Петр ПОЛОЖЕВЕЦ: Первые сто строк

​Что бы ни потерял, всегда жалко. И сотни, случайно выпавшей из кармана. И книги, оставленной на скамейке где-нибудь в зале ожидания. И времени, потраченного на пустое дело. Хотя говорят же, что не стоит жалеть о потерянном (утраченном, ушедшем). Оно, мол, вернется к тебе – в другое время, в другой форме. Правда, иногда думаешь: дождешься ли возвращения?..

Я жалею о том, что из начальной школы ушла каллиграфия. Мне нравилось писать перьевой ручкой, борясь с кляксами, нажимая на круглые бока гласных, выводя завитки у согласных. Унылый ряд одинаковых букв превращался в орнамент. Нам никто не указ: ни Америка, ни Европа, а уж тем более ни Азия. Но смею заметить, что при всех новшествах и возможностях информационно-коммуникационных технологий японцы и китайцы не спешат отказываться от уроков каллиграфии в школе. Чтят красоту написанного рукой и в арабском мире. Там до сих пор письмо – искусство. На красивый почерк обращают внимание при приеме на работу. Он может никогда не понадобиться, он больше теперь для себя – дневниковых записей на бумаге ручной работы, личных писем, открыток и любовных записок, но он свидетельство немалых усилий, затраченных человеком на его выработку. Именно это и ценится. Поговаривают, что есть идеи вообще отказаться от обучения малышей письму в традиционном смысле слова. Выучив буквы, они сразу начнут тыкать в них на планшетнике или стучать по клавиатуре. Такой эксперимент начали в какой-то бельгийской школе…Вслед за каллиграфией из школы ушло черчение. Мне его тоже искренне жаль. Вот сейчас бы, когда заговорили о формировании метапредметных навыков, универсальных учебных умений, этот предмет здорово помог бы. Каждый чертеж был своеобразной задачкой и исследованием, произведением искусства. Мне скажут, теперь компьютер выполнит любой чертеж, только задай параметры. Выполнить-то выполнит, но почему именно такой чертеж получился, какие были проделаны операции, ученик не узнает. Ему представили готовую форму – бери, пользуйся. Как в добрые старые времена, которые сейчас ругают все кому не лень: учили, мол, с избытком не тому, что в практической жизни можно использовать, и так далее, и тому подобное…Потом исчезла стереометрия. Мой любимый предмет. Задачи на сечения, вписанные друг в друга фигуры я мог решать часами, одну за другой, просто для удовольствия. Однажды, через много лет после школы,  понял, что некоторые мои тексты, которые считал удачными, напоминали вписанные друг в друга фигуры – цилиндры, конусы, пирамиды…А затем пришла очередь астрономии. Ее тоже не стало в школьном расписании. А ведь астрономия то же самое, что и литература. Предмет не столько для ума, сколько для души. Детей надо учить смотреть на звезды, чтобы им хотелось строить корабли, чтобы они научились понимать бесконечность и сиюминутность этого мира, чтобы ощущали бездонную реку времени, без начала и без конца, времени, которое струится сквозь человека, оставаясь к нему совершенно равнодушным. «Безымянная звезда» со Светланой Крючковой и Игорем Костолевским не о тоске, тягучей, как мелкий ноябрьский дождь, не о любви, такой желанной и такой нежданной, не о школе-казарме, она об учителе астрономии, открывшем свою звезду и знавшем, что звезды живут на небе, но иногда они спускаются на землю. Спускаются, чтобы вскоре вернуться туда, где они родились и где умрут… Исчезли мастерские, где дети учились своими руками строгать, пилить, обтачивать, гвозди забивать. Во многих школах пришли в упадок производственные бригады и пришкольные участки. Сельскохозяйственная техника вышла из строя. Через несколько лет наступит черед мировой художественной культуры. Она тоже исчезнет из школьной программы. Реформируя образование, мы, мне кажется, слишком много потеряли. Приобретения не заменят потерянного. «Главная цель средней школы – воспитание. Образование должно быть подчинено воспитанию. Воспитание – это в первую очередь прививка нравственности и создание у учащихся навыков жизни в нравственной атмосфере. Но вторая цель, теснейшим образом связанная с развитием нравственного режима, – развитие всех способностей человека и особенно тех, которые свойственны тому или иному индивидууму», – писал Дмитрий Сергеевич Лихачев. Школа выживет без прививки нравственности. Страна не выживет…