По кому звонит колокольчик

Юлия Чистова, мама и предприниматель: – Мое мнение о фильме более чем простое – дрянь с претензиями на истину. В фильме все школьники – серое быдло, учителя – ничтожество, везде скука, чернота и разложение. Но в принципе это не самое страшное. Так называемый режиссер фильма претендует на то, что это артхаус, нон-стрим и прочее, – что ж, так тому и быть.

Но весь этот нон-стрим должен и сидеть там, где его место, – в подвалах, не претендуя на место на Первом канале в прайм-тайм. Факт показа на национальном ТВ – настоящая катастрофа. Это планомерное превращение нации (ее молодого поколения) в дебилов. Во время перестройки, да и сейчас, много говорили о поиске смысла, идеалов, национальной идеи взамен развалившегося – социализма, комсомола и прочего. Но как раз показ этого фильма дважды в день, по ЦТ, по Первому каналу – и есть моральное уничтожение нации. Когда взрослый человек (нормальный) смотрит этот фильм, он говорит себе: ну да, все очень плохо, но, наверное, все же не везде и не всегда. Взрослая психика имеет барьеры, умеет сопротивляться навязываемым идеям, фильтровать информацию. У детской и подростковой психики нет таких барьеров, они не умеют защищаться от негатива, тем более преподнесенного с таким апломбом: «Смотрите, это почти документальный фильм!»

У меня двое детей-школьников – 12 и 7 лет, так вот: я категорически против, чтобы они смотрели подобные фильмы. В нашей школе учатся нормальные дети, хорошие, умные, местами не очень, как и все, иногда совершающие ошибки, им преподают хорошие нормальные учителя. Но наша школа и те люди, которые в ней учатся и преподают, даже близко не имеют отношения к тому, что вы можете увидеть в этой откровенной чернухе. Если Гай Германика думала кого-то шокировать этим и тем самым вызвать дискуссию, она опоздала – этой «болезнью чернухи», особенно в кино, Россия переболела в начале 90-х. Умные, добрые дети вырастают не на таких фильмах. Я много работаю во Франции и могу сказать: то кино, которое показывают там на центральных телеканалах в прайм-тайм, очень далеко от обсуждаемого нами фильма. Французские фильмы, домашние, местные, удивительно добры, их смотрят обычно всей семьей, и они вызывают много эмоций, волнений, они очень трогательные, их обсуждают со знакомыми и друзьями. Хотя затрагиваются разные темы, например тема «Дети иммигрантов», очень больная для Франции тема, как и тема «Неполные семьи». Жаль, что руководство Первого канала России, показывая этот фильм, руководствуется своими, абсолютно уродливыми представлениями о функциях телевидения. Мой протест в данном случае выражается в следующем: мы просто заблокируем на нашем цифровом телевизоре Первый канал, после показа этого фильма я уверена, что там смотреть больше нечего, в особенности моим детям.

Ефим РАЧЕВСКИЙ, директор Центра образования №548 «Царицыно», член Общественной палаты РФ:

– Нет ничего азартнее, взрывнее, опаснее, интереснее, чем подростки. Они все неодинаковые, не выносят лжи, очень больно реагируют на ложь. Именно у подростка мир рушится, и везет тому, кто на обломках внутреннего разрушенного мира все-таки что-то сможет сотворить, здесь ему надо помогать, так как одному справиться сложно. С какими проблемами сталкиваются подростки? В числе первых проблем то, что их не слышат, а они часто и друг друга не слышат. Не зря самый дерущийся возраст – 5-6-е классы, где драки идут как самоутверждение детей в этой жизни. В старших классах тоже идут драки, но бывают они уже совершенно по другим мотивам.

Должно ли воспитывать кино? Я по отношению к любому искусству отказался бы от слова «должно». Если произведение искусства влияет каким-то образом на наше представление о мире и о себе, то оно уже воспитывает. А если оно бездарно, неинтересно и скучно, то, как бы ни тужились авторы, всегда же есть возможность переключиться с канала на канал, не открыть книгу, не пойти смотреть кино. У нас народ, у которого доминирующая культура – телевизионная культура, очень большая часть населения абсолютно доверяет тому, что показывают.

На многих фильмах написано: детям до 12 нельзя. Почему? Скажу однозначно: потому что кино не должно воспитывать, но воспитывает.

Мы знаем, что есть правда, есть достоверность, и это две разные вещи. В «Школе» до деталей вроде бы есть максимальное правдоподобие, это правда, но это правда не 2010 года, вот в чем парадокс, а 1992-1993 годов. Я делаю вывод: художник (в данном случае автор фильма, бесспорно, хороший художник, мне нравится режиссерская работа и операторская работа, нравится, как работают дети) показал правду, но сегодня она немножечко другая. Когда правда, ставшая художественным вымыслом, одета в оболочку суперправды документального уровня, она перестает быть правдой для меня. Это гротеск, и, конечно, очень сильный гротеск. Сегодня нет большой, чистой, светлой школы, но нет и школы, показанной в фильме, я полагаю, что школа такой никогда не будет, тюрьма может быть такой. Нет и такого числа идиотов среди учителей. После просмотра первой серии я дал резко негативные отзывы, но после третьей серии я ждал, когда будет четвертая, а после четвертой я ждал, когда будет пятая. Мне всех жалко: детей, их родителей, учителей, Валерию Гай Германику, Константина Эрнста, жалко немного себя тоже.

Я абсолютно солидарен с мнением относительно того, что мы все смотрели фильмы про войну, про концлагеря, про фашистов, но мало кто из нас хотел им подражать, это совершенно точно. Поэтому надо ко всему этому отнестись спокойнее. Я сам был на грани истерики, посмотрев первую серию, теперь думаю: пусть «Школа» будет таким тревожным колокольчиком.