Образование высшее… без среднего. Кого мы обманываем?

Прочитал статью С.Меламеда и Г.Левитаса «Двоечник победил» («УГ» №50 от 10 декабря 2013 г.), полностью согласен с мнением авторов. Хочу только добавить, современный школьный учитель, как правило, не свободен в вопросе объективной оценки качества знаний учеников. За последние 20 с лишним лет большинство российских школ научились работать без итоговых двоек. А ведь об этом нужно говорить не с удовлетворением, а с прискорбием!

И главных причин здесь, как мне кажется, две. Первая лежит на поверхности: административное давление сверху. Чиновникам всех рангов так хочется благостной картины. Возможно, скандальные разоблачения в регионах (в том числе в Ставропольском крае) в связи с запредельно высокими баллами по результатам ЕГЭ заставят местных и региональных чиновников чуть умерить пыл. Вторая причина, как мне представляется, более глубинная. Количество школьных учителей, готовых прогибаться под руководителей разных рангов, помалкивать на педсоветах и совещаниях, в последние годы выросло в разы. Я проработал в школе почти 30 лет и могу сравнивать. Чего стоит «прилюдная обработка» какой-либо неуступчивой учительницы на педсовете: «Вы поставили четвертную двойку и успокоились, а ведь по всем другим предметам этот ученик успевает. Значит, ваши коллеги сумели найти к нему подход, а вы – нет!» Не сумевшие найти подход сидят смирно, угрюмо уставившись в крышку стола. У кого-то подошел срок очередной аттестации, кому-то пообещали увеличение часовой нагрузки, у третьего пенсия на носу…  Кстати, радетели сохранности государственного бюджета, утверждающие, что возвращение практики оставления на повторный курс обеднит экономику на сотни миллионов рублей, должны бы поддержать озвученную в 1966 году идею (см. статью С.Меламеда и Г.Левитаса) переводить в следующий класс не успевающих по одному-двум предметам. Уверен, такая практика, будь она реализована, точно бы подтянула обычных школьных лентяев. Кто-то может возразить: все, о чем я говорю, было характерно для того периода, который предшествовал введению ГИА и ЕГЭ. Ныне беспристрастный экзамен покажет, натянули подростку годовую тройку или нет. А вот не соглашусь! Во-первых, аттестация знаний по столь критикуемой сегодня форме ЕГЭ применяется лишь к ограниченному числу школьных предметов. А во-вторых, будем честны! Найти способ помочь потенциальному двоечнику, чтобы он добрал несколько баллов до спасительного минимума, возможно даже в чужой для него школе.  Есть еще одна проблема, которая связана напрямую с тем, о чем я уже сказал. 25 лет назад около половины выпускников средних школ поступали в профессионально-технические училища (намеренно использую полное название этих учебных заведений) и, проучившись в них два года, получали хорошие востребованные рабочие специальности. В нашем регионе Кавказских Минвод таких учебных заведений было около десятка. Прибавьте еще несколько медицинских и педагогических училищ. Классические институты – педагогический, иностранных языков и фармацевтический – были только в Пятигорске. Там же находился и успешно работал филиал Ставропольского политеха. Для поступления в них нужно было преодолеть пусть и не слишком большой, но конкурс: два – четыре человека на место. Даже абитуриенты, набравшие 18 баллов из 20, не всегда становились студентами. Да, часть молодых людей поступали по блату. Но давайте честно признаем, таковых было меньшинство. А знаете почему? Ни сами троечники, ни их родители, в общем, даже не думали о получении высшего образования. Мы все помним то время, когда люди, окончившие институт или университет, по торжественным случаям надевали «поплавок» на пиджак. Высшее образование тогда имели, кажется, не более 20 процентов населения. А в 90-х был объявлен курс на всеобщее 11-летнее образование. Вот задаю себе сейчас вопрос, кому первому пришла мысль, что все подростки независимо от природных способностей в состоянии осилить действительно сложную программу средней школы? Сговорчивая профессура подвела почти научное обоснование под провозглашенную идею. Мы же, школьные педагоги, понимая ситуацию лучше всех, возражали очень вяло. А потом было введено подушевое финансирование, и учителям объяснили, что если они будут слишком упорствовать, не давая пропуск в десятый класс, то в школе вместо трех десятых классов будет открыт один. А не пустить можно, только выставив «неуд» по какому-то из предметов. Так количество выпускников, получающих аттестат о среднем образовании, возросло раза в два! Как следствие этого вырос спрос не на высшее образование, а на диплом о высшем образовании. Стали открываться новые институты, университеты и академии.  У нас в Кавминводах с населением чуть более 500 тысяч человек в 90-е годы количество институтов и филиалов институтов превысило 40! На каких же престижных должностях, требующих именно высшего образования, работают у нас в регионе тысячи менеджеров и юристов? В эти же годы в наших курортных городах закрылись один за другим заводы, обеспечивавшие, как сейчас говорят, продовольственную безопасность, – хлебозавод, молзавод, консервный завод, мясокомбинат. При этом делались ссылки на экономическую целесообразность. Так нашу молодежь отучили работать руками! «Хочешь пойти работать на завод?! Да ты лузер, приятель!» А когда здоровый лоб с дипломом липового вуза стоит в рыночном ряду и продает косметику, белье или китайскую пиротехнику – это… класс?! Ответьте мне, на каких же престижных должностях, требующих именно высшего образования, работают у нас в регионе тысячи менеджеров и юристов? В статье я всего лишь хотел выстроить цепочку: натянутая школьная тройка – перевод в десятый класс фактически неуспевающего ученика – получение странного аттестата о среднем образовании – поступление в липовый вуз (намеренно опускаю официальные многотысячные платежи в кассу института и неофициальные – в карманы педагогов) – получение желанного «поплавка» – рыночные ряды… Справедливости ради надо сказать, что в самые последние годы немало делается, чтобы как-то исправить ситуацию. Уже не десятки, а сотни вузов не подтвердили свои лицензии и были закрыты. А далее нам сообщают о том, что студенты этих вузов не пострадают, так как будут переведены в хорошие, прошедшие лицензирование институты. А чему радоваться?! Ведь, будем честны, большая часть этих студентов – школьные троечники, если не двоечники. Они что, резко поумнеют и будут сдавать все сессии с первого раза? Сомневаюсь. Словом, в ближайшие два-три года институты еще выпустят в жизнь не один десяток тысяч молодых людей с образованием высшим, но без… среднего. Послесловие. Летом я встретил парня, которого три года назад учил английскому языку в своей школе. В этом классе мне работалось, скажу честно, не совсем комфортно. У части ребят отношение к иностранному языку как предмету было резко отрицательное. Выработалось оно, видимо, еще в начальной школе или в 5-6-х классах. Сергей относился к другой группе, где хотели изучать английский не просто для оценки. Они стремились понимать его, говорить на нем, петь песни. Но учить его, как и других «вменяемых», было ох как непросто! То, что за два года работы в этом классе я заставил многих ребят если уж не полюбить английский язык, то начать относиться к нему с уважением, считаю своей заслугой. В девятом классе я у этих ребят уже не работал. Вспоминая иногда о Сергее, я понимал, что он точно пойдет в десятый. Знал, что парень учится без троек и по другим предметам. И вот встречаю его летом. – Ну как у тебя как дела? Ты же в этом году одиннадцатый должен был оканчивать? Экзамены сдал? Сергей улыбнулся и спокойно ответил:- Да нет, я ведь после девятого класса ушел из школы. Поступил в колледж в Лермонтове. Вот отучился там два года.- И какая у тебя специальность?- Сварщик.- Послушай, но ведь ты в классе был одним из сильных учеников! Окончил бы среднюю школу, поступил бы в вуз. Сергей улыбнулся:- Ну, во-первых, у нас в колледже преподают почти все общеобразовательные предметы. Так что аттестат о среднем образовании я получу. А во-вторых, я не исключаю, что буду поступать в вуз. Скорее всего инженерно-строительный. Но позже, года через два. Окончу колледж на «отлично», буду иметь льготы.  – А ты знаешь, Сергей, наверное, ты все правильно сделал. Дай пожму твою руку! Я вдруг понял, что это было, кажется, наше первое с ним рукопожатие. Крепкое, мужское.  – Кстати, а ведь у сварщиков с высоким разрядом и заработки высокие. Так? – поинтересовался я. – Ну да. Сейчас в каникулы можно подработать на стройке. Я за прошлый месяц 23 тысячи подучил. Ведь у меня уже есть допуск, – сказал он это гордо и с достоинством. учитель, Ессентуки, Ставропольский край