Петр ПОЛОЖЕВЕЦ: Первые сто строк

​Еще была зима, и снега было много, но он начал таять, и сразу под ногами невыразимая слякоть, грязь на башмаках, небо низкое, фонари тусклые, лица понурые. Мы шли с Петром, моим внуком, арбатскими переулками, и я пожаловался, что мне такая зима очень надоела. Он глянул на меня подозрительно, будто я сказал что-то такое, что не должен был говорить: «Надоела зима – иди копай снег». «Зачем?» – удивился я. «Под снегом теплая земля». – «И что?» – «Если все начнут копать снег, быстрее весна придет». Мы дошли до памятника Окуджаве. «Это тот поэт, что про синий троллейбус написал?» – «Да, про троллейбус, что ночью по городу мчит, «верша по бульварам круженье». – «Я еще никогда не ездил в синем троллейбусе. Но можно закрыть глаза и представить, что он синий. Потом откроешь, а он и в самом деле синий». Мы купили батон. Он был еще теплым. Первые крошки упали на асфальт – с крыши слетел голубь. За ним еще один. И вот уже вокруг нас настоящие голубиные пляски…

Я не переживаю, что мои внуки не круглые отличники, что они иногда хватают двойки, иногда с трудом усаживаются за домашние задания, но я радуюсь, что они с охотой каждое утро отправляются в школу и все еще задают вопросы: почему что-то происходит именно так, в чем причина тех или иных событий, явлений, процессов, откуда то или другое происходит. Иногда мы сразу отвечаем на их вопросы, иногда подсказываем, где можно найти ответ, но чаще всего ответ ищем вместе – постепенно, шаг за шагом. Я не печалюсь, что они уже успели поменять несколько студий, секций и кружков. И родители тоже не расстраиваются. Мы не хотим, чтобы они стали олимпийскими чемпионами или лауреатами международных конкурсов. Хотим, чтобы они занимались тем, что будет приносить им удовольствие и развивать их. Вот ребята и ищут свое, и оно понемногу нащупывается.Я не расстраиваюсь, что у них до сих пор нет собственных страниц в Интернете, но они уже знают, как найти там нужную для выполнения школьного задания или создания учебного проекта информацию, они отлично снимают не телефоном, а камерами. Но я безумно переживаю за их безопасность. Человеческая жизнь так хрупка, так ненадежна. А жизнь ребенка  вдвойне…Нынешний город, нынешний двор, нынешний транспорт, – да и вся нынешняя жизнь, – территория риска. Как уберечь детей от опасности? Понятно, мы учим их каким-то правилам, придумываем житейские истории, проигрываем возможные ситуации. Например, перед тем как отправить в первый раз старшего внука самостоятельно на занятия в спортивную секцию, невестка пару раз прошла и проехала с ним весь маршрут параллельно. Он по одной стороне улицы, она – по другой, он в одном вагоне трамвая, она – в другом, он раньше переходит улицу, она – позже… Но как уберечь ребятишек от случайности?…В то лето нам удалось достать сыну путевку в подмосковный санаторий. Роскошный лес, хрустальная речушка, таинственный овраг.  Ему было одиннадцать. Когда мы приехали к нему в первый раз, он встретил нас очень серьезно. «А у нас самолет разбился», – сказал он печально. «Чей? Из магазина? Или сами построили?» Он посмотрел на нас, будто мы сморозили страшную глупость, и, не говоря ни слова, зашагал вперед. Прошли метров сто по лесной дорожке. Искореженные деревья, обгоревшие ветки, куски почерневшего металла, запах гари, копающиеся на пепелище люди в военной форме…Оказывается, беда случилась в понедельник. Перед обедом. В прессе об этом не сообщалось. Стояла теплынь, и все детишки вывалили играть на улицу. Над лесом, чуть в стороне от корпусов, то и дело проносились, выделывая разные фигуры, два самолета. Задрав головы, ребята наблюдали за ними. И вдруг они заметили, что прямо над их головами у самолета что-то отвалилось. Самолет еще мгновение продержался в воздухе, а потом рванулся к земле. И сразу взрыв. От самолета мало что осталось. Говорят, эксперты потом установили, что только нечеловеческое усилие помогло летчику – уже обреченному – продержаться одно мгновение в воздухе и не рухнуть на санаторий. Говорят, он мог катапультироваться, но не стал, сказав лишь: «Впереди дети»….Я до сих пор вспоминаю того парня – моего ровесника. Ему тогда еще не было сорока. У него остались трое детей. Я всегда  буду благодарен ему  за  то, что он спас моего сына и еще две сотни ребятишек… И за внуков, которые у меня есть…