Педагогический гений Льва Толстого

Имя Льва Николаевича Толстого приходит к нам в детстве вместе с мудрыми притчами, загадками, рассказом про Филипка. Затем, взрослея, мы начинаем постигать классические литературные произведения писателя: кружимся на первом балу с Наташей Ростовой, идем напролом с Пьером сквозь горящую Москву, неизбывно страдаем вместе с Анной Карениной, воскресаем с «Воскресением».

Кредо – воспитание свободной личности

Но литературное и философско-религиозное наследие классика далеко не исчерпывает его вклад в мировую и отечественную культуру. По сути, на всем протяжении своей жизни, в течение более чем 60 лет, Лев Николаевич обращался к широкому спектру педагогических проблем, вопросам семейного воспитания. Его блестящие по форме педагогические размышления полны глубоких и мудрых откровений, обжигающих своими новизной и нетрадиционностью.

Педагогическая деятельность Толстого делится в исторической литературе на четыре периода: пер­вый – 1849 год, второй – 1859-1862 годы, третий – 1870-1876 годы, четвертый – начиная с конца 80-х годов и до конца жизни.

Педагогическая система Толстого основана прежде всего на принципах свободного и природосообразного воспитания детей. Ее базовые ценности – это духовность, гуманность и любовь.

На протяжении своего сложного, противоречивого и даже драматичного жизненного и педагогического пути Лев Николаевич отрешался от многих, казалось бы, незыблемых истин. Но всегда оставалась базовая идея, изнутри подсвечивающая все его педагогическое мировоззрение, – это свобода личности в процессе ее воспитания и образования. И именно это кредо вызывало наибольшее неприятие в различных кругах, в том числе и педагогических.

По мнению писателя, свободное воспитание содействует саморазвитию, самораскрытию нравственных качеств, склонностей и способностей, заложенных в ребенке от рождения.

Ключевыми словами для мыслителя являлись «опыт» и «свобода». Цели воспитания основывались исключительно на возрастных особенностях детей, их интересах и потребностях. Лев Николаевич считал, что человек имеет право свободно формировать свои убеждения и взгляды, без всякого насилия и принуждения со стороны общества, а детям присущи природное совершенство и высокие нравственные качества.

В основу авторской системы Льва Толстого легли органический и средовой подходы. Содержание образования строилось в неразрывной связи с жизнью и сельским бытом крестьянского народа, которые, безусловно, служили безграничным источником для учебного материала.

Толстой жестко разделял образование и воспитание, а также теоретическое (не живое) знание и знание, приобретенное через конкретный опыт и необходимое для практической жизни. «Всякое учение должно быть только ответом на вопросы, возбужденные жизнью», – провозгласил Лев Николаевич, открыв дискуссию, точка в которой не поставлена до сих пор.

Истоки педагогической судьбы

Лев Николаевич Толстой (1828-1910) родился 28 августа (9 сентября) 1828 года в усадьбе Ясная Поляна Тульской губернии. Он принадлежал к старинному дворян­скому роду. Отец писателя – граф Николай Ильич Толстой, мать – Мария Николаевна, урожденная княгиня Волконская. Родители Льва Толстого умерли рано. Он навсегда сохранил теплые чувства к Т.А.Ергольской, которая заменила ему мать, занимаясь его воспитанием.

С осени 1841 до весны 1847 года Лев Николаевич обучался в Казанском университете: сначала на восточном отделении философского факультета, а затем на юридическом, но образования не завершил. В эти годы он увлекся философией, читал Ге­геля, Вольтера, Руссо. Особенно близки ему были идеи свободного воспитания Ж.-Ж.Руссо, фи­лософия которого соответствовала и его собственным представлениям о мире.

К практическому участию в деле народного просвещения Л.Н.Толстой стремился с юношеских лет. Об этом свидетельствует его ранний в значительной степени автобиографический рассказ «Утро помещика». Главный персонаж рассказа студент Нехлюдов, не дослушав курса до конца, оставил университет, поскольку пришел к убеждению, что необходимо делать добро людям, среди которых живешь. Самое же надежное, если не единственное, средство к достижению поставленной цели Нехлюдов видит в обучении и образовании народа – образо­вании, оказывающем гуманизирующее влияние, оберегающее и развивающее «первообраз гармонии, правды, красоты и добра», каким чело­век появляется на свет.

Как и герой рассказа «Утро помещика», Лев Толстой в 1849 году (21 года от роду) начинает обучать крестьянских детей. Он открывает в родовом имении, Ясной Поляне, бесплатную школу и ведет в ней уроки.

Вот его первое и очень сильное впечатление: «Когда я вхожу в школу и вижу эту толпу оборванных, грязных, худых детей с их светлыми глазами и так часто ангельскими выражениями, на меня находит тревога, ужас, вроде того, который испытывал бы при виде тонущих людей. И тонет тут самое дорогое, именно то духовное, которое так очевидно бросается в глаза в детях. Я хочу образования для народа только для того, чтобы спасти тонущих там Пушкиных, Остроградских, Филаретов, Ломоносовых. И они в каждой школе».

Первая школа в описаниях ее учеников выглядела даже слишком свободной. Лев Николаевич проводил с детьми довольно много времени. Забавы, которые он придумывал на переменах, были бесконечно далеки от представлений о классическом образовании и образе учителя как ментора. Один из учеников – Ермил Базыкин – вспоминал: «Да мало ли он чудил. Потащил нас раз осенью на охоту. Расставил тенета на Воронке, а нас, мальчиков, заставил лаять по-собачьи. Всего не припомнишь. Обходился он с нами хорошо, просто. Нам было с ним весело, интересно, а учителю он завсегда приказывал нас не обижать».

Но первые педа­гогические опыты оказались непродолжительными. Возможно, школа так и осталась бы только чем-то средним между развлечением и экспериментальной проверкой сложившегося к этому времени мировоззрения.

Молодой дворянин был оторван от школьных радостей необходимостью служить. С весны 1851 года Лев Николаевич на армейской службе: внача­ле на Кавказе, затем, в 1854-1855 годах, среди защитников Сева­стополя. Здесь, под ядрами и пулями в окопах Севастополя, из артиллерийского поручика и родился великий русский писатель.

В ноябре 1855 года Лев Толстой выходит в отставку, приезжает в Петербург, устанавливает дружеские отношения с писателями, публикует рассказы, повесть «Казаки». И, главное, создает пленительную автобиографическую трилогию «Детство. Отрочество. Юность», в которой стремится про­никнуть в духовный мир ребенка, подростка, юноши, осмыслить их переживания, понять, как формируются в этом возрасте нравст­венные начала, в том числе и под влиянием целенаправленного обучения.

Видимо, окончательно решение вернуться к обустройству своей школы созревает во время первого заграничного путешествия Льва Николаевича. Из этой поездки, в ходе которой Толстой посещает образовательные учреждения Германии, Италии, Франции и Швейцарии, он выносит резко критическое отношение к современной ему западной педагогике, она была оторвана от жизни и потребностей народа.

Единственное, что произвело на него большое впечатление, – посещение Марселя. В этом южном портовом городе он нашел то, что так безуспешно искал. Лев Николаевич увидел стайки подростков, которые нигде не учились, но были бойкими, развитыми, самостоятельными. И говорили на нескольких иностранных языках. Целыми днями на улицах и площадях Марселя они впитывали культуру, слушая музыкантов, смотря выступления артистов, циркачей, акробатов и кукольников. В этом свободном культурно-образовательном пространстве они органично и, главное, свободно, без всякого принуждения впитывали различные знания.

Яснополянский феномен

Возвращаясь из-за границы, Толстой записывает в дневнике: «Главное – сильно, явно пришло мне в голову завести у себя школу в деревне для всего околотка и целая деятельность в этом роде».

В 1859 году по деревне Ясная Поляна оповестили о желании графа открыть бесплатную школу для всех желающих детей. Как вспоминали бывшие ученики этой школы, своим простым и добрым отношением Лев Николаевич преодолел недоверие родителей. Вскоре школа в Ясной Поляне приобрела лучшую репутацию у окрестных крестьян благодаря быстрым успехам детей, поэтому учеников за 50 верст возили в школу. Созданная им атмосфера оказалась настолько привлекательной, что число учеников быстро выросло с 22 до 70 человек.

Этот период своей жизни (1859-1862 годы) Толстой назовет временем «трехлетнего страстного увлечения педагогическим делом».

Позднее в научной литературе сложилась известная концепция о двух Толстых. Один Толстой – времени непосредственной работы Льва Николаевича в Яснополянской школе, когда он был убежден, что главная и единственная задача педагога – это обучение в соответствии с природой, интересами, склонностями конкретных учащихся.

Сам Толстой в этот период понимал под образованием свободное получение индивидуумом знаний, а под воспитанием – их насильственную передачу. Более того, он отрицал саму возможность воспитательного воздействия педагога на своих питомцев. Аргументировал это тем, что не существует абсолютной истины, и поэтому учитель не может навязывать своего относительного знания учащимся. Другой причиной такого подхода являлась убежденность Толстого в том, что дети нравственнее взрослых хотя бы потому, что они еще не испорчены жизнью. Из этого он делал парадоксальный вывод: воспитание кощунственно по своей сути, так как «грязные воспитывают чистых», «безнравственные воспитывают нравственных».

Учение с увлечением

Толстой призывал отказаться от воспитания как процесса давления на еще не сформировавшуюся личность и признавал только метод естественной наглядности. Все в преподавании должно быть индивидуально – и учитель, и ученик, и их взаимные отношения.

Лев Николаевич был за свободу в воспитании и образовании и самого учителя. Вот две его важные мысли о миссии учителя: «Если учитель имеет только любовь к делу, он будет хороший учитель. Если учитель имеет только любовь к ученику, как отец, мать, – он будет лучше того учителя, который прочел все книги, но не имеет любви ни к делу, ни к ученикам. Если учитель соединяет в себе любовь к делу и к ученикам – он совершенный учитель». «Не тот учитель, кто получает воспитание и образование учителя, а тот, у кого есть внутренняя уверенность в том, что он есть, должен быть и не может быть иным. Эта уверенность встречается редко и может быть доказана только жертвами, которые человек приносит своему признанию».

Писатель и педагог призывал учителя искать разные увлекающие детей приемы преподнесения знаний, став тем самым предтечей такого направления в педагогической практике, как учение с увлечением. Именно такое образование, где стимулом являются не розги, а интерес ученика, определялось им как свободное.

Сама Яснополянская школа вызывала удивление. Дети сидели в классе кто как хотел. Никакой определенной программы преподавания не было. Единственная задача учителя заключалась в том, чтобы заинтересовать класс. Вот как описывал царивший в школе уклад американский педагог Эрнст Кросби: «Маленький колокол, висевший на крыльце, звонил каждое утро в восемь часов. И через полчаса появлялись дети. Никогда никому не делали выговоров за опоздание, и никогда никто не опаздывал. С собой никто ничего не несет – ни книг, ни тетрадок. Уроков на дом не задают. Никакого урока, ничего сделанного вчера ученик не обязан помнить нынче. Его не мучит мысль о предстоящем уроке. Он несет только себя, свою восприимчивую натуру и уверенность в том, что в школе нынче будет весело так же, как вчера».

Подчеркнем, что в ходе преподавания Толстой придавал особую значимость формированию самостоятельности и творческого мышления у обучающихся. Отмечал: «Если ученик в школе не научился сам ничего творить, то и в жизни он всегда будет только подражать, копировать. В каждом ребенке есть стремление к самостоятельности, которое вредно уничтожить в каком бы то ни было преподавании и которое особливо обнаруживается недовольством при срисовывании с образцов».

В Яснополянской школе царил дух дисциплины, развивающийся учащимися, которые любили свою школу и преподавателя. «В школе у нас, – вспоминал ученик В.С.Морозов, – было весело, за­нимались с охотой. Но еще с боль­шей охотой, нежели мы, занимался с нами Лев Николаевич. Так усердно занимался, что нередко оставался без завтрака. В школе вид он принимал серьезный. Требовал от нас чисто­ты, бережливости к учебным вещам и правдивости. Не любил, если кто-нибудь из учеников допускал глупые шалости, не любил шалунов, которые смеялись нечистым смехом, любил, чтобы на вопросы ему отвечали прав­ду, без задней выдумки. Порядок у нас был образцовый за все три года».

Происходил активный процесс познания детьми окружающего мира, науки и техники, который стал далеко выходить за рамки урока. От учителя предполагались умение учитывать способности и состояние каждого из учеников, стремление поддерживать постоянное интеллектуальное и нравственное напряжение.

Один из знакомых Толстого – учитель Тульской гимназии Е.Марков – отмечал: «Мы следили за изумительными успехами его школьников, среди кото­рых иные бойкие мальчуганы, отор­ванные прямо от бороны или от стада овец, всего через несколько месяцев учения уже могли свободно писать довольно грамотные сочинения. Этими почти невероятными результатами Яснополянская школа была обя­зана исключительно обаятельному таланту преподавания и внутреннему жизненному огню Льва Николаевича, который непобедимо захватывал и поднимал с собой в высоту и ширь самый вялый ум, самое невпечатлитель­ное сердце».

Простые школьные истины

Именно в период Яснополянской школы оформились мысли и взгляды Толстого о сущности воспитания и образования. Они нашли выражение в статьях «Прогресс и образование», «О народном образовании», «Воспитание и образование», «Общие замечания для учителя», «Кому у кого учиться писать: крестьянским детям у нас или нам у крестьянских детей?».

В них мыслитель сформулировал на первый взгляд простые педагогические истины, но за ними скрывается бездонная толстовская глубина: чем труднее учителю, тем легче ученику; чтобы душевные силы ученика были в самых выгодных условиях, нужно, чтобы он не стыдился учителя и товарищей; очень важно, чтобы ученик не боялся наказания за дурное учение; то, чему учат ученика, должно быть понятно и занимательно; урок должен быть соразмерен силам ученика; давайте ученику такую работу, чтобы каждый урок чувствовался ему шагом вперед в учении.

По глубокому убеждению Льва Николаевича Толстого, образование – это «свободное соотношение людей, из которых один сообщает известную сумму знаний, а другой свободно воспринимает ее».

В качестве главной задачи обучения и воспитания Толстой выдвигал развитие творческого мышления, утверждал необходимость полноценного научного образования. Выковывание творческих начал ребенка и предоставление ему свободы – лейтмотив в его взглядах. Развитие самостоятельности и инициативности ребенка, расширение его творческих взглядов явились главной задачей школы Льва Николаевича, а цель воспитания заключалась в стремлении к гармоничному развитию способностей и всех сил детей.

В данной связи им предлагалась такая последовательность методов развития творчества детей и сознательного усвоения знаний: самостоятельная работа, сочинения; при­учение учащихся к наблюдательности; широкое использование экскурсий, опытов, таблиц и картин, наблюдение подлинных предметов.

Педагогическая «Азбука»

После завершения классиком романа «Война и мир» начинается третий период пе­дагогической деятельности Толстого (1870-1876 годы). Он приступает к со­ставлению «Азбуки» – своеобразно­го комплекса, энциклопедии учебных книг для первоначального обучения чтению, письму, грамматике, старославянскому языку и арифметике.

Писатель ради этого даже прерывает работу над «Анной Карениной». Замысел учебной книги для самых маленьких Толстой вынашивал давно. Лев Николаевич подчеркивал: «В Азбуку я положил всю душу, но не знаю, что из этого выйдет». Огромную работу проделал писатель, добиваясь, чтобы, как он сам говорил, все было «красиво, коротко, просто и, главное, ясно».

«Азбука» состояла из четырех книг. Первая книга включала собственно азбуку, то есть букварь, тек­сты для первоначального чтения, сла­вянские тексты, материалы для обу­чения счету, методические указания для учителя. Следующие три книги включали художественные и научно-популярные рассказы по истории, географии, физике, естествознанию.

Толстой соединил обучение и воспитание в едином целом – в предмете. В каждой книге имелись тексты для изучения церковнославянского языка и материалы по арифметике, содержа­ние материалов усложнялось в соот­ветствии с возрастом учащихся. Это была своеобразная энциклопедия зна­ний для первоначального этапа обуче­ния, поясняющая ученикам окружающую среду. В популярной форме раскрыва­лись главные определения и понятия из физики, химии, ботани­ки, зоологии. Художественно обогащая, «Азбука» поведала о жизни растений, внешних ощущениях людей и животных, процессах магнетизма, электричества.

Многие рассказы имели проблемный характер, содержание научных понятий связывалось со зна­комыми детям явлениями. Толстой в своих рассказах избрал свое­об­раз­ную форму воздействия на чувства детей: плачущие, страдающие растения, раз­говаривающие животные.

Большинство рассказов «Азбуки» моралистичны, но это не нравоучения, а мораль, естественно вытекающая из содержания. Готовя материал для своей «Азбуки», Лев Николаевич собрал множество притч, пословиц, поговорок, в которых в ненавязчивой и в то же время отчетливой образной форме говорилось о положительных и отрицательных чертах людей, проявляющихся в их повседневных отношениях.

Когда содержанием образования становилась сама жизнь, бытие человека начинало органично связываться с процессом обучения. Поэтому Толстой очень много и кропотливо работал над тем, чтобы учебные тексты были близки ребенку, а их содержание ученик легко мог соотнести с тем, что знал о жизни.

Лев Николаевич связывал с «Азбукой» самые светлые и смелые надежды, полагая, что «будут учиться по ней несколько поколений русских детей, от мужиков до царских, получая первые поэтические впечатления». Педагог даже высказался в таком роде: «Умереть мне можно будет спокойно, когда я напишу этот учебник».

Известный педагог Дмитрий Дмитриевич Семенов в 1880-х годах писал, что рассказы Толстого для детей представляют собой верх совершенства как в художественном, так и в психологическом отношении: «Что за выразительность и образность языка, что за сила, сжатость, просто­та и вместе с тем изя­щество речи, что за краткость и будто отрывочность каждой фразы, каждого отдельного рассказца! Какая русская, народная, наша собственная речь! В каждой мысли, в каждом рассказце есть и мораль, притом она не бросается в глаза, не надоедает детям, а скрыта в художественном образе, а потому так и просится в душу ребенка и глубоко западает в ней».

Позднее Толстым были созданы «Новая азбука» и четыре «Книги для чтения» (1875). Если в «Азбуке» букварь составлял лишь первую часть комплекса учебных книг, то «Новая азбука» становилась самостоятельным учебником. Остальные части «Азбуки» были переработаны в от­дельные учебники: «Арифметику» и получившие мировую известность «Русские книги для чтения». «Новая азбука», получив широкое признание, была одобрена Министерством народ­ного просвещения и рекомендована «для всех учебных заведений, где обу­чение начинается с азбуки».

Второй Толстой

С конца 1880-х годов у Льва Николаевича Толстого происходит глубокий мировоззренческий переворот, который полноформатно сказался и на его педагогических взглядах. Главным для мыслителя становится разработка религиозно-нравственного учения и обличение всех недостатков социальной жизни. В этот период он создал самобытную педагогическую систему, построенную на собственных религиозно-философских идеях.

В данной связи Лев Николаевич резко осуждал свои взгляды предшествующего периода и даже с присущими ему максимализмом и беспощадностью самооценок сделал вывод, что в Яснополянской школе он занимался «духовным развратом и нравственным растлением детей».

У него формируется убеждение, диаметрально противоположное прежним взглядам: педагог должен прежде всего заниматься воспитанием детей и только уже затем обучением.

Этот вывод был сделан Львом Николаевичем на основе уверенности в существовании носителя абсолютного знания – Бога. Вот это знание и должен был воспитать учитель в ученике. Такая позиция Толстого была вызвана и его резкой критикой пороков современной цивилизации, приводящей к дегуманизации общества. Одной из причин данного явления мыслитель считал опасное доминирование в образовании рационализма над духовно-нравственным, эмоциональным формирование личности.

Полифония взглядов Толстого, сложная эволюция его педагогического мировоззрения и сейчас приводят к тому, что вокруг имени великого гуманиста объединяются выразители противоположных педагогических концепций.

Однако на самом деле нет оснований судить о двух Толстых. Скорее происходило естественное, хотя и очень сложное, противоречивое развитие этой могучей личности. Особенно рельефно это видно на изменении трактовки ключевого для Толстого понятия «свобода». Если в конце 1850-х – начале 1860-х годов Толстой выступал с позиций создания максимально широких и подвижных границ свободы выбора и действий ребенка, то на завершающем этапе своего творчества Толстой подходил к трактовке свободы с более рационалистических позиций.

Теперь свобода выбора и действий, по его мнению, должна дозироваться и варьироваться при помощи внешних ограничителей в объемах, диктуемых педагогической целесообразностью. Отсюда и признание им необходимости прямого внешнего контроля и воздействий на ребенка со стороны взрослых как в интересах самого растущего человека, так и в интересах общества.

Классиком были выработаны определенные условия нравственного воспитания детей: развитие наблюдательности; выработка способности самостоятельно мыслить и глубоко чувствовать; стимулирование свободы детской активности и детского творчества; уважение ребенка как личности; протест против угнетения детей; уважение к детским недостаткам; приобщение ребенка к «религиозному началу».

Подчеркнем, что его переход в конце XIX – начале XX века с позиции апологетики свободного воспитания к идее свободного и ответственного движения к идеалу путем духовно-нравственного самосовершенствования личности на основе христианства встретил резкое неприятие его сподвижников по свободному воспитанию.

Здесь, несомненно, на изменение мировоззрений Толстого оказала влияние вся драматичная обстановка в России начала XX века. Мыслитель своей гениальной интуицией предчувствовал грядущие социальные потрясения и пытался как мог, обращаясь к абсолютной истине, повлиять на общественное сознание, стремился, насколько возможно, предотвратить катастрофу. Он бил в набат, предупреждая об опасности губительного для России либерального искуса.

Толстой навсегда

Сейчас, в завершении первой четверти XXI века, все отчетливее становится то огромное влияние, которое оказала личность Льва Николаевича Толстого на различные сферы русской культуры, в том числе и образование. С ним связаны традиции свободного воспитания, воплощение в жизнь идей природосообразности.

Его «Азбука» находится в центре внимания современных передовых методистов начального обучения. А реализованные им принципы индивидуального подхода к ребенку, стимулирования познавательного интереса и творческой активности учащихся, естественного воспитания, народности педагогики и школы и сейчас во многом определяют развитие отечественного образования. Символично, кстати, что Толстой почитается и на Западе как виднейший педагогический мыслитель, создатель оригинального и значимого направления – педагогики ненасилия.

Педагогические сочинения Л.Н.Тол­­с­то­го – это уникальное яв­ление мировой и отечественной педа­гогики. Толстой предстает в них как практик, народный учитель, для кото­рого занятия с крестьянскими детьми – «поэтическое, прелестное, радостное дело», он знакомит читателей с творческой техникой педагогического труда.

Это педагогический мыслитель глобального масштаба, который выделяет всеобщий спо­соб духовной и нравственной жизни, превращается в учителя жизни. Его максима «воспитание спасет мир» воспринимается в наши дни вполне реалистично.

В целом величие Толстого как педагога имеет непреходящее значение. И как раскидистая крона могучих вековых дубов, так любовно воспетых им в его произведениях, отдает неиссякаемую свою энергию сидящим под ними путникам, так творчество этого великого человека может стать мощным импульсом для нашей педагогической деятельности.

Особенно это важно помнить во времена сложных перемен в образовании и культуре, поиска истин и ценностей. И как корни дуба находят свои силы в земле родной, так творения Льва Николаевича Толстого вечны, так как они плоть от плоти выросли в Отечестве и для Отечества.

Михаил БОГУСЛАВСКИЙ, главный научный сотрудник лаборатории сравнительного образования и истории педагогики Института стратегии развития образования, доктор педагогических наук, профессор, член-корреспондент РАО, лауреат премии «Золотое перо» «Учительской газеты»