Петр ПОЛОЖЕВЕЦ: Первые сто строк

​О чем писать накануне первого сентября? О первоклассниках, которые идут открывать для себя новый мир? Одни с радостью – так их настроили родители: будет интересно, каждый день будешь узнавать что-то новое, вместе с другими ребятишками займешься совместными проектами и так далее. Другие идут со страхом: а что там будет, поймет ли их учительница и что делать, если вдруг захочется поиграть? Третьи с неохотой: им уже в детском саду надоело в столбик складывать и иностранные слова зубрить.

Родители  больше радуются первому сентября, чем дети. Отдавая ребенка в школу, родители как бы снимают с себя часть ответственности за ребенка. В первую очередь за его воспитание. Им очень хочется, чтобы школа научила их детей всему. Но если вдуматься, что такое все, то окажется, что это прежде всего поступление в вуз. Мы сами так настроили родителей в постсоветское время: единственный путь после школы – это высшее учебное заведение. Во-вторых, родители хотят, чтобы именно школа воспитала их ребенка интеллигентным, культурным, соблюдающим нормы и правила, забывая, что именно эти черты в основном воспитываются в семье, семьей, ее укладом, тональностью и отношениями друг к другу. Еду в автобусе. На одном сиденье расположились двое малышей, видимо, брат и сестра. Мальчику, может быть, чуть больше трех. Через проход сидят молодые родители. Бабушка с дедушкой стоят за спиной внуков. Дети, не переставая, болтают о чем-то своем. И вдруг мальчишка употребляет самое широко используемое в русском языке вставное слово «б…». Мама то ли от восторга, то ли от неожиданности прыснула. Дедушка и бабушка никак не отреагировали. Может, и правильно, не надо лишний раз внимание акцентировать на грязных словах. С другой стороны, как бороться с этой самой ненормативной лексикой?  Я помню, как нашему сыну было четыре года и его «заложил» друг – соседский мальчик, сказав моей жене, что Володя курит. Оказалось, что, гуляя во дворе (а было то самое резко ныне критикуемое советское время, когда ребенка можно было в больших городах выпускать  гулять во двор, не боясь, что он пропадет),  они подбирают окурки и делают вид, что курят. Жена взяла сына за руку и привела его в гастроном. Купили молока, подошли к сигаретному прилавку: «Ну выбирай, какие курить будешь!» У продавщицы глаза округлились. Володя напыжился: «Я не курю», – глаза в землю. «Нет, куришь, причем с земли поднимаешь – грязь, микробы, плевки, а тут тебе новенькая пачка». Ребенок в плач. Продавщица в крик: «Сейчас милиционера позову, перестаньте издеваться над мальчиком». Не знаю, помог ли тот поход в магазин, но сын больше бычков не подбирал и курить не стал ни в школе, ни в университете, да и сейчас не курит. Продолжение автобусной истории. Мы ехали на пляж. Рядом две супружеские пары с детьми. Родители ставриду  пощипывают, жигулевское попивают, дети гальку сортируют. Я впервые слышал людей, которые не знают другого языка, кроме матерного. И вот эти, которые сидят рядом и строят воздушные замки, придут первого сентября в школу. Что учительнице с ними делать, услышав, как они выражаются, как друг к другу обращаются? Увещевать, что так нельзя говорить, не принято. «А почему, собственно, нельзя? Мои родители именно так и разговаривают…»Чего родители не хотят от школы, так это чтобы их детей научили ценить любой труд. Я  побывал однажды в одной из самых известных частных школ Великобритании – ее называют школой трех «H» – именно с этой буквы начинаются в английском языке слова: голова, сердце, руки. Программа разделена на три равные части: интеллектуальное развитие, духовное (эмоциональное) и технологическое (умение делать собственными руками многие вещи). А еще там шло соревнование, кто неделю будет работать в школьной пекарне, поднимаясь в пять утра, чтобы к завтраку поспел свежий хлеб и деревенские тоже успели его купить в школьной лавке. И еще надо было по очереди ухаживать за свиньями и помогать древним леди из деревни (тимуровское движение в британском варианте). Мало кто из наших родителей согласится на такую программу: зачем моему ребенку хлеб печь, он знает, что его можно купить в универсаме – на любой вкус. Зачем моему ребенку в навозе копаться? Он в дипломаты, юристы, менеджеры, политологи и так далее пойдет. Мы говорим про родительский заказ. Он все сильнее давит на систему образования. Но почему родители должны его формировать? Ведь они думают не о том, что их детям нужно, что раскроет их потенциал, они хотят через систему образования удовлетворить свои личные амбиции…О чем думают  учителя накануне нового учебного года? О том, останется ли прежнее количество бумаг. Министр в прошлом учебном году пообещал с лишними бумагами серьезно бороться. Директор думает о том, как он будет работать в условиях действия нового закона об образовании. Многие даже не заметили, что закон переместил нас в другое измерение: новые требования, новые условия. Новые правила игры практически не разъяснили, не предупредили, за что теперь будут спрашивать в первую очередь, не обучили и не проиграли с ними трудные ситуации. В свое время регионы отрапортовали, что переучили всех учителей начальных классов для работы по новым стандартам. Прошло два года, и оказалось, что треть учителей не помнит, не знает, не чувствует сути новых стандартов, они как работали, так и работают. Да что там учителя, если даже сами разработчики и те, кому контролировать их внедрение, не очень понимают, что такое универсальные учебные навыки, метапредметность, и не могут объяснить эти вещи не птичьим языком. И все-таки не все так печально. Будет праздник. Море цветов. Будут торжественные речи. У кого-то появятся слезы на глазах. И будет звенеть настоящий медный звонок, который школа услышит снова только в мае… До первого класса я не ездил на поезде. Но первого сентября, когда я вошел в класс, мне показалось, что я сел в поезд. И мчится этот поезд уже более пятидесяти лет, останавливаясь на полустанках и больших узловых станциях, двигаясь все время вперед и вперед. Не знаю, сколько ему еще суждено двигаться, но в том поезде со мной кроме родных и близких, друзей, живущих и ушедших, – моя первая учительница  Любовь Ивановна Пилипюк.  И каждое первое сентября – это и ее день. День ее памяти.    По мне, так школа – это место, где каждый должен приготовиться к тому, чтобы стать тем, кем он должен стать, чтобы научиться чувствовать себя человеком, а не униженным винтиком в чужой политической, экономической, административной машине. Это я к тому, что начало учебного года совпадает с выборами. От того, как мы проголосуем, как проследим за тем, чтобы все было честно, зависит, в какой стране мы будем жить не только завтра, но и через десятилетие. Вспоминайте накануне нового учебного года Татьяну Иванову, бесстрашную учительницу из Питера, чей голос не удалось заглушить на прошлых выборах.  Побольше бы стране таких Татьян.С наступающим новым учебным годом!