чекисты по дороге расстреливают «просто так» человека в чистом поле, или уголовники служат в штрафбате в 1941 году, не может не знать Никита Сергеевич, что это все – нонсенс.

Знает, конечно, но спокойно снимает. И понятно почему.

Как-то мне довелось случайно увидеть европейский фильм, посвященный «платоническому роману» прусской королевы и императора Александра Первого. Вот едет карета с королевой в лесную сторону, а под березами встречает ее император всероссийский. Жгучий брюнет с усами в синем мундире татарского вида. А на поляне все накрыто: самовар стоит, водка, баранки и мужики сидят с балалайками. Все точки обывательского европейского мифа о русских расставлены, все схвачено. Не покажешь же реально простому немцу российский двор начала позапрошлого столетия. Не поймет, обидится, ощутит унижение. А так, понятно, наша прусская фея укрощает русского дикаря. И все хорошо, можно спокойно пиво пить.

Наш Никита Михалков такого примитива, конечно бы, не снял. И император был бы похож, и флигель-адъютанты были бы без казачьих папах, и музыканты со скрипками, а не с балалайками. Но, скорее всего, генералы гуляли бы на природе в парадных мундирах с лентами, эполетами и орденами, кавалергарды постоянно носили бальные лосины и золоченые каски с орлами, дамы были бы в бриллиантах и кринолинах. Тут же гусары лакали бы жженку, мужик водил на цепи медведя, лакей раздувал сапогом самовар. Весь антураж «а-ля рюсс», просто в более приличном виде, чтобы хорошо смотрели и у нас, и за границей. Так сказать, «продукция двойного назначения». Все на продажу. «Раша он сейл». Но, увы, как говорил герой Булгакова, «осетрина бывает только первой свежести, она же и последняя». Попытка добавить «колорита» в клишированном понимании европейского обывателя просто убивает картины Михалкова. И не только в деталях и мизансценах, но и в психологических рисунках, в поведении героев.

Когда-то в детстве нам показывали старый фильм «Мы из Кронштадта». Ранняя советская агитка, правдоподобия никакого. И вдруг маленькая деталь, которая врезалась в память. Вежливые белые офицеры, обращаясь друг к другу по имени-отчеству тоном, каким просят передать сахар за столом на дачной веранде, спокойно и буднично руководят казнью матросов. Вот она, Россия. Простая и страшная. И даже в этом совершенно нереальном старом фильме чувствуется мужественная простота русского стиля, та простота, о которой говорил Станиславский.

Конечно, она западному человеку не понятна. Либо офицеры должны вести себя, как мексиканские бандиты, либо матросы, как карибские пираты, в зависимости от симпатий режиссера. Вот и старается Михалков соответствовать. А при этом теряется главное – интонация, дух народа и времени, да и вообще всякая правда. И «мужественная простота» уходит, настоящий, а не взятый взаймы из сувенирного ларька, русский стиль разрушен, осетрина оказалась тухлой, на двух стульях усидеть не удается.

Вот потому и не могу смотреть фильмы Михалкова, зато люблю слушать его рассказы о нравственности, патриотизме, борьбе с пошлостью. Только хочется сказать нашему врачевателю нравов и борцу с пошлостью: «Исцелися сам».