На чтение: ≈ 9 мин.С Евгенией Ивановной Даняевой мы познакомились случайно в коридоре детской областной больницы, куда я пришла навестить своих знакомых. Это было шесть лет назад. Пожилая женщина с маленьким ребенком на руках почему-то сразу обратила на себя внимание. Девочка потянулась ко мне, я остановилась, и мы с женщиной разговорились. Оказалось, что Евгения Ивановна не бабушка ребенка, она ему… никто (с юридической точки зрения), по большому же счету самый близкий человек. Ближе на тот момент у девочки никого не было.
Маму Насти лишили родительских прав, когда ей шел пятый месяц. С тех пор дом малютки заменил ей отчий дом, заботливые руки медсестер, воспитателей и нянечек – мамины руки. В свои тринадцать месяцев девочка не ведала, что можно жить иначе, что мама бывает только одна, а не четыре, приходящие по сменам, поэтому не чувствовала себя несчастной, напротив, в ней было столько непосредственной радости и была она так приветлива, что вполне могла бы украсить любой плакат о счастливом детстве.
В день, когда я встретила Евгению Ивановну и Настю, их «лежанию» в больнице было две недели. Предстояло пролежать еще как минимум десять дней. Насте необходимо было пройти обследование – педиатры предполагали у нее гидроэнцефалию. Будучи невылеченным, это заболевание могло грозить девочке серьезными умственными нарушениями.
Настю положили на обследование одну (воспитатели могут только навещать детей в стационаре, но не имеют возможности быть при больном ребенке безотлучно). Но как может лежать один в больнице годовалый ребенок? На счастье Насти и таких же, как она детей, в Нижнем Новгороде уже тогда были добровольные помощницы (не хочется почему-то именовать их волонтерами) дома малютки, женщины, посвящающие свое свободное время брошенным детям. Евгения Ивановна Даняева оказалась одной из них.
Настя была не первым ребенком, с которым баба Женя лежала в больнице. Свое добровольное служение она начала много лет назад. Почувствовала неодолимую потребность быть полезной, пошла в дом малютки, и, к чести руководства, ее там не оттолкнули – поняли. Дело для нее нашлось сразу же.
Первым подопечным Евгении Ивановны был Володя – мальчик с врожденным пороком сердца. Евгения Ивановна стала его добровольной сиделкой сразу после операции по постановке искусственного стимулятора, которую ему делали в двухлетнем возрасте. Сейчас мальчику уже 14 лет. Евгения Ивановна дружит с ним до сих пор: навещает, приносит гостинцы. Было время, когда Володя очень расстраивался из-за того, что других детей берут в семьи, а его нет. Евгения Ивановна утешала его как могла. Сейчас кажется, что он свыкся со своим положением, но все равно она переживает за судьбу ставшего ей близким мальчика. Володя тоже относится к Евгении Ивановне как к родной, называет бабушкой. К сожалению, она не могла оформить над ним опекунство в силу возраста (когда они подружились, ей подходило к семидесяти), но она всегда мечтала, чтоб Володя обрел семью.
Позднее Евгения Ивановна ухаживала в больнице за еще одним ребенком из дома малютки, которому, к счастью, повезло: мальчика вскоре усыновили, и сегодня Евгения Ивановна за него спокойна. Потом были еще дети – многих из них брали в семьи, чему Евгения Ивановна не могла не радоваться.
Еще раз подчеркну для скептиков: за детьми Евгения Ивановна ухаживает совершенно бесплатно. Ее услуги не оплачиваются ни общественными организациями, ни частными благотворительными фондами. Она живет на свою небольшую пенсию и даже умудряется из этих скромных средств выкраивать на гостинцы своим названым внучатам. Я видела, как в больнице Евгения Ивановна подкармливала Настеньку: то йогурт ей покупала, то сок, то детское питание. Евгении Ивановне очень хотелось, чтобы девочка ни в чем не нуждалась, чтобы скорее окрепла и встала на ноги. По возрасту ей пора было ходить, но неустойчивые ножки ее не слушались. Поэтому Евгении Ивановне все время приходилось носить Настю на руках. В кроватке сидеть ей было неинтересно, ее тянуло познавать мир, знакомиться с людьми, общаться с детишками. Евгения Ивановна оставляла ее всего на несколько минут, чтобы сбегать вымыть посуду и простирнуть запачкавшуюся одежду. Хорошо, если кто-то из детей постарше или мамочек в это время мог занять ребенка. Если же рядом никого не было, девочка протестовала и плакала. Зная об этом, Евгения Ивановна старалась оставлять ее одну только в исключительных случаях.
Не скрою, Евгения Ивановна меня поразила. Я приезжала к ней и девочке в больницу еще дважды – привозила ходунки для Настеньки – мне хотелось помочь Евгении Ивановне хоть чем-нибудь. Должна сказать, что судьба девочки сложилась вполне удачно. Поскольку серьезных проблем со здоровьем у нее не было, к тому же она с самого раннего возраста была очень обаятельна (что важно для потенциальных усыновителей), через год после лечения ее взяли в семью. После Насти у Евгении Ивановны были еще внучата. Сегодня она продолжает помогать сотрудникам дома малютки. Ходит к одному мальчику, с которым год назад лежала в больнице. Будет ходить, пока не дождется усыновления. Такую цель она себе поставила – не расхварываться, пока у мальчика не появится семья. Возраст у Евгении Ивановны критический. Кроме обычных для пожилых людей проблем с давлением,у нее почечная недостаточность. Несмотря на серьезный диагноз, она не бросает мальчика, который считает ее своей бабушкой.
Евгению Ивановну знают и уважают многие. Сотрудники дома малютки рассказали мне, что к ним приходят помогать и другие женщины, но так щедро, как Евгения Ивановна, своим теплом не делится с детьми никто.
И как не вспомнить: тот, кто хочет делать, ищет возможность, кто не хочет – оправдание. Грустно, что подавляющее большинство людей, осознающих необходимость общественного служения, склонны придумывать сотни причин, чтобы этим не заниматься. Думаю, что Евгения Ивановна, если бы захотела, нашла бы не меньше отговорок, чем многие ее сверстницы. Один только возраст мог бы стать серьезным оправданием спокойной жизни, жизни для себя. Что говорить о людях моложе? У них причин для бездействия намного больше: дом, семья, работа, личная жизнь и так далее, можно долго продолжать. Но Евгения Ивановна живет иначе – она не просто верит в Бога, она творит добро – ежедневно, ежечасно, понимая, что вера без дел мертва. Если бы люди ТАК верили, горя и сиротства в нашей жизни было бы намного меньше.
Фото автора
Выбор читателей
Комментарии