Победа над непобедимым

Правоохранительные органы Западного округа Москвы одержали очередную убедительную и сокрушительную победу над коррупцией: в соответствии с решением Никулинского районного суда 60-летний старший преподаватель кафедры физического воспитания Московской государственной академии тонкой химической технологии имени М.В. Ломоносова и отец трехлетней дочери Александр Плескачев осужден на четыре года лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима и лишен права заниматься преподавательской деятельностью в течение двух лет после выхода на свободу. После жалоб в вышестоящие судебные инстанции Плескачеву скостили срок до 2,5 лет поселения в колонии. Возникает вопрос: победа над коррупцией действительно одержана? И второй: а действительно ли Плескачев такой страшный коррупционер, что нужно было обязательно изолировать его от общества, чтобы, не дай бог, не заразил опасным вирусом стяжательства всю высшую школу в целом и МИТХТ в частности?

Официально Плескачеву было предъявлено такое обвинение: дескать, брал взятки у студентов и за это проставлял им зачет по дисциплине «Физическая культура». Сумма взятки просто потрясает – от 600 до 3000 рублей. Причем брал взятки Плескачев весьма странно: деньги принимал от одного студента в присутствии других студентов, затем вносил сумму в ведомость, заставлял взяткодавца сдать несколько нормативов и только потом проставлял запись в зачетку.

Если учесть еще то, что зачет по физической культуре ничего для студента в его жизни практически не менял (стипендию все равно давали, из вуза не отчисляли, к сессии допускали), то происходящее напоминало театр абсурда. Ну, спрашивается, зачем оформлять взятку ведомостью, почему сумма взятки такая странная – от 600 рублей до 3000, а не больше? Если уж студенту так необходимо получить зачет и он готов отдать преподавателю все, что тот попросит, то, наверное, можно было брать и больше? И, наконец, какой проступок совершил при этом Плескачев, не занимавший никаких значимых или руководящих должностей, если его осудили по статье 292 УК РФ за служебный подлог? Ответы на эти вопросы принципиальны, потому что случай с Плескачевым в своем роде уникальный: впервые преподаватель, уличенный во взяточничестве, получил реальное, а не условное наказание.

Вообще Плескачев когда-то был инженером и был своей работой очень увлечен, говорят, у него были даже изобретения. Но перестройка и все остальные рыночные реалии фактически лишили его работы, и нужно было как-то устраиваться в жизни, поскольку и романтикам надо что-то есть. Помимо инженерной деятельности у Плескачева было еще одно увлечение – карате, и тут он достиг успехов немалых: президент ФСКА РФ, инструктор карате, имеет 6-й дан, автор 27 научных статей и учебных пособий, посвященных теории и практике карате, эксперт по боевым искусствам Ассоциации ветеранов ВДВ, Войсковой разведки и сил специального назначения «Боевое братство»; награжден орденами «За заслуги» за обеспечение национальной безопасности, «За службу России» и медалью «За мужество и гуманизм». Словом, человек заслуженный и специалист отменный, обладатель черного пояса. Наверное, поэтому заведующий кафедрой физической культуры МИТХТ господин Резанов и пригласил Плескачева в старшие преподаватели, пообещав ему должность директора спортивного комплекса, когда тот будет построен. Пока же стройка века была не закончена, преподавателю предстояло заниматься со студентами карате в вузовской столовой.

Надо сказать, что призывы быть здоровыми и заниматься спортом большую часть студентов не трогают, им бы зачеты сдать да сессию пройти без потерь. А вот как получить зачет по физре, если ходить на занятия да сдавать всякие там нормативы, во-первых, неохота, во-вторых, нет времени? Прогульщиков было немало. Докладные записки о студентах, пропускавших занятия по физкультуре, зам. завкафедрой ежемесячно подавала на имя декана, проректора по учебной работе, ректора, беря сведения из ведомостей, заполняемых преподавателями кафедры. Однако никакой реакции руководства на пропуски студентами занятий не следовало, напротив, руководство неоднократно заявляло, что из-за физкультуры никого отчислять не будут, так как это непрофилирующая дисциплина, более того, оно просило ставить студентам зачет. В самом деле, не отчислишь же 1200 будущих химиков разом только за то, что те не имеют любви к физкультуре. Поэтому и Резанов давал указания преподавателям проставлять студентам зачеты даже авансом с условием последующей отработки и сдачи нормативов. Отрабатывать прогулы и заниматься дополнительно студенты имели возможность в течение всего календарного года. Объявления о расписании отработки прогулов вывешивались на кафедре физвоспитания и на доске деканата. Но все эти меры помогали мало. Вот тогда и был найден выход. Студенту нужно было принести преподавателю физкультуры справку, что занимается в секции, на этом основании и получить заветную отметку в зачетке. Секция могла быть вне института, но, видимо, в один прекрасный день заведующего кафедрой физвоспитания МИТХТ господина Резанова осенила вполне коммерческая идея: секцию можно открыть при кафедре и секция та может быть платной. Дескать, и студентам удобно, и кафедре доход. Плескачев стал руководителем платной секции карате. Этим и объясняются странные денежные суммы, которые он брал со студентов: суммы составляли плату за абонемент на посещение секции в тот или иной период времени. Порядок оплаты за занятия в секции был указан в протоколе заседания кафедры физического воспитания от 12.12.2006 года, там же было указано, что занятия в спортивных секциях – альтернатива академическим занятиям физической культурой. Размер ежемесячной оплаты за секции устанавливал заведующий кафедрой Резанов, после чего все утверждалось решением кафедры. Словом, никакой отсебятины Плескачев себе не позволял и действовал в соответствии с порядком, установленным руководством.

Студенты записывались в секцию, но имели право перейти с плановых занятий физкультурой в секцию и обратно в любой момент. Всем студентам, желающим записаться в секцию карате, разъяснялось, что взнос за абонемент на занятия в секции карате нельзя считать оплатой зачета. Поэтому студенты приходили к Плескачеву, платили за секцию, но получали зачет все равно после того, как он предлагал им сдать те или иные нормативы. Например, отжаться или поприседать. Почему студенты платили, приходя за зачетом? Некогда им было сделать это в другое время. Поэтому, по сути дела, Плескачев шел им навстречу и принимал плату практически задним числом. Все взносы за секцию он оформлял в ведомости – ее вместе с деньгами отдавал Резанову, причем, наивный, без всякой расписки – доверял другу и считал, что пользоваться его наивностью завкафедрой не станет.

Так было до тех пор, пока на кафедре не появилась новая преподавательница – питомица юрфака одного из региональных университетов, а еще любительница фитнеса. Она очень понравилась заведующему кафедрой, он ее оформил преподавателем, потом взял в другую свою фирму – юридическую, а затем вообще женился на молодой женщине – разница в возрасте в четверть века руководителя не смутила.

Личная жизнь – личное дело каждого, но личная жизнь Резанова коллектив кафедры задела. Прежде всего тем, что его любимая преподавательница не утруждала себя работой и частенько не приходила на занятия со студентами. Причем так поступала не только она одна. Как записано в одном из протоколов заседания кафедры, преподаватели Кутергин, Соколов, Резанов и Симонова фактически не работали, между тем кафедра была не укомплектована преподавателями в соответствии со штатным расписанием. За четверку неработающих работали остальные, эта дополнительная работа им никак не оплачивалась, и в один прекрасный момент преподавателей перестало это устраивать. Возник конфликт, усугублявшийся еще и тем, что Плескачев и супруга зав. кафедрой стали еще вроде бы конкурентами, поскольку она открыла при кафедре секцию фитнеса и теперь всех студентов приходилось делить между двумя секциями – фитнеса и карате. Хотя Плескачев и отдавал все собранные деньги руководителю, супруге руководителя, видимо, хотелось все держать в своих руках, а потому конкурента нужно было убрать. Причем убрать весьма экзотическим способом.

В кабинете, где обитал на кафедре Плескачев, работники правоохранительных органов вдруг почему-то тайно установили видеокамеру, на столе в кабинете, где обитала супруга завкафедрой, – аж два видеомагнитофона. Так два месяца шла съемка. Записывали все: разговоры со студентами, сцены переодевания Плескачева и вообще все, что происходило в его кабинете. Кто разрешил, на каком основании, откуда взялись сомнения в честности Плескачева – все это осталось практически за рамками уголовного дела, которое в конце концов завели сотрудники правоохранительных органов Западного округа по заявлениям двух студентов, утверждавших, что с них за зачеты берут деньги. Не за занятия в секции, а за зачеты. Студентов тоже снабдили записывающей аппаратурой, с ней они пришли к Плескачеву получать зачет, сдали деньги за второе полугодие занятий в секции карате, зачетные нормативы и получили искомые зачеты. Когда на суде демонстрировали эти записи, невозможно было толком понять, о чем шел разговор у педагога-каратиста со студентами, но истолковано было все не в пользу Плескачева: дескать, деньги взял за зачет.

К моменту судебного разбирательства сотрудники правоохранительных органов уже собрали многочисленные заявления студентов, причем кого-то даже организованно привозили для дачи показаний прямо из вуза. Разговор со следователями, по признанию студентов, был жестким: вы деньги платили, значит, давали взятку за зачет, а не за секцию, а отвечать должен и тот, кто дает, и тот, кто берет, следовательно, каждого студента можно тоже признать виновным. Если не хотите быть виновными, валите все на преподавателя. Валили. Многие честно потом признавались, что писали заявления под диктовку. Заявления и впрямь как близнецы, жалобу Плескачева на этот счет потом рассматривали, но особых выводов не сделали. Ему вообще ничто не помогало – ни фото занятий в секции, ни рассказы студентов, что они действительно посещали эти занятия, ни подтверждение, что незачет по физкультуре не влиял на допуск к сдаче других зачетов и экзаменов.

Плескачев понимал, что нужно как-то защищаться, но опыта не имел. Это на татами он кого угодно мог бросить, применив прием. Но на суде его приемы не годились, вот он и старался задавать вопросы, надеясь, что на них получит ответы и все сразу станет ясно, ведь не присваивал он себе этих злосчастных денег, отдавал зав. кафедрой. Зав. кафедрой мог бы на суде рассказать о том, как все было на самом деле, но он был занят другим очень важным делом. Нет, не только юридической фирмой, которую некогда создал, но еще и уходом за малышом: знаток фитнеса родила ему ребенка, вот он и взял отпуск по уходу за ним. Вообще у каждого, кто посещал судебные заседания, создавалось впечатление, что суть дела Плескачева мало кого интересовала. Как и судьба Плескачева.

Выступление обвинителя ошеломило всех: он посчитал, что Плескачеву нужно дать восемь лет строгого режима ввиду тяжести преступления. Судья дал четыре, потом после кассационной жалобы Плескачеву дали два с половиной года поселения в колонии. Ни возраст, ни честное имя, ни малолетний ребенок в расчет не были приняты. Полгода из назначенного срока уже прошли, еще Плескачеву предстоит отбыть два года.

Между тем в вузе все по-старому. Резанов вроде бы все еще зав. кафедрой, ему не предложили ответить за происшедшее тоже по закону, а он-то ведь как раз и есть то должностное лицо, которое могло отдавать приказы. Однако дело обстоит так, что Резанов как будто никаких секций не создавал и вообще не имел отношения к тому, что происходило на его кафедре. Специалистка по фитнесу все так же где-то ведет занятия, и совесть относительно того, что так сильно пострадал Плескачев, ее, судя по всему, не мучит. Студенты все так же не посещают занятия, но, как они теперь выходят из положения, посторонним не сообщают. Видимо, на всякий случай. Как бы чего не вышло. А то, глядишь, правоохранительные органы заведут еще одно дело о коррупции, ведь им надо как можно чаще отчитываться об успешно проделанной работе.