Оживляющая Луну. Диалоги об искусстве. Поль Гоген «Великий Будда»

– Часто говорят: нужно научиться искусству восприятия картины. Это не совсем так. На самом деле речь должна идти об общении с искусством. Любая картина – послание художника нам, всем зрителям. Послание нужно не просто воспринять и присоединить к имеющимся уже знаниям. «Многознание уму не научает», – сказал Демокрит. Нужно стать другом картины и художника. Итак, сейчас я поставлю слайд. Вы смотрите в сторону… Вот мультимедийный экран включен. Взгляните на него как бы невзначай. Удивитесь – что это такое, цветное, странное? Проскочило отстраненное восприятие… Что в нем? Какое первое впечатление?

Пауза.

– Хорошо. Тогда вопрос такой. Картина называется «Великий Будда». Где Будда-то?

– Ну что ж, я сказал бы, Будда – это гигантская фигура в левой части картины. Почему нет?

– А вот почему. Название картине придумал русский коллекционер Морозов. Но он не знал, что идол на картине – вовсе никакой не Будда. Дальше мы увидим, что это даже и не бог, а богиня. Прекрасная и страшная богиня любви по имени Хина. Никакого Будды нет. А теперь внимательно вглядитесь в черное лицо богини. Если долго всматриваться, начинаешь понимать, что это именно женское лицо.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее о сюжете.

– Хорошо. Поль Гоген, европеец по происхождению, по культуре, в середине своей жизни попал на Гаити. А Гаити – это не просто Восток. Это очень-очень странный мир. Никакого буддизма там нет. Там живет племя маори, и у них совершенно своя, необычная религия и мифология. Как будто на другой планете… А теперь возвратимся к созерцанию картины. Ответьте на вопрос: что делает Хина?

Посмотрите на ее руки внимательно. В них два человечка. Она их сталкивает, соединяет – это естественно, ведь Хина – богиня любви.

Хина не только богиня любви, но и богиня Луны…

Пауза, созерцание.

– Знаете, я не случайно выбрал именно эту картину. Она особенно дорога для меня, потому что в ней с особенной силой выражена идея высокой роли Женщины. В обществе маори роль женщины очень велика. Сейчас в обществе доминирует мужчина, но я думаю, что в будущем это не всегда будет так. В широком смысле картина об этом… Мир таитян гораздо добрее, гораздо человечнее нашего.

А теперь я приведу легенду, которую можно прочитать в книжке Гогена «Ноа Ноа». Хина сказала Тефатоу: «Воскреси человека, когда он умрет». Но бог Земли ответил богине Луны: «Нет, не стану я его воскрешать. Человек должен умереть, растительность тоже умрет, как и все, что ею питается, земля умрет, ей придет конец, и она никогда не возродится». Хина сказала: «Делай как знаешь. Но я оживлю Луну». И все, чем обладала Хина, продолжало существовать, то, чем владел Тефатоу, погибло, и человек должен был умереть.

Еще вопрос: как соотносятся картина и миф?

– Мне кажется, слишком много символов сразу, картина ими перегружена. Я здесь вижу разговор смертных и бессмертных. И вдали стоящий человек обращается к сидящим, как я понимаю, Иисусу и апостолам. И на переднем плане как будто разговор, богиня Хина эмоционально обращается к двум женщинам.

– А почему ты думаешь, что это две женщины? По смыслу: одна женщина и один мужчина. Женщина связывается мистически с Хиной, мужчина – с Тефатоу. Гоген где-то говорит, что таитянские мужчины похожи на женщин… И тут не просто «много символов», тут все из них соткано…

Посмотрите на женщину на первом плане. Как-то даже не хочется говорить «обнаженная». Отсутствие одежды первично. Невозможно быть естественнее.

Картина пронизана сакральностью. Женщина, сидящая под статуей Хины, – сама Хина. Это не просто пришедшая в храм таитянка. Она мистически преображается, превращается в богиню любви. Гоген рисует ее в тени статуи Хины. Это не просто художественный или, скажем, оптический прием. Это метафора. Эта женщина – тень Хины, а значит – частично или полностью – сама Хина… В ней, в этой женщине, – тайна, лунное, темно-синее начало.

Тут мы попадаем в знакомый нам мир символики цвета. Тефатоу – красный и яркий. Это символ мужчины, солнца и земли, бренности, смерти, мирского. И теперь понятно, о чем думает мужчина – о смерти… Потому-то у него такое трагическое выражение лица.

– Да, и стоящая пара тоже, видимо, повторяет тему солнца и луны. И все же первые, «естественные», впечатления другие! Например, в фигуре Хины очень много живого, она пришла в мир, а не уводит из мира.

– Хина – символ вечности жизни. И в общем-то это правильно: женщина и есть символ вечной жизни, она залог вечности вида «человек разумный». Она рождает следующее поколение, затем следующее и так далее… И женщина – Хина (на картине) не думает о смерти, как сидящий с ней рядом мужчина. Она думает о чем-то глубоком, лунном…

Я хочу еще раз сконцентрировать ваше внимание на женщине – Хине.

Дело в том, что после некоторого периода созерцания вдруг открывается ее поразительная гармония, красота и женственность.

Все линии ее тела совершенны. Нет ни одного недостатка. Она как совершенная игрушка божества. Как драгоценность из темного золота. Посмотрите на украшение в ее волосах, на сами ее волосы, на тени и световые пятна, перемещающиеся по ее телу…

А вот другие «герои картины».

Человек в темном (лунном) одеянии на заднем плане, мне кажется, сам Гоген.

Луна справа напоминает глаз (Хины). Вдали – такой знакомый сюжет тайной вечери: но если сощурить глаза – получится восход солнца. Солнце вместе с землей противостоит Луне. Тефатоу – Хине. Гоген – темно-синий, он служит посредником религии Женщины (темно-синего начала) и религии Мужчины с «красным смыслом»…

Вечеря тут вот почему. Бог Отец христианства осудил человечество на смерть, тогда как Женщина (Ева) пыталась стать вечной, отведав плод с древа познания. Бог Отец в христианстве (единый с Сыном) воспринимается маорийцем (и это восприятие пытается донести до нас Гоген) как Тефатоу – бог смерти.

Надеюсь, вы полюбили эту картину и, возможно, специально ради нее посетите Музей изобразительных искусств им. Пушкина в Москве, где находится полотно.