На чтение: ≈ 11 мин.Одним из самых знаменитых словарей русского языка считается «Толковый словарь Живаго Великорускаго языка» В.И.Даля. Общеизвестно, что в его состав вошел живой народный язык; лексика письменной и устной речи середины XIX века, терминология и фразеология различных профессий и ремесел. При этом менее известно, что автор, демонстрируя словообразовательные возможности русского языка, дополнил свой труд им сочиненными словами, которые, на его взгляд, должны быть близки говорящим, годными к употреблению и заменить собой многие заимствования: «сглас» вместо «гармония», «ловкосилие» вместо «гимнастика» и др. Автор не скрывал своей причастности к созданию естественных для русского уха слов. В статье «Ответ на приговор» он сознавался, что его словарь включает «слова, не бывшие доселе в обиходе». «…На что я сошлюсь, – писал он, – если бы потребовали у меня отчета, откуда я взял такое-то слово? Я не могу указать ни на что, кроме самой природы, духа нашего языка, могу лишь сослаться на мир, на всю Русь, но не знаю, было ли оно в печати, не знаю, где, кем и когда говорилось. Коли есть глагол: пособлять, пособить, то есть и посабливать, хотя бы его в книгах наших и не было; и есть: посабливанье, пособление, пособ и пособка и пр. На кого же я сошлюсь, что слова эти есть, что я их не придумал? На русское ухо, больше не на кого».
Как сокровищница меткого народного слова словарь В.И.Даля, по словам В.В.Виноградова, стал «спутником не только литератора, филолога, но и всякого образованного человека». Но кроме того, он спроецировал своеобразную лексикографическую деятельность на рубеже ХХ-ХХI столетий. И сейчас можно говорить о двух ее векторах.Первый вектор – «Русский словарь языкового расширения» А.И.Солженицына (М. : Наука, 1990). Этот уникальный и удивительный в русской лексикографии труд, который возник в результате ежедневной обработки словаря Даля для «литературных нужд и для языковой гимнастики», к настоящему времени выдержал три издания. Что представляет собой этот словарь и какова роль словаря В.И.Даля в его создании? Ответ на этот вопрос найдем в предисловии: «С 1947 года много лет (и все лагерные, так богатые терпением и лишь малыми клочками досуга) я почти ежедневно занимался обработкой далевского словаря… Вся эта работа в целом помогла мне воссоздать в себе ощущение глубины и широты русского языка, которые я предчувствовал, но был лишен их по своему южному рождению, городской юности, – и которые, как я все острее понимал, мы все незаслуженно отбросили по поспешности нашего века, по небрежности словоупотребления и по холостящему советскому обычаю». Именно это определило основную задачу словаря – «восполнить иссушительное обеднение русского языка и всеобщее падение чутья к нему – особенно для тех молодых людей, в ком сильна жажда к свежести родного языка… для всех, кто в нашу эпоху оттеснен от корней языка затертостью сегодняшней письменной речи», то есть создать «Словарь языкового расширения», или «Живое в нашем языке». Что значит «живое в языке», автор объясняет так: «не в смысле «что живет сегодня», а что еще может, имеет право жить»; то, чему «грозит отмирание», что может получить в языке «освеженное новое значение».Главное намерение автора – защитить русский язык от иноязычного порабощения. При этом он не безрассудный пурист. Он не против таких слов, как компьютер, лазер, ксерокс, и других названий технических устройств, но если, считает он, «беспрепятственно допускать в русский язык такие невыносимые слова, как уик-энд, брифинг, истеблишмент… имидж, то надо вообще с родным языком распрощаться». «Словарь языкового расширения» противоположен обычному словарю – «там отсевается все недостаточно употребительное – здесь выделяется именно оно». Кроме того, сюда включены слова из словаря Даля как напоминание, «с некоторой оговоркой «иногда можно сказать» – хотя бы для редких случаев, хотя бы в художественных произведениях». Многие включенные в словарь авторские слова действительно имеют право на существование: бабиться (вести себя по-бабьи), завековать (быть долго), переволить (одолеть волей) и многие другие. Однако вряд ли носитель русского языка на рубеже XX-XXI столетий захочет включить в свой лексикон такие слова, как дрогливый (трясущийся), заватажить (втянуть в свою ватагу), заблукаться (заблудиться), надызбица (светелка, теремок), начелыш (девичий головной убор) и др., но, несмотря на это, сама попытка освободить язык от штампов и вернуть его в коренную струю заслуживает глубокого уважения. Она звучит как предостережение большого писателя в то время, когда русский язык год от года и даже день ото дня теряет свою первозданность и свежесть. Эта мысль А.И.Солженицына очень созвучна суждению М.И.Черемисиной, высказанному в почтовой дискуссии 1990 г.: «…Как ойкумена, обитаемая, охраняемая, жилая теплая земля, сжимается, подобно губке или шагреневой коже, и наступает на ее место непрорубаемая тайга… вот так же в моем ощущении сжимается и УПОТРЕБЛЯЕМЫЙ, ФУНКЦИОНИРУЮЩИЙ в русской РЕЧИ русский язык». Второй вектор лексикографической деятельности настоящего времени, который восходит к словарю В.Даля, – еженедельный проективный лексикон русского языка «Дар слова», автором которого является М.Эпштейн. Этот сетевой проект выходит с 17 апреля 2000 г. Главная его цель – создавать новые слова по примеру словаря Даля, который представляет собой не только феномен словоописания, как обычный словарь, но и словопроизводства, то есть развивать корневую систему языка, используя существующие словообразовательные модели.Вот рассуждения автора, объясняющие мотивы создания словаря (из интервью газете «Невское время» 18 октября 2011 г.).Русский язык с пушкинских времен вплоть до октября 1917 г. динамично развивался, и русский лексикон шел наравне с английским. Оба насчитывали около 200000 слов, однако изданный в 1934 г. словарь Н.Вэбстера включал уже 600000 слов, а самый полный для советской эпохи словарь Д.Ушакова (1940 г.) содержал лишь 90000 словарных статей. В настоящее время этот разрыв становится еще заметнее, а с вырождением языка, считает автор, «вырождается и наша жизнь, уходят эмоциональные оттенки, нравственные понятия, которыми изобиловал русский язык в XIX в.». Итог рассуждений: общество, лишенное языковой инициативы и не использующее «творческий потенциал своего языка, неизбежно обречено на духовный застой и деградацию»: «где нет воли к порождению новых смыслов, там нет и воли к порождению жизни», а «внесение новых понятий, грамматических структур способно больше изменить общественное сознание, чем построение еще одного нефтепровода или газопровода». Приведу примеры проективных слов, которые демонстрируют творческий потенциал русского языка и могут пополнить его лексикон: совок – слово, которое уже активно вошло в русскую речь; политикоз (по модели «невроз», «психоз» и др.) – склонность «преувеличивать значение политики, выводить из нее все содержание культуры и сводить к ней все цели человеческой жизни»; брехлама – «реклама»+«брехня»+«хлам»; словесть (слово+совесть) – слова в замену совести, чисто словесное выражение совести; праводележ – дележ не финансовых, а политических и моральных ценностей, «утверждение своей правоты за счет других, увеличение своего морального капитала»; любля (взаимная любовь) – слово, которое входит в употребление: спектакль одного из московских театров «Любля. Офисная любовь» (реж. Д.Изместьев); люболь – любовь-боль. Импульсом к созданию последних двух слов стала осознанная автором и утратившаяся в языке глубинная сущность слова «любовь»: любовь к Родине, любовь к детям, кино и т. д.Итак: созданный в середине XIX века, словарь Даля и полтора столетия спустя звучит как предостережение – не потерять созидательный дух родного языка и как призыв обратиться к собственным его корням.Татьяна ГРИГОРЬЕВА, доктор филологических наук, профессор, Сибирский федеральный университет, Красноярск
Выбор читателей
Комментарии