Омичи не хотят растить детей на родине…

Сотрудники аппарата Анны Кузнецовой, Уполномоченного при Президенте России по правам ребенка, проверили несколько школ, детских домов и интернатов, а также социально-реабилитационных центров для детей в Омской области. Вывод Кузнецовой неутешителен: «Практически везде системный формализм и отсутствие профилактической работы с несовершеннолетними».

Члены общественной ассоциации по защите интересов семьи «Детство. Отцовство. Материнство» добились проверки Уполномоченным при Президенте РФ по правам ребенка образовательных и социальных организаций Омской области. Неизвестно, дождался бы Омск визита высокой делегации, если бы не история с «мальчиком на гречке». Как доказало следствие, 35‑летний программист Сергей Казаков регулярно наказывал 8‑летнего сына своей сожительницы Алины Юмашевой, ставя его коленями на гречневую крупу. Экзекуция, которую отчим снимал на видео и пересматривал, продолжалась часами: зерна въелись в тело ребенка так, что их пришлось удалять хирургически. Полицию в мае 2019 года вызвали соседи, к которым сбежал мальчик, но после реабилитации, несмотря на возбуждение уголовного дела, его вернули матери. Именно этим больше всего недовольны были общественники, беспокоясь за судьбу мальчика: они писали письма во все инстанции, выходили на пикеты. В конце концов отозвалась Кузнецова, не только обратившись в прокуратуру для проверки деятельности органов опеки на предмет обоснованности возвращения ребенка в семью, но и проверив систему защиты семьи и детства Омской области.

– История с мальчиком на гречке наглядно продемонстрировала беспомощность органов системы защиты семьи и детства Омской области – министерств образования, соцзащиты, уполномоченного по делам ребенка при губернаторе, – рассказывает Алеся Григорьева, руководитель ассоциации по защите интересов семьи «Детство. Отцовство. Материнство». – Как выяснилось, мальчик был еще и истощен, кроме того, у него были признаки девиантного поведения, но школа этого не заметила. Комиссия Кузнецовой обнаружила, что из пяти ставок педагогов-психологов в Омской области вакантны четыре. Никто не хочет работать за смешную зарплату в 13‑15 тысяч. Более того, комиссия Кузнецовой выявила откровенный подлог, когда работа велась исключительно на бумаге. Кроме того, в школах не ведется системная работа по профилактике суицидов, несмотря на 60 попыток и 18 самоубийств школьников Омской области в прошлом году. Министерство образования на конференциях рапортует об успешно работающей службе медиации, но год не может решить громкую проблему с буллингом в гимназии №62. (См. статью Натальи Яковлевой «А был ли буллинг?» в №42 «Учительской газеты» от 15 октября 2019 года.) Причем мать ребенка, которого подвергли травле педагоги, что подтвердил суд, предлагала пойти на мировую, но Департамент образования счел мировое соглашение нецелесообразным, а Министерство образования только развело руками. Конфликт до сих пор не урегулирован.
Анна Кузнецова особенно отметила отсутствие взаимодействия социальных служб: учреждения предоставляют противоречащие друг другу акты, информация о семьях в социально опасном положении поступает в единый банк данных с задержкой иногда до 9 лет. Даже данные о количестве таких семей сильно разнятся, что говорит о низкой эффективности работы с ними. Об этом свидетельствуют и случаи повторного помещения детей в социальные центры: в прошлом году их было 8. В частности, в социально-реабилитационных центрах не проводится проверка по фактам телесных повреждений детей. В детдомах и интернатах плохо лечат воспитанников, не создана доступная среда, нарушаются права сирот, есть претензии к качеству их питания. В одном из учреждений найдена информация о вероятном изнасиловании девочки, которое было скрыто от правоохранительных органов. «Как итог подобного состояния дел в регионе – криминальная обстановка среди несовершеннолетних ухудшается, – сделала вывод Анна Кузнецова. – Отмечается существенный рост числа несовершеннолетних, не достигших возраста привлечения к уголовной ответственности, совершивших правонарушения, подпадающие под признаки преступлений: с 351 в 2016 году до 444 в 2019‑м».

– Увиденное Кузнецовой лишь верхушка айсберга, – считает Григорьева. – Все это результат системных ошибок, и если их не исправлять, будут продолжаться преступления и детей, и в отношении детей в неполных, приемных, опекунских семьях, в детских домах и интернатах. Там их вероятность больше уже потому, что ни сами семьи, ни власть не заинтересованы в выносе сора из избы».

В Омской области нет единого органа, который отвечает за семью и детей. Есть Министерство образования, комиссии по делам несовершеннолетних, органы соцзащиты – все это разные ведомства с разным руководством, не согласовывающие свои действия друг с другом. В правительстве области нет Министерства семьи, как в Томске, к примеру, в Законодательном собрании нет Комитета по делам материнства и детства, как в Госдуме. Межведомственная комиссия по вопросам семьи, демографии и детства при правительстве Омской области не слишком помогает скоординировать действия.

– Межведомственная комиссия по вопросам семьи, демографии и детства при правительстве Омской области, членом которой я являюсь, год назад рассматривала проблему резкого роста числа суицидов среди подростков, – говорит руководитель ассоциации. – Составили рекомендации по исправлению ситуации, разослали… Тем дело и закончилось: непонятно, с кого спрашивать. Чаще всего люди с проблемами идут к нам, в общественную организацию, хотя все, что мы можем, – громко кричать на площади. Вижу, как работают, как отчитываются уполномоченные в других регионах: внесли поправки в закон, добились изменения ситуации, помогли кому-то. На сайте же уполномоченного по правам ребенка Омской области Елизаветы Степкиной нет даже полагающегося ежегодного доклада о соблюдении прав и интересов ребенка. Как член межведомственной комиссии я все же получила доклады. Сравнила и ужаснулась: данные не совпадают. Согласно докладу за 2017 год было усыновлено 1423 ребенка, из них гражданами РФ являются – 965, иностранцами – 458.Но в докладе за 2018 год данные по тому же периоду уже совсем другие: усыновлены всего 30 детей, причем иностранными гражданами – только один. Думаю, что цифры искажены преднамеренно, чтобы скрыть проблемы в сфере демографии. Ведь они чудовищны! Особенно если учесть, что большинство сирот – социальные, то есть мама с папой живы. Но ведь содержание уполномоченного стоит областному бюджету 200 тысяч ежемесячной зарплаты плюс содержание аппарата и помещения, аренда автомобиля. Для чего он нужен?

Механизма помощи семье в Омской области не существует, убеждена Алеся Григорьева. Органы опеки и попечительства, которые курируются Министерством образования, просто зарабатывают деньги, как она считает. Ведь детские дома и социальные центры финансируются по подушевому принципу: сколько душ – столько и денег. За год, по ее подсчетам, в Омской области изымается 1500‑2000 детей, из которых почти у 90 процентов родители живы. Но тем «помощь» семье и ограничивается: психологической просто нет, материальная очень скудная.

– К сожалению, размеры и порядок выплаты детских пособий в каждом регионе свои, зависят от наполняемости бюджета, поэтому у нас дети не россияне, а омичи, томичи, москвичи, – объясняет Григорьева. – Если в Санкт-Петербурге, к примеру, многодетным дают квартиры, то все, на что могут рассчитывать омские мамы, – 375 рублей ежемесячного пособия на семью. Когда мы обратились в Совет Федерации с предложением пособия уравнять, нам ответили, что ничего не мешает перебраться в другой регион… Региональный материнский капитал в размере 100 тысяч рублей отменен с начала 2019 года. Путинское пособие в размере минимальной зарплаты в Омской области платится лишь на первого и второго ребенка. Нам удалось добиться его и на третьего, но только 2019 года рождения. Учитывая безработицу, понятно, почему к нам обращаются матери, у которых сбегают мужья, не выдерживая финансовых проблем. Как мы можем помочь? Только собирая деньги по копейке, в нашей организации богатых немного. Государство может больше, раз заинтересовано в повышении рождаемости, но в Комплексном центре социального обслуживания после квеста по сбору справок семье могут предложить лишь 2,5 тысячи рублей единовременно. Есть еще помощь в виде социального контракта на открытие своего дела, причем, судя по требованиям, через три месяца нужно уже выйти на самоокупаемость. Но и на этот вид поддержки в областном бюджете заложено столько средств, что хватит только по 25 тысяч рублей в месяц одной семье в каждом районе. При этом многодетных в Омской области 26 тысяч! Дмитрий Медведев в свое время придумал, как улучшать жилищные условия многодетных – раздавать землю. Я состою в Межведомственной комиссии по выделению земельных участков при Министерстве имущества, но слышу только одно: «Земли нет, многодетные виноваты сами, строиться не хотят». Да мы хотим, но… Идет третий год существования программы Омской области «Десятилетие детства», по которой Минстрой должен выдавать субсидии на строительство жилья не менее 50 семьям в год, а заложили на это только 15 миллионов рублей. Полтора года назад я ездила в Российский фонд «Дом.РФ», который помогает реализовать предложения президента по улучшению жилищных условий для семей с детьми, в том числе с помощью создания строительных кооперативов в регионах на федеральных землях. Нам пообещали выделить несколько участков. Все что нужно, чтобы эту бумагу подписали министр строительства и губернатор Омской области. Но до сих пор я не могу попасть к министру строительства – очередь!

По инициативе Анны Кузнецовой мужчины берут семейные проблемы в свои руки: при уполномоченных во всех регионах создаются советы отцов. Но вот в Омской области, практически единственной из крупных регионов, такого совета нет. Самое серьезное мероприятие с приглашением родителей и детей, посвященное проблемам семьи, в последние годы проведено не министерствами образования и социальной защиты, а теми же общественниками: межрегиональный форум, организованный РПЦ и Ассоциацией по защите интересов семьи «Дом детства», с приглашением тех, ради кого он затеян, – детей и родителей.

– Похоже, наша власть не понимает: если омичи не захотят растить детей на родине, она скоро опустеет, – считает общественница.

Омск