Не так-то просто взыскать неустойку . Надо менять законодательство

В рейтинге лучших педагогических вузов Московский городской педагогический университет занимает почетное третье место. Иными словами, новый вуз, которому не так уж и много лет, с завидной легкостью обошел тех, кто давно уже вышел на рынок педагогических кадров. Но не только в рейтинге дело. Совсем недавно министр образования и науки Андрей Фурсенко побывал в Московском департаменте образования, познакомился со многими московскими ноу-хау. Так вот после визита руководителя министерство направило во все регионы страны письмо с настоятельной рекомендацией ознакомиться с опытом работы Московского городского педагогического университета. В том числе с работой вуза по договорам со столичным правительством на подготовку кадров. О том, какие это договоры, как строится работа в соответствии с ними, что это дает городу и вузу, мы беседуем с ректором МГПУ, профессором Виктором Рябовым.

– Виктор Васильевич, Москва в течение долгих лет сетовала на серьезную нехватку педагогических кадров. Создание вашего вуза было в определенной мере выходом из этого сложного положения. Как строятся ваши отношения с городом?

– Можно сказать, что мы работаем в соответствии с региональным, а точнее, городским заказом на подготовку специалистов для московской системы образования.

– Можно ли говорить о том, что в какой-то мере город вас субсидирует? Ведь, по сути, делая заказ, городские власти дают вам некую субсидию, и вы в рамках выделенных средств ведете бесплатную для студентов подготовку именно того числа педагогов, в котором нуждается город.

– Именно так и происходит. Обучение студента до диплома стоит примерно 10 тысяч долларов, и город дает такие средства с тем, чтобы потом получить хорошо подготовленного педагога. Правда, тут можно поразмышлять о том, к какой категории отнести выделяемые средства – к кредиту, субсидии, субвенции или просто авансированию. Не важно, как называется финансирование, главное, что оно есть.

– В какой мере вы отрабатываете это финансирование?

– Могу сказать, что 90 с лишним процентов студентов заключают договоры с обязательством на отработку в школе в течение нескольких лет после защиты диплома. Такой договор заключается тогда, когда студент приходит на первый курс. При наличии такого договора студент имеет право на определенные льготы: при положительной сдаче сессий (даже на все тройки) он получает стипендию, дотации на питание, льготный проезд на транспорте. Но когда наступает период распределения на работу, студенту приходится выполнять условия договора.

– Или платить неустойку?

– Совершенно верно. У нас, правда, не так часто случаются такие ситуации, когда студенту нужно ее платить. На памяти только один случай: когда три девочки с романо-германского факультета уезжали на работу в Германию (их взяли по рекомендации Института Гете) и , им пришлось возвращать стоимость обучения.

– А как вы определили размер этой суммы?

– Она составляла стоимость обучения коммерческих студентов на этом факультете. Лишних денег мы не брали.

– Они отдали деньги добровольно, а если бы не захотели этого делать?

– Тогда нам пришлось бы обращаться в суд, но в данном случае мы бы судебное дело проиграли, несмотря на наличие подписанного договора. Все дело в том, что законодательно это не закреплено. Контрактная форма (а договор тот же контракт) отношений вуза и студента в Законе «Об образовании» не предусмотрена. Государственное распределение отменили, а контрактную форму ввели только постановлением Правительства РФ в 1998 году. Но Министерство юстиции не зарегистрировало это постановление как подзаконный документ. Это очень существенный пробел, который нужно исправлять, если мы хотим наладить цивилизованные отношения государства и гражданина. Об этом, кстати, мы и говорили на встрече с Андреем Александровичем Фурсенко, и он согласился, что такая ситуация нетерпима. Теперь мы внесли в число поправок к Закону «Об образовании» и этот пункт, позволяющий сделать легитимными договоры со студентами.

– Почему это для вас так важно? Не потому ли, что вы ведете большой целевой набор?

– В том числе и поэтому. Нам же Департамент образования направляет практически без конкурса (конкурс 1,2 – 1,3 человека на место) целевым образом выпускников школ, зарекомендовавших себя наилучшим образом как будущие педагоги, проявивших склонность к этой профессии. Директор школы и педсовет обычно выдвигают ребят на обучение в нашем вузе своим решением. Это решение поступает в окружное управление образования, которое оценивает кандидатуру и принимает решение: поддержать ходатайство школы или нет. Далее это все утверждает или не утверждает Московский департамент образования, там обычно работает специальная комиссия, которая рассматривает списки, присланные из округов, и передает утвержденные списки нам. Что делаем мы? Например, набор на дневное отделение факультета английской филологии составляет 75 человек. 37 мест мы выделяем на целевой набор. Но вполне может оказаться, что рекомендуемых не 37, а 50 человек, таким образом, возникает конкурс, и мы из этих целевым образом направленных абитуриентов выбираем лучших. В случае целевого набора мы составляем уже пятисторонний договор, его подписывают школа (выпускник вуза, когда-то направленный ею на учебу, должен будет по договору вернуться на работу в эту же школу), окружное управление образования, Департамент образования, вуз и студент. Такую форму договора мы начинаем использовать в этом году. Но опять же надо, чтобы наши отношения с этими студентами имели законодательно определенный характер. Ведь в этом году мы выделили на все педагогические специальности 300 с лишним мест именно для целевого набора, а всего набор на педагогические специальности составляет порядка 700 человек.

– А что в этом случае происходит с конкурсом на остальные места, которые остаются после целевого набора?

– Там возникает конкурс, доходящий до 8 человек на место.

– Жалобы бывают: кто-то говорит, что такой порядок приема несправедлив?

– Нет, таких случаев я не припоминаю. Но даже если бы были, объяснение всему очень простое – мы готовим только учителей и стараемся, чтобы учителями стали лучшие. Для нас самое главное – профессиональная пригодность, подкрепленная хорошими знаниями по предметам. Но именно поэтому мы считаем, что целевой набор в будущем должен стать основной формой приема, как госзаказ, который напрямую финансируется городом. Кстати, это как раз та форма работы, которая предлагается в ходе модернизации образования.

– Но ведь вторая половина студентов, которые приняты не по целевому набору, тоже заключают договор о том, что после окончания учебы станут работать в школе. У этого договора сколько участников?

– Этот договор двухсторонний и предъявляет к студенту меньше требований, чем пятисторонний.

– И оба студента пойдут в школу?

– Не только. Сегодня мы существенно расширили список учреждений образования, для которых мы готовим кадры по договорам. Это центры образования, учреждения дополнительного образования, другие образовательные учреждения, которые нуждаются в специалистах. Иногда, правда, возникают коллизии. Например, выпускники нашего физкультурного института идут на работу в детские спортивные школы, а не в общеобразовательные. Нас департамент сильно за это критикует.

– Почему, разве там не такие же дети, как в обычных школах?

– Раньше спортивные школы входили в состав департамента и у нас был договор на подготовку кадров для них. А потом городской Комитет по физкультуре и спорту отобрал школы. Критика звучит потому, что комитет о кадрах не думает, во всяком случае нам такие кадры для спортивных школ не заказывает. В отличие от департамента, который заказывает подготовку педагогов физкультуры для общеобразовательных школ и учреждений дополнительного образования.

– Сегодня отдают преимущество тем, кто побеждал в олимпиадах, в конкурсах. Вы как-то выделяете таких абитуриентов?

– Они имеют преимущество перед другими абитуриентами при равных баллах, полученных на вступительных экзаменах. В остальном – заключают договоры и учатся как все студенты.

– Есть ли у ваших преподавателей какая-то материальная заинтересованность при работе со студентами, принятыми по целевому набору? Иными словами, им за это доплачивают? Если да, то сколько?

– Могу сказать сразу, что нисколько, за эту работу преподаватели не имеют никаких доплат. Им платят за работу со всеми студентами одинаково – в строгом соответствии с распределением учебной нагрузки по должностям (преподаватель, старший преподаватель, доцент, профессор). Никаких преимуществ в зарплате нет. Тем более что мы только начали – в прошлом году был первый опыт, когда нам дали по контракту 50 человек на физкультурный факультет.

– Виктор Васильевич, а какие-то проблемы при целевом наборе возникают?

– Конечно. В прошлом году мы столкнулись с тем, что ребята, рекомендованные нам физкультурным институтом, не умели плавать, прыгать, не могли даже один раз подтянуться. В результате мы их сразу отсеяли.

– Понятно, что демонстрация возможностей позволяет сделать отбор. А как насчет предметной подготовки у тех, кого целевым образом хотят подготовить в учителя физики, химии, математики и так далее? Тут случайных, неподготовленных людей нет?

– В прошлом году был первый опыт, и мы практически никакого участия в отборе не принимали. Сегодня же все обстоит по-другому. В апреле-мае мы поставили задачу отбора будущих студентов-целевиков перед своими предметными комиссиями по приему вступительных экзаменов, и все кандидаты прошли собеседование с нашими преподавателями. Тех абитуриентов, чья подготовка вызывала сомнение, мы просили заменить, и департамент шел нам навстречу.

– Обучение в вузе – мечта многих выпускников школ. С другой стороны, известно, что прием в вузы – это и взятки, и блат. Вы учитываете возможные ситуации коррупции при целевом наборе?

– А как же! Мы анализируем не только знания будущих студентов-целевиков, но и правомерность направления их к нам на учебу. Например, вдруг я обнаружил в списке целевиков 6 человек из Московской области. Сразу стал выяснять:,что к чему в Департаменте образования. Выяснилось, что под подозрение могут попасть двое (мы предложили им поступать на общих основаниях), а четверо живут в Москве, их родители работают в столице, ребята закончили московские школы, просто прописаны в Подмосковье. Вызвал у меня сомнение и целевик, направляемый Зеленоградом на факультет начальных классов, из Бийска. Спрашивается, какое он имеет отношение к Москве? Стал выяснять, оказалось, что молодой человек – сын военного, некоторое время назад переехал в Зеленоград.

– Вы все время говорите о госзаказе. А каков статус вашего вуза?

– Наш вуз – государственное образовательное учреждение, наш учредитель по постановлению правительства Москвы – Департамент образования Москвы. Наш статус – региональный вуз, мы в целом не подчиняемся Министерству образования и науки РФ, как федеральные вузы. Наше подчинение министерству исключительно в части учебно-методической деятельности. Наше весьма почетное место в федеральном рейтинге среди педагогических вузов никоим образом не сказывается на материальном положении, поскольку из федерального бюджета мы не получаем ни рубля.

– А как же тогда обстоит дело с квотами приема по государственному заданию? Вас это, выходит, никоим образом не касается?

– В этом году мы дали предложения-заявки на выделение квоты на подготовку педагогических кадров в рамках госзадания и соответствующее финансирование на это.

– А зачем это вам, если город оплачивает всю подготовку педагогов для Москвы?

– На подготовку кадров для Москвы мы и в самом деле получаем необходимые средства. Но у нас есть еще и филиал в Самарской области. Вот для оплаты подготовки кадров в этом филиале (а это уже работа не на столицу Российской Федерации, а на федеральный уровень) мы с Ефимом Коганом написали в министерство и в конкурсную комиссию соответствующее письмо с обоснованием нашей заявки. Нам ответили, что по положению нефедеральные вузы в число получающих госзадание не включаются. Это просто глупость, о которой я тоже сказал на встрече с Андреем Александровичем Фурсенко. Ведь речь должна идти о качестве подготовки, а не о том, кто кому подчиняется, кто и на каком уровне находится. Тем более что сегодня речь идет о том, что в конкурсе на получение госзадания будут участвовать все аккредитованные вузы, независимо от их подчиненности и формы собственности. Мы участвовали в некоторых научных проектах, которые выполняло Министерство образования и науки, получали за это небольшие деньги. Но в принципе, когда речь идет о той или иной работе, за которую нужно платить из федерального бюджета, нам всегда напоминают, что мы – региональный вуз и финансировать нас федеральный уровень не имеет права. Такие условия поставило КРУ, и никто с этим ничего поделать не может. Я сказал министру, что сегодня очень мощно развиваются региональные вузы. Например, наш университет начинал с нуля, за несколько лет создал с помощью правительства и Департамента образования Москвы мощную базу, собрал достойный педагогический коллектив, хорошо готовит кадры (рейтинг, составленный министерством, тому подтверждение). Так почему бы на одной из коллегий Министерства образования и науки РФ не рассмотреть вопрос о региональных вузах, которых уже много, которые развиваются самым лучшим образом и в некоторых случаях дают немалую фору вузам федеральным? Андрей Александрович Фурсенко согласился с тем, что такой вопрос и такая тема коллегии уже назрели. Тем более что мы готовим кадры не только для Москвы – у нас учатся по целевому набору, со сдачей экзаменов и зачислением вне конкурса ребята из разных регионов, с которыми у Москвы подписаны договоры о сотрудничестве, из Грузии, из Гагаузии, из Прибалтики. Всех остальных мы берем на платной основе. Мы не гонимся за деньгами, у нас и так нормальное финансирование, вузы теперь могут брать 50% платников от величины набора, у нас всего 18%, нам больше не надо.

– Виктор Васильевич, а ваши успехи не раздражают федеральные вузы?

– Дело в том, что умные вузы раздражения не испытывают. Например, мой коллега – ректор Московского государственного педагогического университета (этот вуз в рейтинге педвузов России на первом месте) Виктор Леонидович Матросов готов к сотрудничеству, и мы наметили с ним, а также с Советом по педагогическому образованию и Отделением по профессиональному образованию РАО провести совместное заседание, рассмотреть проект «Региональный вуз». Развитие региональных вузов и в самом деле очень важное, общее дело, которым мы должны заниматься в рамках модернизации образования.