Операция «Молния», она же «Зоренька». Из-под носа у врага удалось вывезти 198 детей

В Полоцком детском доме Витебской области их было сто девяносто восемь. Все дети – белорусские, русские, украинские, литовские, еврейские, цыганские и другие. Они были круглосуточно окружены душевной заботой воспитателей и властей, жили в достатке, дружно, красиво. Родина наполняла их каждый день радостью и надеждой. Старшие дети старательно и с увлечением учились, а младшие познавали мир в подготовительных группах и кружках.

Беда нагрянула негаданно-нежданно. В конце июня 1941 года над Полоцком в небе появились фашистские стервятники, и от разрывов бомб город затянуло дымом и гарью. Из города люди начали выбираться, когда на площадях и улицах начали рваться не только бомбы, но и артиллерийские снаряды. И это означало, что жестокий враг уже у ворот…

Среди напуганных беженцев были и воспитанники Полоцкого детского дома, они также ехали на восток, к своим, русским. Ехали без своего любимого директора Михаила Степановича Фарынки, который получил в военкомате направление в воинскую часть, на фронт. Его по должности заменила старшая воспитательница Мария Григорьевна Люцько.

Страшное слово «война» вошло в сознание детей чем-то непонятным, ужасным и тревожным. Солнечные дни и беззаботные ночи сменились орудийными канонадами, взрывами бомб, заревами пылающих деревень и сел. Все это сопровождало детей до деревни Захаричи, где они, утомленные, остановились на отдых.

Но для отдыха времени не оставалось – появилась вдруг еще одна взволновавшая всех новость: путь на восток отрезан вражескими танками и десантниками, а вскоре дети встретились с фашистами лицом к лицу. Самые маленькие в надежде найти защиту плотно окружили воспитательниц и ручками держались за их одежду, а те, что постарше, стояли бледные и будто окаменелые.

– Что есть так много красных киндер? – спросил на ломаном русском языке долговязый немецкий офицер. Потом указал на красные повязки и приказал: «Снять! Немедленно!» В то же время над головами детей раздались автоматные очереди. От страха мальчики и девочки бросились врассыпную за дома, сараи, на огороды и в лес. А завоеватели громко и потешно хохотали.

– Остановитесь, что вы делаете, это же дети! – рванулась к офицеру Мария Григорьевна Люцько и начала объяснять, что у этих несчастных малышей нет родителей, что все они детдомовцы. «Пожалейте их», – заплакала Мария… Офицер подал команду, и солдаты прекратили стрельбу. Потом забрали все подводы со всем тем, что было на возах, – вещи, обувь, продукты и уехали.

Только к вечеру удалось собрать всех детей.

– Что же теперь нам делать? – скорее себе, а не детям задала вопрос Люцько. И затем после недолгого раздумья продолжала:

– Как видите вы сами, теперь у нас ничего нет, правда, есть только то, что на нас самих. И у нас нет иного выхода, как возвращаться назад, в Полоцк. Там остались еще наши люди, которые вас любят и помогут. Кроме того, в детском доме тоже кое-что еще осталось: продукты, одежда, обувь, есть и топливо.

С горькой надеждой возвратились они в обжитый за многие годы пристанок. А спустя несколько дней сюда же вернулся Михаил Степанович Фарынка, он не нашел свою воинскую часть, которая успела далеко передвинуться на восток.

Встреча директора с детьми и воспитателями была более озабоченной, чем радостной.

Какое-то время фашисты не проявляли особого интереса к судьбе детского дома. Но с осени сорок третьего года они зачастили сюда. Приезжали и важные чины, привозили с собой врачей, которые внимательно обследовали детей и что-то взволнованно на своем языке обсуждали. Потом стало известно, что визиты эти были неслучайными и не ради простого интереса. Дело все в том, что в тот период гитлеровская армия на фронте несла огромные потери убитыми и ранеными. И фронтовым врачам требовалось много хорошей крови для лечения офицеров и солдат. И нашим детдомовцам готовили судьбу доноров. Прежде всего немецкому коменданту Полоцка было приказано окружить детей заботой и вниманием, особенно усилить питание.

Подпольная группа, созданная в детдоме Михаилом Степановичем Фарынкой, решила установить связь с партизанами, которые действовали в окрестных лесах и деревнях. И ей это удалось. Члены подпольной группы доставляли в лес сведения о размещении в Полоцке оккупационных частей, их укреплений, зенитных установок, о перевозках по железным и шоссейным дорогам солдат и офицеров в сторону фронта, распространяли в городе советские листовки.

В то же время командующий Витебским партизанским соединением Владимир Елисеевич Лобонок лично заинтересовался судьбой Полоцкого детского дома, мысли о нем не покидали его ни днем, ни ночью. А когда Лобанку принесли весть о том, что фашисты готовят детей быть донорами для гитлеровцев, он тут же отправился в штаб бригады имени В.И.Чапаева, которая ближе, чем остальные бригады соединения, находилась к Полоцку.

Операция, названная в бригаде «Зоренька», в штабе В. Лобанка получила еще приставку «Молния». И это обозначало, что должна быть быстротечной, такой, чтобы немцы не могли даже понять, как это произошло.

На первом этапе особая миссия возлагалась на директора детдома М.С.Фарынку. Он должен был убедить фашистов в необходимости перевода детдомовцев в одну из деревень, где люди живут побогаче и могли бы помогать им.

– Очень интересное предложение, пан директор, очень – комендант грубо оборвал Фарынку. – И в какую же такую деревню вы хотели бы перевезти детей?

– Лучше бы, конечно, в деревню, которая побогаче других и поближе к вашему гарнизону. Мы долго думали и решили, что больше подходят Бельчицы.

…В приподнятом настроении возвращался Михаил Степанович в детдом. Время от времени он ощупывал карман, где лежал пропуск коменданта, будто боясь потерять его. Пропуск в Бельчицы!

Начался второй этап операции «Молния», она же «Зоренька». О нем уже после войны рассказывал Герой Советского Союза В. Лобонок:

– Ближе, чем другие, к Бельчицам был наш отряд имени Ворошилова бригады имени Чапаева. В этом отряде служили в основном вышедшие из вражеского окружения наши офицеры и солдаты, а также местные жители.

Темной зимней ночью отряд приблизился к деревне Бельчицы и закрепился на краю леса. Группа специально подобранных партизан, хорошо вооруженная, в маскировочных халатах отправилась в деревню. В этот момент над Бельчицами закружили советские фронтовые самолеты, которые в назначенный час начали бомбить вражеские укрепления в Полоцке. А над Бельчицами они проносились на бреющем полете, и перепуганные оккупанты попрятались кто где. Этим воспользовались партизаны и вывели в лес всех детдомовцев, где их ожидали тридцать конных повозок.

Заключительным был третий этап. Нужно было еще доставить детей на партизанский аэродром, который находился примерно в сорока километрах от Полоцка в лесу и был хорошо замаскирован. Партизанам удалось и это сделать без потерь.

Особо следует рассказать о подвиге А. Мамкина, который первым проложил воздушный путь на партизанский аэродром. На обратном пути над линией фронта на его самолет напали вражеские истребители. Один за другим они проносились над Мамкиным и изрешетили фюзеляж, пули попали и в кабину пилота. Детдомовец Владимир Шашков, заметив, что лицо Мамкина заливает кровь, вскочил со своего места, сорвал с головы шапку и стал осторожно вытирать… Вдруг на фюзеляже вспыхнул огонь, в самолете запахло дымом и гарью. Пилот резким маневром сбил пламя, но самолет начал терять высоту. Последними усилиями воли Мамкин повел машину на посадку. Детдомовцы были спасены, а Мамкин умер в госпитале.

После войны по-разному сложились судьбы воспитанников Полоцкого детдома. Все они, как говорится, вышли в люди и работали в разных уголках своей великой Родины.

Заканчивая рассказ об этой героической истории, Владимир Елисеевич Лобонок, который после освобождения Белоруссии в июле 1944 года работал первым секретарем Витебского обкома партии, в раздумье говорил:

– Не счесть подвигов, которые совершили фронтовики и партизаны в годы Великой Отечественной войны. Об этом написано много книг, поставлены кинофильмы, сложены легенды, вечно будут звучать песни. И все же, как мне кажется, случай с Полоцким детдомом – единственный такой. Подумайте только, буквально из-под носа у врага удалось вывезти 198 детей, а затем и отправить их в советский тыл.