Памирская высота. Здесь в облике гор господствуют голые скалы и осыпи..

…Сначала была ровная прохладная дорога. Может быть, с небольшой натяжкой – подъемом. А потом начались пыльные серпантины. Я тужился, крепился, подбадривал себя резкими полувыдохами-полувыкриками, наконец иссяк и слез с велосипеда. Дальше я его просто толкал. Иногда казалось, что велосипед, как упрямый ослик, тащит меня. Я поднял голову и увидел на обочине щит «Перевал Ак-Байтал – 4665 метров». Ну наконец-то добрался! Однако через сотню метров выяснилось, что эту самую высокую не только на Памире, но и на всех горных континентах перевальную высоту мне еще предстоит взять – щит стоял перед подъемом. Еще часа три с гулко и тревожно бьющим в ребра сердцем, с остановками через каждые пятьдесят шагов я одолевал перевал. Седловинка, после которой дорога петлями уходила вниз, открылась просто и буднично. Такой полной и торжественной тишины я, кажется, больше нигде не встречал. Каменистые нагорья были пустынны и серы. Лишь кое-где холодно поблескивали речушки. Над ними громоздились заснеженные вершины. По их склонам тихо скользили тени от низких облаков…

Уже больше недели я на Памире, а мне все не верится, что я снова в этой удивительной горной стране на юге Средней Азии со своим особым геологическим строением, климатом, растительностью, жизненным укладом народов. Территориально Памир сегодня – это Таджикистан (Горно-Бадахшанская автономная область), Киргизия, Китай и Афганистан. На территории постсоветского пространства высшая точка Памира – пик Исмаила Самани (высота 7495 м) – самая высокая вершина всего бывшего СССР. Открыт в 1928 году. В 1932 году был назван пиком Сталина, в 1962 году переименован в пик Коммунизма, а в 1998 году стал пиком Исмаила Самани. Вершины меняли свои имена, название же самой горной страны никто трогать не решался.Среди книг с дарственными надписями мне особенно дорога одна сравнительно тонкая (однако рассчитанная не на один вечер неторопливого чтения) книжица. На титульной странице несколько небрежным, но тем не менее весьма добротным и даже вполне приличным почерком выведено: «Дорогому сопамирцу Володе Супруненко на память о былом». Подпись хоть и краткая, но довольно мудреная. Однако фамилию автора легко разобрать на обложке. Профессор Окмир Агаханянц – известный в мире геоботаник. Книга называется «Один памирский год». Именно в тот год Змеи, много лет назад (я работал в экспедиционном отряде гляциологов), я и встретился на Памире со знаменитым исследователем гор и их растительного покрова. Собственно, благодаря профессору, который оказался увлекательным рассказчиком, я и заразился Памиром.Вопрос о происхождении этого известного географического названия, как объяснил профессор у традиционного вечернего бивуачного костра, оказался настолько сложным, что даже среди ученых на этот счет нет единого мнения. Все соглашаются только в одном: название очень древнее и не может быть раскрыто при помощи современных языков, таджикского или киргизского. Впервые в литературе слово «памир» упоминается в записках китайского путешественника Сюань-Цзана, который в VII веке с дипломатическими целями посетил страны в истоках Амударьи. Со слов местных жителей Сюань-Цзан писал, что между двух снеговых хребтов тянется страна По-ми-ло, в которой царствуют стужа и ветры, снег идет зимой и летом, почва пропитана солью и покрыта камнями. Но конечно, название «По-ми-ло» не китайское. Просто Сюань-Цзан записал его по-своему, разбив на слоги. Но то, что это название соответствует Памиру, несомненно, ведь в китайском языке буква «р» не выговаривается.Ученые давно обратили внимание на то, что многие географические названия в верховьях Инда и Амударьи сходны: Памир, Кашмир, Тиричмир, Аймир и так далее. Было высказано мнение, что в основе этих названий лежит санскритское слово «мир», означающее «озеро» (на Памире действительно много озер). Однако как быть с первым слогом? Объяснения ему так и не нашли. Языковеды-иранисты предположили, что «памир» – персидское слово «бам-иар», что означает «крыша земли». Может быть, отсюда и пошло гулять по континентам знаменитое определение – «крыша мира». В некоторых странах (в частности, в Афганистане) до сих пор пишут не «Памир», а «Па-и-михр». Михр, или Митр, – бог солнца древних иранцев, и слово «Па-и-михр» в этом случае должно означать «подножие солнца» или «бог солнца», то есть горную страну на востоке, из-за которой выходит солнце. По отношению к землям, населенным древними иранскими народами, Памир действительно занимает такое положение…Путешествовать по Памиру можно в разных направлениях и по разным дорогам. Самая же известная – Памирский тракт от таджикского Хорога до киргизского Оша (728 километров). В последние годы эту трассу стали осваивать туристы из разных стран. Еще бы! Весьма заманчиво на джипе, мотоцикле, велосипеде прокатиться с холодным ветерком вровень с облаками по «крыше мира». Я выбрал велосипед. «От Хорога до Оша дорога хороша, а от Оша до Хорога плохая дорога», – на разные лады памирские дальнобойщики в зависимости от времени года, погоды и настроения рифмуют эту известную на тракте присказку. Я попал на тракт с таджикской стороны. Еще проезжая вдоль пограничного бурного Пянджа, а позже в самом Хороге понаслушался много историй как о самом тракте, так и о других памирских дорогах. Один потомственный дорожник (эта профессия одна из самых почетных на Памире) показал мне старую книгу, в которой я нашел такие строки: «Продвигаясь впереди караванов в две тысячи верблюдов, автомобили были похожи на голову гигантской змеи. Они переходили вброд мелководные горные речушки. Их вытягивали тросами в глубоких местах. Они повисали колесами в воздухе на узких тропах, поддерживаемые руками, они торчком сползали с крутых террас. На подъеме к Кызыларту – перевалу через Заалайский хребет, покрытому вечными, никогда не таявшими снегами, – громадную промывину не смог осилить караван лошадей. Тропу пришлось разравнивать руками. Сомнений не было, полуторатонные автомобили здесь не пройдут. Шоферы сняли с автомобилей кузова, положили их на переброшенные через промывину два бревна и провели машины по их собственным кузовам…» Многое с тех пор изменилось на Памире, он ныне доступен и для большегрузных фур, и для легковушек, однако по-прежнему на его высокогорных дорогах хватает опасностей. На перевалах Памирского тракта нередко встречаются обелиски, обтесанные в виде пирамидок валуны, к которым прикреплены автомобильные рули, железные таблички на скалах – кто-то задремал на тягуне, кому-то не повезло на переправе через промоину, кого-то не миновала лавина, кто-то не успел притормозить на вираже. Новичкам, путешествующим по тракту, дальнобойщики часто показывают надпись на придорожном камне: «А Петро поехал прямо». Дорога в этом месте круто уходит влево, а прямо – пропасть. У одного шофера, который подвозил меня, на солнцезащитном щитке я увидел надпись: «Папа, береги себя!». «Дочка написала, – объяснил парень. – Хотел стереть, чтобы товарищи не смеялись. Подумал – и оставил. И знаешь, никто ни разу не пошутил». О детях в памирских семьях забота особая, но и дети заботятся о старших, по-своему оберегают их. Один таджик, когда мы ехали вдоль пограничного Пянджа, рассказал мне, как в прошлом году река разлилась и заполнила все ущелье. Так вот дети из окрестных кишлаков по колено в ледяном стремительном потоке выстраивались вдоль противоположного от скальной стены края дороги, обозначая этим невидимую под водой ее обрывистую кромку…От Хорога – центра Горно-Бадахшанской области – дорога вьется вдоль норовисто прыгающего по камням Гунта, через который вблизи кишлаков переброшены шаткие деревянные мостики. Изредка по берегам попадаются ивовые тугаи (заросли). Высоченные стройные тополя, окружающие поселения, похожи на зеленые свечи. В просветах между скал мелькают затуманенные снежные пики. Облака то плывут друг за дружкой, как лебеди в парковом пруду, то вдруг сбиваются в кучу и тут же превращаются в лохматую фиолетовую тучу. Мгновение – и ее пронзает упругий солнечный луч. Через несколько секунд уже десятки лучей и лучиков пробивают дорогу к земле – мечутся, потрошат, рвут на куски темные клубы. И вот снова надо мной шелковистое голубое небо. В сотне с лишним километров от Хорога – кишлак Джеланды. Место знаменитое на Памирском тракте. Тут бьют из-под земли горячие источники. Долина по-киргизски так и называется – Тогуз-Булак, что означает «тысяча ключей». Источники забраны в каменные ванны, огороженные от ветра дувалами с крышами. Здесь можно отдохнуть, смыть дорожную пыль, насладиться банным теплом.Дорога забирается все выше. Уже выше трех тысяч метров. Становится труднее дышать. После перевала открылось каменистое пустынное нагорье – светлое и просторное. Памир находится на соединении отрогов других мощных горных систем Центральной Азии – Гиндукуша, Каракорума, Куньлуня и Тянь-Шаня. Однако на «крыше мира» горной мощи не чувствуется. Здесь в облике гор господствуют голые скалы и осыпи, а горные хребты и массивы имеют преимущественно мягкие, округлые очертания.