Петр Положевец, Москва: Так, как Лина Костенко, никто не писал…

Не спалось. Порылся в книгах. Случайно наткнулся на томик Лины Костенко, изданный еще в 1987 году. Когда-то Владимир Сосюра написал: “Так нiхто не кохав. Через тисячi лiт лиш приходить подiбне кохання”.

(Подстрочник: «Так никто не любил. Через тысячи лет лишь приходит такая любовь»).

Перефразируя, можно сказать: так, как Лина Костенко, никто не писал.

Подобные поэты приходят к нам через столетия. Вот мое любимое из старых:

Осiннiй день, осiннiй день, оciннiй!

О синiй день, о синiй день, о синiй!

Осанна осенi, о сум! Осанна.

Невже це осiнь, осiнь, о! – та сама.

Останнi айстри горiлиць зайшлися болем.

Ген килим, витканий iз птиць, летить над полем.

Багдадський злодiй лiто вкрав, багдадський злодiй.

I плаче коник серед трав – нема мелодiй.

(Осенний день, осенний день, осенний!

О синий день, о синий день, о синий!

Осанна осени, о грусть! Осанна.

Неужели это осень, осень, о! – та самая.

Там ковер, сотканный из птиц, летит над полем.

Багдадский вор украл лето, багдадский вор.

И плачет кузнечек среди трав – нет мелодий).

Киевлянка Вера Головань, с которой мы работали когда-то в запорожской областной молодежной газете, прислала мне одно из последних стихотворений Лины Костенко.

Прости мені, мій змучений народе,

Що я мовчу. Дозволь мені мовчать.

Бо ж сієш, сієш, а воно не сходе

І тільки змії кубляться й сичать.

Всі проти всіх, усі ні з ким не згодні.

Злість рухає людьми, але у бік безодні.

(Прости меня, мой измученный народ,

За то, что я молчу. Позволь мне молчать.

Ведь сеешь, сеешь, а оно не всходит

И только змеи клубятся и шипят.

Все против всех, все ни с кем не согласны.

Злость двигает людьми, но в сторону пропасти).