Первые сто строк

Сахалин – не Чечня. Сахалин страшнее Чечни. Они так не похожи друг на друга: на остров уже опускается ночь, а кавказские вершины только освещает встающее солнце. На Сахалине главный хлеб – рыба, в Чечне – нефть и оружие. На Северном Кавказе стреляют каждый день: антитеррористическая операция никак, несмотря на ежедневные официальные сводки, не закончится, меняются лишь даты, имена, названия населенных пунктов, но суть одна и та же – уничтожена еще одна группа боевиков, еще одной бандой террористов стало меньше. Периодически мелькают сообщения о том, как вчерашние мятежники сдают сотнями автоматы, пулеметы, гранатометы и обещают вести мирную жизнь. Чечню кормила война. Боевикам платили из-за рубежа, но кое-что перепадало и от своих: например, за выкуп солдат. В их карманах оказывались и бюджетные деньги, перечисленные из центра на зарплату и восстановление республики. Найти концы не удавалось. Или не очень искали. Сахалин кормит море. Вернее, японцы. Если бы не рыба, крабы, морские ежи и гребешки, которых тоннами привозят на Хоккайдо потрепанные сахалинские суда, жизнь на острове просто замерла бы. Его экономика держится сегодня на сахалинской контрабанде. Сахалин от этого богатства не получает ни гроша. Виноваты ли в этом простые рыбаки, ничего другого не умеющие, кроме того, как сети забрасывать и держать сейнер на крутой волне? Вряд ли… Японцы им платят, хотя и мелочь за привезенный товар, но платят, в отличие от местных властей. Да и хозяевам приватизированных или купленных по дешевке суденышек надо жить: кормить своих детей, одевать их и думать о том, что будут они делать, когда закончат школу, если закончат… Виновата власть, под носом у которой выросла настоящая рыбная мафия. Обороты негласных хозяев контрабандного рыбного бизнеса, по оценкам независимых экспертов, составляют не миллионы, миллиарды долларов – хватило бы и на полуразрушенные школы, и на больницы, и на телефонную связь, и на новые дома и дороги на острове. Норвегия держится в списке самых благополучных и обеспеченных стран за счет своих лосося и нефти. В каждой рыбацкой деревушке свои перерабатывающие мини-заводики, снабжающие не только Европу, но и привередливую Америку деликатесами. Вокруг этих заводиков – поселки, где нет безработицы, где улицы моют с шампунем, где домики, как в романах Юнаса Ли, где в крошечных палисадниках любовно обхожен всего один куст борщевика с огромным белым зонтом, злейшего сорняка, заполонившего почти все сахалинские земли. На острове сегодня почти нет рыбообрабатывающей промышленности: та, что была в советское время, или совсем захирела, или попала в руки частного бизнеса, которым гордятся местные власти, а кремлевские руководители вручают ордена за вклад в развитие экономики. При этом все дружно закрывают глаза, что эти частные предприятия давно стали частью мафиозного рыбного бизнеса. Деньги федеральной программы на поддержку Сахалина, как и в Чечне, ушли в песок, вернее, в карманы рыбных боссов. И тут появляется человек, который еще верит, что власть не бессильна, она не для того, чтобы набивать собственные карманы, что она еще что-то может и должна сделать для страны, для людей, которые, впервые увидев Японию, говорят, что не могут поверить своим глазам. Сорокалетний Виталий Гамов, нетипичный генерал – ни машины, ни дачи, ни шикарного особняка – захотел заставить рыбу “работать” на остров, а не на Японию. Только за последний месяц прокуратура получила от пограничников 12 представлений о нарушениях ведения промысла. По ним возбудили 10 уголовных дел. Такого не было никогда. Природоохранный прокурор – снова генерал постарался – пошел против Госкомрыболовства, которое разрешало малым судам выходить в море без аппаратуры спутникового слежения за флотом (все сахалинские рыболовные суда практически малые): они были полностью свободны на водных просторах, только сам себе враг додумался бы отчитываться перед родной таможней и погранцами, сколько ходок он сделал в Японию. Генерал “дожал” японских коллег, и они отказались принимать сахалинские суда с филькиными грамотами, выправленными хорошо если на цветном принтере… Он хотел, чтобы все было законно. А если законно, то и бюджету деньги перепали бы. В ночь на 21 мая в его квартиру вбросили бутылки с зажигательной смесью. Они с женой получили страшнейшие ожоги. У Гамова обгорело девяносто процентов кожи. Даже японские профессионалы из Саппоро, куда его отправили через сутки, не смогли спасти генерала. 28 мая он умер. Его четырнадцатилетний сын Иван хочет стать пограничником. Наверное, станет… Если таким, как отец, то кто знает, что выпадет на его долю?.. Когда думаю об этой истории, мучит одно: почему же команда и в Кремле, и в Белом доме, все больше состоящая из чекистов, бездействует, наблюдая, как мафия прибирает к рукам страну, делая нас с вами своими заложниками…
…Георгий Сатаров, бывший советник президента Ельцина, в конце мая, представляя итоги двухлетнего исследования, заявил, что на взятки в России ежегодно тратится 37 миллиардов долларов. Почти столько же составляет доходная часть годового бюджета страны…
Петр Положевец