На чтение: ≈ 8 мин.Год назад, когда министерство закончило внутреннюю подготовку нормативных правовых актов по реализации национального проекта и приступило к их согласованию с разными ведомствами (Минэкономразвития, Минфином и другими), никто до конца не верил, что у нас все получится – лучшие учителя, инновационные школы пройдут через конкурсные процедуры и получат поддержку. К декабрю, помню, ситуация накалилась до предела. В этом месяце планировалась встреча с руководителями региональных органов управления образованием, необходимо было окончательно договориться по всем процедурам приоритетного национального проекта.
А к тому времени результаты поездок в регионы показывали, что разработанными процедурами национального проекта мало кто доволен. Еще бы, до того как начался национальный проект, никакие проектные действия органы управления образованием вообще не осуществляли. За исключением, быть может, регионов-активистов по введению единого государственного экзамена, субъектов Российской Федерации, участвовавших в проектах Национального фонда подготовки кадров, в соросовском проекте «Развитие образования в России», в небольших проектах по линии Британского совета. Проекты по реструктуризации сети образовательных учреждений и профильному обучению так и не успели развернуться. А больше никаких серьезных проектов модернизации образования, которые бы охватывали какое-либо значительное число регионов, не было.
Теперь же, с началом национального проекта «Образование», предполагалось, что все субъекты Российской Федерации должны включаться в проектный режим работы. Это означало, что необходимо уметь:
– точно следовать неким общим правилам организации конкурсных процедур;
– самостоятельно доопределять те критерии, которые невозможно жестко задать на федеральном уровне;
– время от времени корректировать процедуры реализации проекта;
– работать в команде, причем иногда собирать людей в нерабочее время;
– видеть прежде всего суть дела, гибко интерпретируя содержание нормативных документов.
Это далеко не полный перечень компетенций, необходимых для проектной работы, но очевидно, что изначально не все управленцы могли похвастаться действующими региональными проектными командами.
Кроме этого, многих не устраивало содержание предстоящей работы.
Зачем эти инновационные школы отбирать? Они и так жить нормально не дают, накупить бы лучше всем компьютеров каких-нибудь… Чего это мы будем привлекать общественность? Нам что, не доверяют? Мы сами не знаем, какие у нас школы лучшие? Зачем проводить конкурсы? Возьмем и отберем по результатам прошлогодней аттестации образовательных учреждений…
Эти и другие сомнения региональных руководителей то и дело звучали в адрес федерального центра. Но со временем, постепенно, уже к весне, ситуация в корне изменилась:
«Как хорошо, что разрешили привлекать к общественной экспертизе гражданские институты, теперь к нам, чиновникам, меньше претензий…»
«Как здорово, оказывается, общественные эксперты анализируют школьную действительность, у них такие неожиданные взгляды…»
«Теперь, поддерживая инновационные школы, мы сможем организовать качественные курсы повышения квалификации на базе наиболее продвинутых школ…»
«Лучшим учителям мы оборудуем автоматизированные рабочие места, и они смогут оказывать методическую помощь другим педагогам…»
Одним словом, те, кто рассчитывал увидеть в национальном проекте какое-то благоволение федерального центра в адрес регионов, некую барскую замашку и с этих позиций критиковал национальный проект, были глубоко разочарованы. Начались действительно, последовательные институциональные изменения. Был дан первый серьезный толчок возникновению гражданских организаций – участников образовательной политики. Массово в каждом регионе стали оформляться центры инновационного опыта, где можно не только что-то узнать, но и пройти стажировку. Почти половина школ наконец привела в порядок регистрационные и уставные документы. Тысячи талантливых учителей получили серьезную материальную поддержку. Быть может, кого-то она удержала от опрометчивого решения поменять работу.
Еще предстоит подвести итоги конкретных изменений, происходящих в послеконкурсной школьной действительности, но уже сейчас, анализируя инновационные образовательные программы, видно, что ориентированы они прежде всего на формирование информационных и коммуникативных компетенций у учащихся, на развитие практики индивидуальных образовательных программ школьников, на расширение социальных функций образовательных учреждений, в том числе на заботу о детском здоровье. Совсем свежая тенденция – программы взаимодействия образовательных учреждений друг с другом, местным сообществом, учреждениями культуры. Думаю, что эта тема будет одной из самых популярных в школьной инноватике в 2007 году.
Учитывая сказанное, не следует забывать, что сделанное в 2006 году – это только первый шаг в полномасштабной модернизации образования. Мы начинаем программу поддержки региональных комплексных проектов модернизации образования. Здесь нам предстоит, максимально задействовав участников национального проекта, начать действительно очень серьезные институциональные изменения. Пришло время, когда любые школьные инновационные разработки разбиваются об устоявшиеся правовые и финансовые нормы – крайне заскорузлые и неповоротливые. Поэтому следующая наша задача – поддержка региональных комплексных проектов модернизации образования и, главным образом, механизмов нормативного подушевого финансирования и новой системы оплаты труда учителей.
Думаю, что без решения вопросов учительской зарплаты совершенствовать отечественное образование невозможно. Поэтому следующий шаг – продолжение поддержки инновационного сектора при условии серьезных изменений нормативных, правовых и финансовых механизмов, позволяющих успешным школам привлекать все больше учеников, повышать зарплату своим преподавателям. При этом, конечно, количество таких успешных школ тоже должно увеличиваться.
Выбор читателей
Комментарии