Нестандартная ситуация. Интеллигентные, образованные, но..

А что там говорить, неважные из учителей родители. По себе знаю. В смысле интеллигентные, образованные, папа – учитель истории, мама – математики. Но… есть много «но». В первый класс я пошла, естественно, в мамину школу – так было удобнее. Утром мы ездили вместе. А вот после уроков, как правило, четырех в начальной школе, я изнывала на банкетке в раздевалке в ожидании мамы – 6 уроков плюс дополнительные, классные часы. Впрочем, частенько сидела на камчатке в классе. Врезались на всю жизнь эти ее знаменитые фразочки типа: «Бойся деления на ноль». Ну а дома она допоздна сидела над кипами тетрадей. Обложившись книгами по специальности, с увлечением решала новые задачи.

Составляла планы завтрашних уроков – она никогда не повторяла их даже в параллелях: обожала свою «царицу наук». Вот принято говорить о ревности собственного ребенка к ученикам. К счастью, у меня ее как раз и не было. Теперь понимаю: мама тут очень правильную политику выстроила. В средней школе уже с 5-го класса всюду – на экскурсии, в театры, в походы – брала меня со своим 8-м. Эти-то, конечно, смотрели на меня как на «мелочь», несколько свысока. Но я всегда знала – все мальчишки, Виталик, и Костя Шахфоростов, и Саша Яблонский, в любую минуту придут на помощь. А какие замечательные родители ездили вместе с нами в подмосковные леса! И до сих пор сладостны запахи и печеной картошки, треск дров в огне костра, и упругость лыжни, по которой бежишь… Если ж говорить об отношениях в семье… «Добрый день, мой дорогой лапчонок. Крепко-крепко тебя целую, горячо обнимаю. Поговорила с тобой по телефону, и сразу ты мне облегчила участь, а так мы здесь с «милым физиком» умаялись, детка, а то и по сей час бы бегали, подарок тебе с поступлением в МГУ искали. Я говорила, что надо Аленчику что-нибудь купить. А теперь отлично, что ты сама себе купила кофту…»

Домой к нам ученики не приходили – мама не хотела никакой фамильярности. Зато частенько появлялся «цыганский табор», человек по 10-15 выпускников, и размещаться кому-то приходилось прямо на полу. И шли под общий смех воспоминания, и вытаскивали «на сцену» легендарный квартет «Ромашка». А сколько писем потом приходило от них отовсюду – и как я гордилась своей мамой. Это и есть воспитание. Архив у нас с переездом не сохранился. Но кое-какие письма остались. Вот одно из них, от Андрея, который сообщает: «Служу я сейчас в Казахстане на Байконуре. Мое столь долгое молчание бестактно и неуважительно к вам, к моему Учителю. К сожалению, было столько работы, что трудился, как вы абсолютно точно говорите, в поте лица своего… Получаю много писем от одноклассников, которые говорят мне о том, что меня любят, помнят и ждут. Их письма настолько содержательны, добры и интересны, что я словно на время возвращаюсь домой. Словом, письма сейчас на меня действуют, как живительный родник или, выражаясь вашими, всегда точными фразами, «мед пускают». В свободное время много читаю, занимаюсь. Кстати, первое, что я попросил выслать из дому, так это задачник по математике! С удовольствием я решаю задачи, уравнения из элементарной математики, задачи по анализу из высшей. Все же «царица наук» дает мозгам свое свойство думать. Ваши незабываемые уроки, в процессе которых в прямом смысле слова вы вытащили меня за уши и подняли с «уровня гладильной доски» до весьма приличного».

Мама первой и самой молодой в районе стала заслуженной. На похороны ее приехало несчитанное количество выпускников, а отпевал бывший ученик, ныне священник из Подмосковья.

Папа – человек с большим чувством юмора. Анекдоты он рассказывал с непроницаемым видом, тогда как все уже «лежали под столом» от хохота. Очень добрый и тонкий человек, фронтовик, к сожалению, застудил почки в боях под Волховом. И часто болел. Он приходил из школы, ложился на диван. И очень стыдился тещи, моей бабушки: «Ну как я Анастасии Родионовне в глаза смотреть буду: «грибы» из школы приношу». Мне рассказывал разные смешные истории. Любил книги, много читал мне вслух. Папа дарил мне книги и обязательно их подписывал: «Моей возлюбленной дочери Аленушке для умственного чтения от папы на вечное пользование». Умер он рано. Но я до сих пор чувствую тепло наших ладошек.

…А все-таки хороший учитель – хороший родитель.