Первые сто строк. Петр ПОЛОЖЕВЕЦ, Главный редактор «УГ»

Мама написала мне, что бабе Марте поставили памятник. Баба Марта была соседкой моей бабушки. В воскресенье, вернувшись с рынка и накормив нас обедом, бабушка прилегала на часок вздремнуть, а потом к нам приходила баба Марта. Они садились с бабушкой на скамейку во дворе и начинали разговаривать. Это были разговоры без начала и без конца. Усевшись где-нибудь рядом, я слушал это бесконечное кружево.

То они вспоминали, как в тридцать девятом, когда на Западную Украину пришли Советы, Сонька Мартисюк пряталась две недели в подполе, потом вдруг перескакивали на председателя колхоза, который разбился в пятидесятых на «газике», рано утром объезжая поля, то начинали распутывать чью-то родословную. Выглядело это примерно так: «А помните Надю Семенову?» – «Это та, которая была замужем за Сергеем Иванченко?» – «Нет, за него вышла ее сестра, а Надя спуталась со сверхсрочником из любомльской части и уехала с ним в Казахстан, бросив мать тут совсем одну». Менялись имена, годы, места, и хотя я никого не знал из тех, о ком они говорили, мне казалось, что я слушаю какую-то знакомую старую-престарую сказку. Иногда я просил: «Бабунь, расскажите, как вас нечистая сила водила». «Да я уже сто раз тебе рассказывала, – отнекивалась бабушка. – Ну шла я с поля, уже вечерело, вдруг сразу как-то потемнело, налетела буря, все завертело, закрутило. И деревни не стало видно. Я знай себе иду, вот и дома скоро буду – думаю. Вдруг оглянулась, Боже мой, да я же в совершенно противоположной стороне от деревни оказалась. Вот так полночи и ходила…» А баба Марта продолжала: «А помните, я вам рассказывала, что со мной случилось, когда я еще девушкой была…» Гоголевские «Вечера на хуторе близ Диканьки» я стал читать попозже, как и «Зачарованную Десну» Александра Довженко. У бабы Марты своих детей не было. Она вышла замуж за вдовца, когда его дети уже выросли и ушли из дома. С мужем они жили хорошо – это мне мама рассказывала, но я почти не помню старого Леонтия, мужа бабы Марты. Мне кажется, он умер, когда я был совсем маленьким. Всю субботу моя бабушка сидела на крыльце и сортировала пучки морковки, петрушки, вязала лук, чеснок в венки, потом все складывала в большую корзину и рано ложилась спать, потому что в воскресенье надо было встать в четыре утра, чтобы одной из первых занять на рынке выгодное место. Торговали они всегда вместе с бабой Мартой. Одним и тем же. Не соперничая, не обижаясь, если кому-то больше повезло, не завидуя. В городке в те времена жило много военных, ведь там стояли две войсковые части, да еще строился и большой радиозавод. Так что покупателей хватало, впрочем, как и продавцов. Говорили, что баба Марта была скупа. Жалела себе купить конфет, хотя очень любила «подушечки» и «Коровку». Юбки и кофты занашивала до дыр. И вместо электричества жгла керосиновую лампу. Ни читать, ни писать она не умела, очень удивлялась, помню, смотря на толстенные тома Диккенса, сложенные у меня на столе, я их осиливал в пятом классе. Раз в месяц баба Марта уезжала в соседний город – Ковель. Говорила всем, что едет к падчерице. Туда поезд уходил рано утром, возвращался почти в полночь. Она никогда не оставалась там ночевать. Я уже учился в университете, когда мама написала мне, что баба Марта умерла и что на похороны приезжали не только родственники, но и дети и учителя из детского дома из Ковеля. Я крепко удивился. Оказывается, писала мама дальше, чуть ли не двадцать лет баба Марта раз в месяц привозила в детский дом двадцать пять рублей, вырученных за морковку, капусту, лук на любомльском базаре. Никто так никогда и не узнал, почему она решила помогать этому детскому дому. Она никому не сказала ни слова о своем таинственном обете, даже моей бабушке, с которой, кажется, делилась всем. И вот совсем недавно, седьмого октября, в день столетия со дня рождения Марты Халимоновны Сироты, во дворе Ковельского детского дома ей открыли памятник. Сидит на скамейке пожилая женщина и смотрит куда-то вдаль. На нас с вами, наверное, смотрит. Деньги на памятник дал Игорь Филипчук, бывший детдомовец, а ныне преуспевающий бизнесмен…

Недавно я смотрел удивительный спектакль «Квартет». Четверо когда-то знаменитых артистов оперы доживают свои дни в сельском доме для престарелых в графстве Кент. Они вспоминают свое звездное прошлое, свои бенефисы, поклонников, влюбленности, и один из героев вдруг говорит: «Когда я хочу себя развлечь, я думаю об искусстве. Когда я хочу себя замучить, я думаю о жизни». Но если мы не будем мучить себя, разве будем мы счастливы, разве будем свободны?.. Иногда мне кажется, что более свободного человека, чем баба Марта, я в своей жизни не встречал. Когда-нибудь я тоже приду к ее памятнику. Лучше всего летом, когда будут цвести мальвы, чтобы принести ей охапку ее любимых цветов. Я все еще помню, что весь ее огород был усыпан ими…