На чтение: ≈ 16 мин.С наступлением новой эпохи особого внимания заслуживают такие области идеологии, которые в предшествующий период не являлись приоритетными. Дело в том, что ритмичность движения цивилизации задается как раз сменой приоритетов. Следовательно, подготовка каждой новой эпохи производится именно в неглавных сферах идеологии: ведь при новом раскладе ведущие роли неизбежно достанутся им!
Совершенно ясно: чем быстрее и глубиннее данный опыт (неглавных сфер идеологии) будет востребован, тем с наименьшими потерями смена эпох и осуществится. Разумеется, это напрямую касается и школьной педагогики, в распоряжении которой имеется рычаг исключительной силы: образование человека, полномасштабно соответствующего новой ситуации (поскольку развитие его изначально строится с учетом новой иерархии ценностей).
Есть основания полагать, что сущность цивилизации на ее нынешнем историческом отрезке определяется сменой эпох. ХХ век со своими социальными и техническими приоритетами уступает место эпохе, в которой решающим двигателем цивилизации становится индивидуальная жизнь человека. Фигурально выражаясь, цивилизация сейчас (по части социальной и технической) берет как бы тайм-аут с целью “переварить” те колоссальные достижения, что произошли в этих областях в течение ХХ века.
Нет никакого сомнения в том, что цивилизация вступает в эпоху более глубокую, чем предшествующая. Истина конкретна: более конкретной роли, чем индивидуальная, в реестре “человеческого” вообразить себе невозможно. Следовательно, конечная истина жизни нигде более, как в сфере личностной, обретаться не может. Что же касается истины социально-типичностной, то ее промежуточный характер тоже очевиден. На большее, чем создание условий для достижения конечной человеческой истины (бытия), она претендовать неспособна. Все это говорит о том, что формально-количественный период развития цивилизации сменяется ныне содержательно-качественным.
В ХХ веке индивидуальная сфера человеческой жизни отслеживалась гуманистическим направлением философии. Здесь главным образом и подготавливалась встреча новой эпохи. Значит, как раз в трудах лучших гуманистов ХХ века новая модель школьного образования и должна в первую очередь обрести свою точку опоры. Ну и еще, конечно, – в традиции, непосредственными наследниками которой эти ученые себя ощущали…
В данной статье производится попытка на основе гуманистической философии ХХ века определить и сформулировать главную проблему педагогики новой эпохи.
Природа человека противоречива. “Я – раб, я – царь, я – червь, я – Бог”. “Червь” и “раб” – в мире объективном, “страдательном”; “царь” и “Бог” – в мире субъективном, “действительном”. Таким образом, жизнь человека не только многомерна, но и многомирна. Ему разом суждено жить по крайней мере в двух мирах: объективном и субъективном. И вышеприведенная державинская строка замечательна тем, что подчеркивает это, быть может, в самой впечатляющей и структурно отчетливой форме.
Дуализм человеческой сущности – проблема, переживаемая мучительно, нередко – трагически. В “Фаусте” Гете есть такие стихи:
Я проклинаю ложь без меры
И изворотливость без дна,
С которой в тело, как в пещеру,
У нас душа заключена.
(Перевод Б.Л.Пастернака)
Затерянный в разнородном и многовидовом мире объектов человек ощущает себя песчинкой. Вследствие нецелостности страдает, мнит себя игрушкой в руках судьбы, переживает свое положение как неустойчивое. Короче говоря, в объективном мире ему приходится только “существовать”.
Иное дело – мир субъективный, который возводится вокруг себя самого как центра, ядра, и который – в силу этого – обретает целостность, устойчивость, управляемость: здесь является уже возможность свободного бытия.
С точки зрения материалистов, первоосновой жизни служит физическое существование. Так рождается представление об объективном мире человека, обусловленном его биологической и социальной природой. Человек выступает здесь в своей социальной типичности, проявляется главным образом за счет воспроизведения опыта, накопленного предшествующими поколениями. Из этого, как его именует Л.Н. Толстой, роевого начала человеческой жизни вырастает социальная сфера жизни людей вообще.
Гуманистическая философия ХХ века дает этой роли человека весьма невысокую оценку. “Человек, вытолкнутый из истины бытия, вращается вокруг самого себя как animal racionale” (М. Хайдеггер).
“Индивид в настоящее время видится самому себе и другим всего лишь как элементарное сопряжение функций” (Г. Марсель). “Свобода обретается в недрах человеческой субъективности путем ухода от общезначимого социального” (Ж.П.Сартр).
В центре субъективного мира – “Я”, дух конкретного человека. Вокруг него, как ядра, помещается та же область социальной типичности, однако, в отличие от структуры объективного мира, она производна, зависит от ядра, определяющего значения уже не имеет. “Истина бытия”, про которую поминает
М. Хайдеггер, – это область явлений, сотворенных человеком и несущих на себе печать его внутреннего “я” в большей степени, нежели следы типичности.
Если объективный мир человека обеспечивает сохранение гомо сапиенса как вида биологического и социального, то субъективный мир – как вида духовного. Из этого духовного начала вытекает индивидуальная сфера жизни человека. Только здесь он в состоянии проявить себя личностно: в самом полном значении этого слова.
В теоретическом плане концепция двух миров поддерживается многовековой традицией разделения философии на два течения: материалистическое и идеалистическое. В первом человек принимается как часть объективного мира. Пафос (стихия) человека в этой роли – физическое выживание. Во втором мире человек является субъектом, вокруг которого строится все остальное. Пафос (стихия) человека в этом мире – построение и реализация себя как лица духовного.
Концепция двух миров человека не может не признать, что каждый из них развертывается по своей логике и существует по своим законам; материализм и идеализм лишь последовательно раскрывают эту логику и законы.
“Красота спасет мир”, – говорит Достоевский. В этом рецепте красота – символ субъективного мира. Мысль та, что мир объективный (и в первую очередь, естественно, – живая часть его) будет спасен, если основанием жизнедеятельности человека станет мир субъективный. Через творение субъективного мира (“Бог”) человек выходит из сферы необходимости (“червь”, “раб”) в царство свободы (“царь”).
Последнее связано с восстановлением функции ядра. Реальности таковы, что сегодня субъективный мир человека сплошь и рядом строится поверхностно: со смещением от центра к сфере типичности и внешней оболочке. В принципе это проходит: ушедшие поколения подарили нам столь ценный опыт, что адресоваться к ядру вроде бы нет особой необходимости. Однако кровопролитные безостановочные войны, затопленная водкой Россия, толпы свихнувшихся на потребительстве за ее пределами (Э. Фромм) свидетельствуют о противоположном: способностью к яркому, одухотворенному существованию люди в массе своей овладеть еще не сумели. Возможно ли тогда назвать их жизнь подлинно человеческой?
И.А.Ильин: “Приобщиться к духу и стать духовным – самое важное в воспитании”. Как же воспитать человека, приоритетом жизнестроительства которого являлся бы субъективный мир?
Некоторые ответы на этот вопрос уже намечены. Достаточно вспомнить тезис о личностно-ориентированном образовании… Или – требование замены предметоцентрического принципа школьного образования ученикоцентрическим. Однако все это пока лишь только векторы, указывающие направление движения, не более того. Правда, движения в противоположном (в сопоставлении с нынешним) направлении. Что само по себе уже немало. Речь идет о коренной реконструкции старшей ступени образования.
Самосознание… Вот какую форму должна принять деятельность школьников на уроках в старших классах. Освоение учебных курсов нуждается в переводе с информационно-поверхностного в углубленно-мировоззренческий план. Однако одного самосознания для этого недостаточно. Обратимся к литературному примеру.
Рассказывая о Татьяне Лариной, Пушкин производит характерную замену. В итоговом двустишии одной из строф:
И долго целый день одна
Сидела с книгой у окна –
он исключает “с книгой” и пишет “молча”.
И тем не менее окончательный вариант не “с книгой”, а “молча”… Пушкин хочет выделить оригинальность Татьяны, подчеркнуть, что она живет не столько с оглядкой на искусственные образцы, сколько на себя самое, что процесс самопознания для нее более значим, нежели самосознание.
Термины эти часто смешивают, не обращая внимания на специальное значение приставки “со-” во втором термине (“совместное действие”). Самосознание Татьяны развертывается с помощью романов Руссо, Ричардсона и т.д., а вот самопознание происходит на основе собственных жизненных опытов.
Вопрос о приоритете личностного начала человеческой жизни над типичностным является в гуманистической философии ХХ века ключевым. Нельзя допустить, чтобы человеческое бытие полностью поглощалось миром и совместным существованием; необходимо, подчеркивает Ж.П.Сартр, “всегда брать на себя свое бытие, т.е. всегда быть ответственным за него, а не получать его извне”.
Имеется в виду индивидуальная сфера жизни, где человек принимается как отдельное, единичное существо, как личность, как духовная целостность. Как раз здесь, вероятно, и следует искать конечную истину человеческой жизни. Потому что истина конкретна и более конкретной человеческой целостности, чем личностная, найти нельзя.
Наиболее полно и целостно воплотить свою индивидуальность позволяет творчество. Оно служит средством достижения конечной истины жизни. На результатах творчества “Я” субъекта запечатлевается вполне отчетливо и непосредственно, покрывая собой объективно-типичностный след. Творчество поэтому является деятельностью, в которой содержание перевешивает форму и в которой, благодаря этому, природа человека выступает наиболее целостно. Нетворческая же деятельность, напротив, обезличена и формализована (поскольку форма преобладает над содержанием: приемы воспроизводятся преимущественно по стереотипу, шаблону).
Субъективный мир человека – ближайший продукт творческой деятельности. Она по самой своей природе служит, во-первых, самым гибким приспособлением к изменяющимся обстоятельствам; во-вторых, наилучшим из видов производства. “Делай как мера и красота укажут”, – говорили в старину русские мастеровые. О том же наставляет знаменитый Майстер Экхард: “Лучше сосредоточьтесь на том, на чем основывается ваша работа”. Позднее А. Камю уточнит эту мысль следующим образом: “Человек готов на самоотречение вовсе не из-за существования идеала, стоящего жертвы. Он не может существовать, не посвящая чему-то свою жизнь”.
И в заключение второй части статьи – еще одна мысль С. Кьеркегера:
“Земные” люди как раз и есть такие люди, которые отдали себя этому миру под заклад. Используя свои таланты, они копят деньги, они ведут свои земные дела, тонко рассчитывают и т.д. и т.п. Их, возможно, упомянут в истории, но самих по себе их нет, если понимать это в смысле духовном, у них нет собственной личности, нет “я”, ради которого они могли бы поставить на карту все…
В толпе нет правды. Потому-то Христос и был распят, что он, хотя и обращался ко всем, не хотел иметь дело с толпой. Потому-то он и не разрешил толпе ничем помочь себе, так как в этом отношении он отверг людей абсолютно: он не стал бы основывать партию, не разрешил бы голосование; он хотел быть тем, кем он и был, то есть истиной для отдельной личности”.
Итак, главной проблемой педагогики выступают сегодня приоритеты старшей ступени школьного образования, проявляющиеся в преимущественном развитии типичностного начала жизнедеятельности школьников (а не личностного), стереотипных подходов (а не творческих), общего интеллекта (а не самосознания и тем более не самопознания).
Михаил БАБИНСКИЙ,
кандидат пед.наук, ведущий научный сотрудник Российской академии образования
Москва
Выбор читателей
Комментарии