Не смейте оскорблять учителей

Евгений ЯМБУРГ, директор Центра образования №109: – В последнее время, когда я читаю прессу, смотрю некоторые материалы по ТВ, то вижу там истории, в которых либо учитель-монстр, издевающийся над детьми и унижающий их, либо отвязные дети, которые издеваются над учителем.

Жизнь, конечно, богаче, прямо скажу, палитра отношений и сложная, и богатая, и красивая, но когда доходит до таких вещей, я не понимаю, где администрация, где директор. Ведь эти вещи не могли возникнуть внезапно, они накапливались. Многие конфликты начинают назревать очень рано, и нужно это отслеживать. У нас в школе в одном из классов ушла молодая учительница, и я поставил туда возрастную, причем опытную, совершенно замечательную и глубокую учительницу. На первом же уроке эти маленькие дети, 7-й класс, говорят: «О, старуху нам прислали!» Та в слезы, мне – докладную. Я, естественно, вызываю эту группу товарищей и говорю: «Поднимите руки те, у кого есть бабушки». Все опустили глаза, и тот самый, что выступил на уроке, говорит: «Вы знаете, Евгений Александрович, если честно, я сам себе противен». Самое смешное, что через полчаса пришла учительница и говорит: «Евгений Александрович, бес попутал. Я – опытный учитель, просто у меня маленькая внучка, я всю ночь не спала, а потому так отреагировала на эту ерунду». А дальше фраза была точно такая же: «Я сама себе противна». Часто в тех ситуациях, о которых пишут в прессе, идет разговор о самоубийствах детей, доведенных учителями. Я не говорю, что все учителя – образцы этики, толерантности. Но очень скоро выясняется, что причин было много, что там не только учитель виноват, что там была масса проблем семейных и других. Все это требует вдумчивого, тонкого отношения и постоянного отслеживания.

Совершенно очевидно, что есть и никуда не годные учителя, авторитарные и жесткие, унижающие достоинство. Тут нечего ломиться в открытую дверь, учителя, конечно, не святые, они не на Луне преподают, это живые люди, и кастинг не проводится при наборе в школу, из тысячи одного мы не выбираем.

Будет другая зарплата, другие условия работы, будут и другие учителя.

Мы прекрасно понимаем, что существует проблема выгорания учителя. Есть старый педагогический анекдот. Умер заслуженный учитель и попал по ошибке в ад. Наверху очень быстро спохватились, прилетели и говорят: «Вы знаете, так неудобно, вы на сковородке, вас жарят, мы вас в другое место заберем», а он отвечает: «Вы знаете, после школы мне и здесь комфортно». Так что не будем идеализировать ни родителей, ни учителей. Вообще общество невротичное, конфликты возникают часто на пустом месте из-за ничего. Кроме того, сама по себе школьная работа очень тяжела. У Жванецкого есть довольно печальный рассказ о том, как они ненавидели своего учителя русского языка, который их оскорблял, унижал, жестко требовал. В результате после выпускного вечера под его окнами они сожгли все учебники русского языка. Грустный рассказ, но дальше он пишет: «Прошло 40 лет, и мы все пишем грамотно, двое из нас стали писателями, нам стыдно».

Я почти 40 лет работаю, были случаи, когда по требованиям родителей менял учителя, кстати, неплохого. (Учителя, правда, очень трудно уволить, даже если он не соответствует, не удовлетворяет требованиям родителей и детей, я не помню ни одного суда, где это было бы успешно, поэтому, как директору, приходилось другими методами пользоваться, мягко говоря, убеждать, сокращать нагрузку.) В одной из моих книг есть рассказ «Счастье просить прощения». Когда я начинал работать, то со мной работала (ее, к сожалению, уже нет на свете) замечательная учительница русского языка Наталья Васильевна Тугова. Она сорвалась на ребенка, накричала, на следующий день пришла и извинилась при всем классе, а еще через день получила записку: «Первый раз вижу в жизни учителя, который извиняется перед детьми. Корней Чуковский». В классе учился внук Чуковского. Вот это меня научило на всю жизнь, мы тоже извиняемся. Должен сказать, что сегодня модно унижать педагогов, войдите в Интернет, там целые блоги рассказывают о том, как бьют учителя, это даже снято на видео.

Ругать прессу бессмысленно. Все зависит от того, что в голове того человека, который описывает события. Предположим, сейчас проблема безопасности очень серьезна, родители, выбирая школу, смотрят не на учебный процесс, а на безопасность, на то, не употребляют ли наркотиков, не пьют ли в школе. И вот находят школу, где все это так организовано: выход на переменах запрещен, жесткие охранники никого не выпускают. Возникает конфликт, приходит либерально, демократически настроенный корреспондент и пишет: «Школа – тюрьма, порядки советские». Теперь возьмем другую школу: всегда открытые двери, но случилось несчастье, погиб ребенок. Корреспондент пишет: «В школе беспорядок». Одну и ту же картинку можно видеть по-разному. Поэтому я не очень верю любой информации, если не знаю, что происходит внутри.

Школа, конечно, стремится быть закрытой, и это понятно. В этом смысле 90-е годы ее чуть приоткрыли, появились управляющие советы, при любом возникающем конфликте есть возможность сначала обратиться к вменяемому директору, заместителю директора, в школьный совет, если не получается, то в окружное управление образования, много раз я был свидетелем, когда конфликты решались в пользу ребенка. Но тут возникает очень тонкая вещь, потому что учитель все равно один на один в классе, и к каждому учителю в класс проверяющего инспектора, директора не приставишь. Он может даже не бить, а унизить репликой, высмеять, и это уже вопрос педагогической культуры, этики учителя. «Но знаете, уважаемый Фадеев, у меня нет других писателей, – говорил Иосиф Сталин. – Есть то, что есть».

Я против того, чтобы школа была тюрьмой, понятно, что в хороших школах сегодня есть традиции, есть атмосфера, есть, помимо учебы, масса великолепных вещей. Но школа, как писал великий Корчак, стоит не на Луне. В каждой конкретной ситуации выход нужно искать конкретный. Несколько лет назад была довольно безобразная ситуация, когда одна девочка, дочка крупного военного чиновника, которую подвозили на машине, выразила неудовольствие, что мальчик (май, тепло, шла репетиция) открыл окна. Она ему говорит: «Закрой». Он отвечает: «Класс же просит открыть». Она: «Ты об этом пожалеешь». На следующий день, когда «Волга» подъехала к школе, она попросила солдата-шофера, чтобы тот избил этого мальчика. Она дала команду солдату за рулем, который вообще-то при исполнении служебных обязанностей. Это такое барство, это такое хамство, это, если хотите, разный комплекс социальных и психологических вещей. Меня это взорвало, причем ко мне подошли одиннадцатиклассники и сказали: «Мы не войдем в класс, если она будет учиться». Эту девочку надо было останавливать. За неделю до выпускных экзаменов я исключил ее из школы. Здесь формула «казнить, нельзя помиловать» совершенно очевидна. Я тогда вызвал отца девушки и сказал: «Я принимаю такое решение, но если вы начнете давление, завтра же здесь будет «Московский комсомолец», будет названа ваша фамилия, чин и звание, решайте для себя, принимать решение директора школы или нет». Ничего трагического не произошло, девочка окончила другую школу и, наверное, на всю жизнь запомнила, что нельзя вот таким образом поступать со своими товарищами. А в других ситуациях приходится вытаскивать из тюрьмы ребят. Я помню, как много лет назад у меня один ученик попал в скинхеды, мальчик маленький, хиленький, из неполной семьи, мама одна воспитывает, фамилия специфическая, он решил каплей слиться с массами и попался на Манежной площади, когда там погромы шли, все убежали, а он остался. Конечно, мы вытаскивали его из тюрьмы, был судебный процесс. Прошли годы, и мало того, что он окончил школу, он институт окончил и у меня сегодня работает педагогом.

Профессиональная этика требует ровного отношения ко всем, но учитель живой человек, ровных отношений не бывает и быть не может. Дело ведь не в отметках, двойки, тройки – полная ерунда, не в этом суть жизни. Есть учителя, у которых есть фанатичная преданность предмету. Он – математик и математика для него Бог, для какой-то категории детей такие учителя прекрасны, они их обучат великолепно. Есть другая направленность учителя, другая грань – не его предмет, а сам ребенок. Такой учитель может быть великолепным воспитателем, он ходит с детьми в походы, вытаскивает их из тяжелых положений. Это всегда было, есть и будет.

Сейчас это модно: создавать, школьные советы, развивать демократию, привлекать к соуправлению родителей и детей, но тогда почему школа так бесправна? Вы хотите от униженного учителя, который должен выполнять кучу всяких бесполезных и бессмысленных инструкций, сдавать отчетность по всяким ЕГЭ и всяким глупостям, чтобы он был образцом миролюбия? Да он сам в униженном положении, унижение ведь не только в деньгах, но, кстати, в таком положении огромное число педагогов не оскотинились, продолжают честно относиться к своим обязанностям.

Мы в школе сейчас создадим самоуправление (каждая уважающая себя школа это делает, есть и совет школы, и с ребятами мы в эти игры играем, но это игра до тех пор, пока это самоуправление не будет иметь права принимать реальные вещи), но мы не имеем права изменить содержание программ, сделать многие другие вещи, которые необходимо сделать. Многие учителя, которые знают, как нужно, как можно глубоко и серьезно преподавать, поставлены в условия совершенно невообразимых и неправильных стандартов образования. Но не уходят из школы, потому что любят это дело.