Первые сто строк. Петр ПОЛОЖЕВЕЦ, Главный редактор «УГ»

Александр работает тренером в детской спортивной школе. Уходит утром, приходит вечером. Работы много. Секции переполнены. Родители просят открывать новые. Он бы и рад, но в сутках только двадцать четыре часа, и ему тоже надо когда-то отдыхать, восстанавливаться. К тому же у него двое своих детей: одному сыну десять, другому три. Им тоже время нужно. Александр из тех отцов, кто считает, что детьми надо заниматься постоянно, изо дня в день, не забывая ни на минуту, что они у тебя есть, не перепоручать их воспитание никому другому. Твои дети – ты за них в ответе. Бабушки и дедушки – это хорошо, они помогают справиться, когда совсем зашиваешься, когда у тебя вдруг случается несколько дел сразу. Такое бывает и у Александра в семье, правда, редко: когда жена уезжает на конференцию или семинар куда-нибудь в другой город. Она у него социолог. Занимается проблемами опасных инфекций.

Александр как-то подумал, что все болезни опасны, а уж инфекционные тем более. Но Анна ему объяснила, что одно дело какое-нибудь респираторное вирусное заболевание или та же корь, и совсем другое – туберкулез или новый штамм гриппа, который передается уже не от кашля и чихания, а просто от пожатия руки. Анна все разговоры о своей профессии заканчивала дома всегда одной и той же фразой: «Чаще мойте руки и почти не будете болеть». И в их семье всегда мыли руки без напоминания. Александр тоже иногда ездил в командировки. Он все еще был действующим спортсменом – борцом, в российских чемпионатах занимал не последние места. Вот тогда и приходили на выручку их родители. Они присматривали за детьми, готовили им кушать, укладывали спать и, самое главное, рассказывали им домашние сказки. В этих сказках всегда был один главный герой – ежик, который жил у них на даче. С ним приключались разные странные истории. Этого ежика придумала племянница Александра, дочка его брата, Наташа – девушка талантливая, влюбленная в Марину Цветаеву. Она даже несколько лет проработала в Цветаевском музее. Писала замечательные стихи. Ее первыми слушателями всегда были дедушка и бабушка. И когда она начала сочинять истории про ежа, то они тоже первыми о нем узнали. И стали рассказывать Наташины истории внукам. Александр очень любил семейные праздники, когда за большим столом, доставшимся ему от деда, собирались все родственники: его отец и мать, родители жены, брат с женой, Наташа и его дети. Бывало такое нечасто, раз в пару месяцев. Но когда собирались, это был настоящий семейный праздник. Доставали старую кружевную скатерть, лучшие тарелки, столовое серебро, зажигали подсвечники. Жена готовила настоящий обед: множество закусок, салатов, потом подавала борщ или уху, затем свое фирменное второе блюдо. Кушали медленно, не спеша, разговаривая о вещах, которые были всем интересны: почему на даче стал засыхать старый дуб и можно ли его спасти? Какой замечательный рисунок сделал старший сын Вадим! Ну и что, что он не получил никакого приза на школьной выставке? Но рисунок такой замечательный, что его надо вставить в рамку и повесить дома. И, конечно же, обе бабушки будут счастливы, если он подарит им по своему новому рисунку. Еще они говорили о том, что люди перестали вместе петь. Разве это пение – то, что показывают по нашему телевидению? Вот раньше как пели! И бабушка Маша начинала рассказывать, как ее младшая сестра Ольга пела в Кубанском казачьем хоре, и когда хор выступал в Москве, они всей семьей ходили на концерты, и вообще у них семья была певучая, ни одно домашнее торжество не обходилось без песен. «Вот и сейчас можно было бы спеть», – говорила бабушка Маша и начинала все еще сильным голосом свою любимую песню: «Нэсэ Галя воду, коромысло гнэться. А за нэю Иванко, як барвинок, вьеться». Александр любил такие дни больше всего на свете. Он чувствовал себя членом одной большой семьи, где все любят друг друга, понимают и поддержат, когда вдруг случится горе или несчастье. Он любил свою работу. Он любил спорт. Он любил своих воспитанников. Многие из них так к нему привязывались, что матери радовались, а некоторые отцы даже ревновали. Все это было важно для него. Но его семья, его близкие, его жена и дети были для него важнее, чем все остальное. Он понимал это так же хорошо, как и то, что когда начинает рушиться семья, рушится и все остальное. Мы сами создаем себе и рай, и ад. Он поймал себя на мысли, что последние дни все время возвращается к фильму, который недавно посмотрел вместе с женой. Он подумал, что французы умеют лучше американцев делать фильмы о человеческой душе, где все намешано. И как можно, спросил он себя который раз за эти дни, сотворив ад, в котором горишь не только сам, но и твои дети, не сожалеть об этом? Даже тогда, когда узнаешь, что был другой путь, и ты сам от него отказался? А ведь именно так и поступила главная героиня этого страшного и одновременно завораживающего фильма «Ад». Он решил, что обязательно найдет диск с фильмом и подарит его… учительнице старшего сына. Она еще Александра учила музыке и пению. У нее был любимый прием – погружение. Она просила учеников закрыть глаза и включала пластинку или запись, и просила представить себе, что навевает эта музыка. Александр помнил, как он впервые на ее уроках слушал с закрытыми глазами Грига, а потом Чюрлениса, Шопена, Дебюсси. И вот на прошлой неделе на уроке она попросила ребят: «Закройте глаза». Старший сын закрыл. Она поставила им Чайковского, «Лебединое озеро». Вадику музыка понравилась, он слушал ее с удовольствием, но вдруг почувствовал, что засыпает, а на уроках нельзя спать – так ему все говорили, и он открыл глаза. Вера Антоновна в этот момент оказалось рядом: «Ты почему открыл глаза, Кондюрин? Разве я разрешала? «Два» тебе за урок».

…Александр никак не мог понять: зачем волшебный, чарующий мир звуков одним мгновением превращать в ад? Может, потому, что мир для Веры Антоновны стал вдруг почему-то адом? Кто вытащит ее оттуда?.. Ее ученики?..